Нетрадиционны были пути к маршальскому званию у Будённого, Ворошилова, Егорова, Тухачевского, но они же достигли в армии высокого положения в революционные годы Гражданской войны, а в такие времена традиции нарушались не только в России. Молчит же Сарнов о том, что никогда не служивший в армии Троцкий был наркомвоенмором да еще председателем Реввоенсовета страны, т. е. занимал в сущности маршальские должности.

Однако есть пример, когда не «полковник» даже и не «поручик», а рядовой стал «маршалом»: артист Сергей Бондарчук, сыграв роль Тараса Шевченко в одноименном фильме, сразу получил звание народного артиста СССР. И разве Сталин здесь ошибся?

Ворошилова критик объявил малограмотным, а Тимошенко и Буденного — вообще неграмотными. Какая лихость! Но я думаю, что они, не говоря уж о военном деле, даже литературу и русский язык знали лучше Сарнова. Уверен, что никто из них не написал бы, как он, о Мандельштаме и его жене, которых конвойные сопровождали в ссылку, так: «двое разнополых (!) людей под конвоем трех солдат». Тут хочется спросить: «А солдаты были однополые или разнополые?» Никто из маршалов не сказал бы, как он, «обмундиренные генералы» или «цивильное (вместо „мирское“) платье митрополита», никто из них не употреблял слов, смысла которых, как он, не знал, и уж, конечно, ни один не стал бы глумиться над знаменитым партизанским командиром дважды Героем Советского Союза, не кончавшим Литературный институт, который однажды будто бы допустил орфографическую ошибку в слове «читал». Тем более, что над этим уже всласть похихикал раньше писатель Г. Бакланов, и Сарнов трусит по чужому следу…

С. М. Будённый, как известно, с двадцати лет, т. е. с 1903 года, служил в армии, там не было лекций профессора Асмуса по эстетике. Но вот что все же сказано в его аттестации 1921 года: «Прирождённый кавалерист-начальник». Я не слышал, чтобы о Сарнове кто-то сказал, что он прирожденный критик. Дальше: «Обладает оперативно-боевой интуицией». А где у Сарнова интуиция, если он даже известные цитаты из Пушкина и Шолохова приводит неверно? Дальше: «Кавалерийское дело любит и хорошо знает». А что Сарнов любит и знает хорошо? Ну, Галича («Знаменитый!»), Войновича («Замечательный!»), Алешковского («Прекрасный!»), Жаботинского («Мировая история идет не по Ленину — по Жаботинскому»), а также, разумеется, Израиль («Песок, на котором возвел свое национальное государство Израиль, стал камнем»).

Что дальше? «Недостающий общеобразовательный багаж С. М. Буденный усиленно и основательно пополнил и продолжает самообразование». Тогда ему было 37 лет, а позже, пополняя помянутый багаж, он окончил Особую группу при Военной академии им. Фрунзе. А Сарнов, как мы видели и еще увидим, из рук вон плохо пополнял свой багаж после окончания средней школы, а к старости многое и растерял из него. Наконец: «Будённый с подчинёнными мягок и обходителен». Даже с подчинёнными! А упоминавшийся выше герой-партизан в подчинении у Сарнова никогда не находился, но критик считает возможным вместе с Баклановым поглумиться над покойным героем.

Ну, а в итоге почти семидесяти лет своей службы в русской армии и участия во многих войнах Будённый был награждён четырьмя Георгиевскими крестами, четырьмя Георгиевскими медалями, стал Маршалом Советского Союза, трижды Героем, кавалером ордена Суворова первой степени, восьми орденов Ленина, шести орденов Красного Знамени и многих других наград. А Сарнов? Где его хоть какие-то медальки, звания, премии, наконец, аплодисменты? Как получил при окончании института одну литературную лычку, так с ней пятьдесят лет и ходит. Видимо, этим и объясняется тот странный факт, что критик особенно взъелся на Семена Михайловича, почившего в бозе более тридцати лет тому назад. В последней книге, как уже сказано, объявил покойника совершенно неграмотным, а в предыдущей не поскупился даже на отдельную клеветническую байку о нём.

Рассказывает, будто критик Г. Мунблит… Что за Мунблит? А тот самый, которого в своё время учил уму-разуму Шолохов, и сосед Сарнова по подъезду из квартиры 122 (соседи у него главный источник знаний и впечатления бытия). Будто бы этот Мунблит, впервые придя по какому-то делу к знаменитому адмиралу Ивану Степановичу Исакову, увидел у него в кабинете портрет Будённого и вопросил:

— Почему у вас здесь висит этот портрет?

Адмирал на такую бесцеремонность мог бы ответить пришельцу: «А какое ваше собачье дело? Мой кабинет — что хочу, то и вешаю. В чужой монастырь…» Но Иван Степанович сдержался и вежливо сказал будто, что это подарок самого Будённого. «Казалось бы, — пишет Сарнов, — вопрос исчерпан. Но не таков был Мунблит». Он продолжил свое хамство:

— Дело в том, что у нашего брата-литератора свой счёт к этому человеку. Мы не можем простить ему Бабеля.

Во-первых, какое дело адмиралу до каких-то неизвестных братьев? Еврейских, что ли? Так бы и сказал. Пусть не вешают у себя портреты маршала, а ему-то что до них. Во-вторых, что же такое ужасное Будённый сделал с Бабелем, после чего его невозможно братьям простить даже спустя много лет, — голову снёс шашкой на всем скаку или отправил в лагерь? Да нет, оказывается, в начале 1924 года он выступил в журнале «Октябрь» с резкой критикой повести Бабеля «Конармия». Так ведь тот написал свою повесть, побывав в Первой Конной журналистом, а Буденный был создателем и командующим легендарной армии. Это что, лишало командарма права на критику книги? Кто лучше знал армию — её создатель и командующий или корреспондент?

Дело в том, пишет младший брат Сарнов, что Будённый «изничтожил» книгу старшего брата Бабеля. Книгу запретили, что ли, не издавали? Ничего подобного! В ее защиту выступил сам Горький, и не где-нибудь, а в «Правде». И с 1926 года по 1933-й «Конармия» переиздавалась 7 раз отдельной книгой и дважды в 1934 и 1936 годах включалась в сборники. Другие писатели могли об этом только мечтать. Но Сарнов обо всем этом — ни слова.

Что же было у брата Мунблита с Исаковым дальше? Автор сообщает, что тот «провел пропагандистскую работу» с адмиралом. О, это братья умеют! Разыскал где-то статью Буденного, притащил и «заставил прочесть, буквально ткнув адмирала носом». Подумать только, дело-то кончилось вполне благополучно, даже весьма успешно для писателя, и прошло уже лет 30–40, а Мунблит все не может забыть и успокоиться, землю роет. Но — «адмирал никак не прореагировал».

Прошло какое-то время, брат Мунблит опять у адмирала и видит, портрета нет, и он «с чувством глубокого удовлетворения» будто бы сказал:

— Я вижу, мой рассказ всё-таки произвел на вас впечатление.

— Нет, я снял портрет не поэтому.

— А почему же?

— Семён Михайлович утверждал (!), что у него было четыре Георгия, но оказалось, что это липа. Я не счел возможным держать в своем кабинете портрет этого человека.

Поразительно! Ведь если средний брат пылал ненавистью к Будённому и мстил ему спустя лет 40 после его статьи, то младший так же пылает и клевещет, когда прошло уже почти 80 лет. Какая неуёмная злобность!.. Нам при нашей русской кротости не понять это.

И. С. Исаков умер в 1967 году. С. М. Будённый — в 1973-м. Я решил позвонить Мунблиту, но, оказалось, что и он не так давно преставился. Как почти во всех байках и побасенках, что Сарнов рассказывает, в живых остался он один. Тогда, негодуя за клевету на покойного маршала, я раздобыл фотографию Буденного, где он был в 1916 году запечатлен со всеми крестами и медалями, и послал любезному однокашничку по Литературному институту с письмецом, в котором советовал: «Повесь, Беня, у себя этот портретик С. М. Будённого и молись на него ежедневно утром и вечером, как на своего спасителя, и проси у него прощения».

Скажите на милость, можно после такой подлой клеветы литературной штафирки на славного русского маршала верить ей хоть на три копейки и уважать хоть на пятак? Даже притом, что перепечатать свое вранье в новой книге, где много перепечаток, брат Бенедикт не решился…