'О Тьма! Вот уж действительно ты меня наказываешь по заслугам. Из всех живых существ этого мира, ты послала мне избавление от руки самого презренного вида Аль-Азифа. Уж лучше бы мне перегрыз глотку любой, пусть даже самый шелудивый шакал. Что ж, эта тварь долго будет гордиться тем, что освежует мою тушу. Он станет наверняка самым популярным охотником своего племени, после того, как наплетет как будто сразился с самим херувимом и победил его в честном бою.' — Арест еще раз посмотрел сквозь слезившиеся от боли глаза на того, кто оправит его сущность в бесконечность.

— Ну что ж ты ждешь червь… Прикончи того, перед кем бы в страхе удирал поджав свой хвост, будь я чистом свете силы. — он решил перед смертью показать, что даже в таком состоянии как сейчас, херувим выше этого выродка.

— Жалкий шакал, поедатель падали. Чего же ты ждешь? Убей меня.

— Я тебе не враг. — в слух произнес человек, но Арест прекрасно уловил смысловой образ двуногого выродка. — И если тебе нужна помощь и ты готов ее принять, то я в свою очередь готов ее тебе оказать.

С минуту Человек и Крылатое существо пристально всматривались в глаза друг друга.

— Ладно Человече. Можешь делить со мной мое логово. — и сознание Ареста вернулось к созерцанию. Терпеть боль было просто не выносимо.

Как ему было противно его помощь! О Тьма!!! Лизать его ладони… Есть с его рук… Замотал вокруг его лапы какие то палки и сказал, что это поможет быстрее срастись раздробленным костям. Р-р-р-р.

Арест был сильно поражен тем, что человек оказался вообще не знаком с расами Аль-Азифа. Более того, он был поражен даже тем, что херувимы разумны.

Некоторое время крылатый лев даже усомнился в здравом ли уме этот двуногий. Поначалу, он решил вытерпеть все унижения, а уж после того, как восстановит свою физиологию, наказать этого презренного червяка.

Однако проходили дни, складывающиеся в недели, Арест постепенно восстанавливал свои жизненные силы и при этом поражался этому человеку все больше и больше. Ни какого преклонения перед ним. Ни какого раболепия и страха в поведении и психике. Более того, иногда этот червь позволял себе столь привольное к нему обращение, что этот факт просто шокировал сознание Ареста. После таких моментов, он был не в силах наказать выродка, за столь высокое непочтение к своей персоне. Затем херувим понял, что этот странный представитель человеческой расы, попал в мир Аль-Азифа откуда-то с запредельных земель и решил, что стоит разобраться в том и узнать с кем же свела его судьба.

И вот теперь ОН — АРЕСТ, смотрит открыв пасть словно малый котенок, который впервые увидел мощь своего прайда, на Человека, который умеет биться как сама ТЬМА. Человека, который даже исходя из чисто физиологических параметров, не способен на то, что бы так двигаться. Но тем не менее, вот он. Обнажен. Не возмутим. Даже дыхание не сбито, а ведь он голыми руками вывел из строя двадцать гремлинов. Конечно гремлены не такие уж и великие воины, но ведь странно не это! А еще странно и то, что этот человек, который называет себя Ахиллесом, заранее определил сколько противников он отправит в бесконечность, а скольких искалечит!

— Закрой Арест рот, а то мошкара залетит ненароком и передай старейшинам, что из двадцати воинов, только двум больше уж не понадобиться помощь их знахарей. — Ахилл еще раз посмотрел на место схватки — Остальных, они еще в силах спасти для того, что бы до конца их дней, заботиться о них как о новорожденных.

Кентавры.

Прошел почти цикл (месяц) с тех пор как Арест и Ахиллес пересекли свои жизненные тропы и ступили на совместный путь. Арест замечал, что человек к концу цикла, стал заметно раздражительнее. Он уже довольно сносно общался на едином языке этого мира, но почему-то каждый вечер, не прекращал своего обучения до наступления ночи. Общались они мало. Арест предпочитал жить в степи. Человек, соответственно в персональной землянке. Частенько херувим ловил себя на мысли, а не покинуть ли своего спутника, и каждый раз после мучительных размышлений приходил к мысли, что сделать этого он просто не в состоянии. Слишком уж сильно привлекала его сущность этого существа, имя которому — Ахиллес. В общем, жили они оба припеваючи. Кормили их как на убой. Херувиму изредка сам выходил на охоту, но только для того, что бы не растерять своих охотничьих навыков и держать свое тело в постоянной боевой готовности.

И вот долгожданный день настал.

Ранним утром, видя еще сладкие сны, херувима потянули за кисточку хвоста. Рефлексы на то и рефлексы, что бы не зависимо от того, где находится сознание, защитить твое тело.

Резкий бросок и чье-то податливое, мягкое тело оказалось погребенным под двести пятидесяти килограммовым телом херувима.

— Да слезь ты с меня кошак ты бестолковый. Я же специально тебя попытался разбудить тихо, что бы не испугать твое внутреннее Я, или, как ты там это называешь. — прошептал кто-то под ним.

Арест с удивлением узнал оттенок разума своего попутчика.

— Еще раз попытаешься проделать со мной это… Я клянусь вездесущей тьмой, что больше не буду сдерживать свою челюсть и перекушу твою наглую башку.

— Да убери ты свою морду Арест. Исслюнявил мне все лицо.

Херувим не хотя, мягко отскочил в сторону. Тяжело вздохнув, Ахиллес встал на ноги, потирая ушибленное плечо.

— Чуть не придушил тьма тебя возьми.

— Нечего искушать бесконечность. — хмуро ответил Арест.

— Нечего спать словно гремлен. Ты же говорил, что выращен охотником. — Ахиллес был, как всегда, обнажен.

'Действительно что это со мной? Как это я мог проглядеть его появление. Мда Арест! Совсем ты потерял сноровку. Видел бы тебя сейчас хоть кто-то из твоей семьи… Вот позору-то было!' — сам себя пожурил херувим.

Он недовольно зевнул, продемонстрировав человеку все великолепие своих клыков и пристыженный самим собой, послал человеку вопрос:

— Чего не спиться?

Ахиллес стряхнул с тела прилипшую траву.

— Да вот… Решил, что пора сменить обстановку. Будем отсюда двигать.

— Почему заранее не предупредил? — Арест покосился на спутника и сладко потянул задние лапы.

— Так сам только недавно определился. Всю ночь не мог сомкнуть глаз вот и решил, что пора нам отправляться в путь. Язык с горем по полам я выучил, так что нас здесь больше ничего не держит.

— Ну-ну. — херувим красиво выгнул спину. — Так чего пришел без своих побрякушек.

— Оружие и припасы я уже приготовил. Так что пошли. Нас ждет почет и слава.

' Что-то мне подсказывает, что я сейчас совершаю большую ошибку. Ну да тьма меня возьми. Я сам того заслуживаю.'

Тряхнув своей роскошной гривой и скинув остатки липкого сна, Арест согласился:

— Ну, что человек… Тогда в перед!

От восхода до захода солнца, странники покрывали не меньше чем тысячу лиг. По началу Арест всегда отставал от человека. Ахеец в ходя в ритм, порой и не замечал, что на много сот локтей опережал своего попутчика. Херувима же этот факт просто поражал! Как мог херувим уступать в выносливости такому созданию, как человек? Однако это происходило ежедневно. Как только раним утром, они начинали свой бег, ко времени когда солнце располагалось, в своем пике, ахеец как правило уже на две сотни лиги опережал своего спутника. Более того, когда херувим находил место очередной стоянки, то убеждался, что помимо обустройства лежбища, голубоглазый уже успевал поохотиться и ко времени появления Ареста, того уже ждал долгожданный отдых и ужин в тени одного из баобабов.

Не заметно степь перешла в настоящую савану. Изредка по ходу движения спутников попадались небольшие лесные массивы, где обычно располагались поселения людей. Здешние жители существовали, как дикие животные. Многие даже не знали огня. Межрасовым языком практически никто не владел. Более того, большинство жителей этих убогих племен, вообще не могли общаться как разумные существа и в общении между собой прибегали к языку мимики и жестов. Питались кореньями, жили или в земляных норах, по типу гремленских жилищ, или же устраивали свои дома, свивая их в кронах небольших деревьев. Любое поселение принимало херувима за страшного Бога, который обрел плоть для того, что бы покарать своих нерадивых детей. Если перед Арестом все падали в пыль и с покорностью ждали своей смерти, то Ахиллеса они принимали за проводника или слугу крылатого божества. Ахилла же все это очень угнетало. В периоды отдыха они с Арестом частенько спорили насчет того, стоит ли этих существ вообще причислять к разумным. Арест утверждал что да, так как большинство людей Аль-Азифа, существовало именно таким вот образом. Правда он всегда отмалчивался по поводу тех людских народов, которые сумели самоутвердится и еще с давних времен основать великие человеческие города. Херувим объяснял это тем, что в достижениях тех людей, главную роль сыграла кровосмесь последних с расой вурдов. Именно последние и дали по его мнению, толчок к развитию человеческих государств. Однажды отдыхая в тени дерева и наблюдая, как вокруг них суетились представители очередного племени, Ахилл задал Аресту неожиданный вопрос.