Вар’кир, в одиночестве медитировавший в солиториуме, открыл глаза.

На несколько мгновений все замерло и корабль затаил дыхание, внимая словам седьмого примарха.

— Сыны и дочери Императора! — звучал низкий, громоподобный голос, искаженный статикой и дефектами связи. — Терра стоит. Услышьте мои слова, слова Рогала Дорна, Повелителя Имперских Кулаков и преторианца Императора. Терра стоит! Мы превозмогаем, мы не склоняемся перед предателем Хорусом. Император взывает к вам: возвращайтесь на тронный мир. Все верные легионы должны вернуться на тронный мир немедленно. Терра стоит. Авэ Император!

На этом сообщение из Имперского Дворца заканчивалось, но его передавали по астропатическим и вокс-каналам на повторе. Зитос выключил запись.

Это был призыв к оружию. Хорус, по всей видимости, направлялся к Терре, и для ее защиты Дорну нужны были все верные сыны.

— Жиллиман говорил, что все кончено, — сказал Нумеон. — Он ошибался. Целый легион… Нет, три легиона застряли с другой стороны шторма и томятся в неведении. — Он покачал головой. — Если про Терру станет известно…

— То все верные сыны на Макрагге тут же покинут Империум Секундус и бросятся сюда, — закончил за него Зитос. — Мы можем быть посланниками, брат-капитан. Это даст нашему путешествию смысл. Цель.

— После возвращения на Терру обратного пути уже не будет. Дорн не позволит, — вслух размышлял Нумеон. Он повернулся к Эсенци, сидящей на командном троне Адиссиана. — Мы можем с ними связаться?

— Не знаю, что за сигнал они используют, но он многократно усилен. Подозреваю, его передает целый астропатический хор. Нам потребуется подойти гораздо ближе, повелитель.

Зитос почувствовал тревогу Нумеона, когда тот перевел взгляд обратно на космос, ограниченный рамами иллюминатора. Он благоразумно понизил голос, чтобы его услышал только один из присутствующих.

— Ты подумываешь повернуть обратно?

— Мы на поворотной точке, согласен? Отсюда пути расходятся. В одном направлении лежит Терра, в другом…

— Другое мы уже пробовали и едва не погибли.

— Я дал клятву, брат, — сказал Нумеон, крепче сжимая Символ.

— Как и я, как и все остальные. — Зитос приблизился, и Нумеон с раздражением отметил, как заговорщически зазвучали их голоса. — Но это Терра. Имперский Дворец. Неужели мы отвернемся от них?

Нумеон посмотрел ему в глаза. Усталость от ран и пережитых испытаний давила на него сильнее, чем когда-либо раньше.

— Ну мы же отворачиваемся от Вулкана…

Это было не обвинение, а простая констатация факта, даже просьба. Пусть все закончится. Разве я отдал недостаточно?

Зитос хотел было ответить, но Нумеон уже направился к выходу.

— Брат-капитан, — растерянно бросил он вдогонку спине Нумеона, — куда ты?

— На свою последнюю службу.

Встав на колени в тесном святилище, Нумеон почтительно склонил голову — не в первый раз, но наверняка в последний. Несмотря на доводы разума, он раз за разом приходил сюда в поисках чуда, какого-нибудь знака, который дал бы ему надежду. Некоторое время Нумеон думал, что нашел такое чудо, но теперь он видел перед собой лишь безжизненное тело отца. Он не покоился в земле Ноктюрна, но хотя бы был в безопасности.

По крайней мере, на Терре Вулкан воссоединится со своим отцом.

— Я подвел тебя, отец, и глубоко сожалею об этом, — торжественно проговорил он, но слова звучали хрипло и сдавленно, как будто он боялся, что они придадут его неудаче вес. — Я пытался, правда. И страдал. Как все мы. Но мы не можем вернуться на Ноктюрн, пока бушует шторм и горит Галактика.

Вулкан не ответил и даже не шевельнулся. Он оставался тем же холодным трупом, каким был с момента отлета «Харибды».

— Я верил, что если мы вернем тебя на гору… что в ее огне ты…

Он зажмурился и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. В сознании вновь всплыли обрывки видения — пророчества Алого Короля.

«Загляни в огонь», — сказал ему Магнус.

Нумеон открыл глаза. Ему хотелось сдаться и утешиться тем, что они живы и достигли безопасной гавани. Вулкана поместят в склеп на Терре и будут чествовать до скончания времен.

Но что-то заставило его замереть. Он заметил эпитафию на гробе Вулкана.

— «Вольное пламя», — прочитал он вслух.

Огонь. «Загляни в огонь».

— Кто видел Вольное пламя?

«Отыщи свой путь».

— Надо мной нависает гора, окутанная траурными облаками…

Нумеон решил, что Магнус говорит о его пути, его судьбе.

Он вскочил, вдруг осознав, что неправильно понял слова Алого Короля.

У основания гроба собрался пепел — должно быть, оставшийся после предыдущей службы. Нумеон дотронулся до него пальцами и обновил белый символ на лице. Символ означал «воскрешение».

— Вулкан жив, — прошептал он, чувствуя, как в глазах собираются слезы надежды, и направился в солиториум.

Услышав грохот ботинок, Вар’кир поднял задумчивый взгляд от горящей жаровни.

— Ты видишь в огне их тени, капеллан? — спросил Нумеон, понизив голос из уважения к святилищу.

— Я вижу Зонна, Орна, Ран’да, Задара, Кур’ака… Я вижу мертвых, брат-капитан.

— Но не нашего отца. Вулкан никогда в огне не появляется, — заметил Нумеон, опускаясь на колени рядом с Вар’киром.

— Нет, никогда. — Он посмотрел Нумеону в глаза, выражая искренность. — Я знаю, что мы не сходимся во взглядах на ситуацию с нашим с отцом. Мне жаль, что я не верю в его воскрешение, как ты, но рисунок из пепла на лице чудес не явит.

— Мы живы. Разве это не чудо?

Вар’кир кивнул и вновь повернулся к огню:

— Живы, но не все.

— И никто на борту этого корабля не скорбит о потерянных больше меня. Я повинен в их смертях.

Нумеон на мгновение отвлекся, вспоминая погибших. Рука на плече выдернула его из мрачной задумчивости.

— Это огромный удар — что мы так и не добрались до Ноктюрна. Но на Терре мы хотя бы сможем принять участие в войне.

— Твоя вера, как всегда, делает тебе честь. Но не мы не добрались, а я. Вулкан до сих пор лежит в гробу, потому что мне удалось провести нас сквозь шторм.

— Мы вернемся, Артелл. Когда война закончится и восстание Хоруса подавят, мы проводим Вулкана в последний путь.

— Знаю, но уже не я поведу, а ты.

Вар’кир резко повернулся к нему, непонимающе хмурясь:

— Куда, Нумеон?

— На Ноктюрн.

Вар’кир покачал головой и начал вставать.

— Как вижу, ты продолжаешь себя обманывать. Я надеялся…

Латная перчатка легла на его запястье, не дав договорить. Вар’кир посмотрел на нее, потом на Нумеона.

— Отпусти меня, Артелл, — произнес он спокойно, но твердо. — Слишком далеко нас завели эти губительные мечты. Мертвые в нашем крематории — тому подтверждение!

— Загляни в огонь! — потребовал Нумеон, крепко удерживая капеллана, и указал на жаровню. — Загляни, Вар’кир.

— Я уже столько раз это делал. Там ничего нет. Только пламя. — Он опять опустил взгляд на свое запястье. — А теперь отпусти меня, брат, — повторил он сквозь стиснутые зубы. — Я не могу больше быть частью этого безумия.

— Ты видел Вольное пламя.

Увидев, что капеллан наконец слушает, Нумеон отпустил его.

— Это ничего не доказывает. Передо мной был бесконечный, вечный огонь. Я видел иммолус, «всепоглощающий», — сказал он, цитируя Прометеево кредо. — Смерть всему.

— И что же выходит из этого огня, капеллан? Что нам говорит кредо?

— Каждая смерть ведет к перерождению, таков Круг огня. Но это не значит, что Вулкан вернется. Интерпретаций может быть сотни.

— А ты не думал, что не видел Вулкана, потому что видел что-то другое? Потому что должен был увидеть что-то другое?