- Барбара смущена, - диковато отреагировал старичок.

Петропавел не понял и остолбенел.

- Не надо столбенеть, как будто ты услышал чушь, посоветовал старичок. - Ты ведь не можешь гарантировать, что в

- 9 настоящий момент где-то, пусть даже далеко от нас, не находится какая-нибудь незнакомая нам Барбара. А если это так, то не исключено, что именно сейчас она чем-либо смущена. Впрочем, это тоже не твое дело.

Разговаривать с грубияном-старичком дальше не имело смысла - и Петропавел решительно двинулся вперед. Лес густел медленно и незаметно, как кисель. Петропавел поднял голову на треск сучьев: старичок, оказывается, крался за ним.

- Вы все еще тут? - холодно спросил он его.

- Что ты непрестанно лезешь в мою личную жизнь? - заорал старичок, а Петропавел от воэмущения такой постановкой вопроса в сердцах пихнул ногой громадный дуб, который тут же повалился вбок, подминая под себя другие деревья. Одно из них задело грубого старичка, и тот неожиданно неуклюже - мешком - свалился в траву, не проронив ни звука. Петропавел подождал с минуту: может звук запоздал? Но звук так и не раздался. Я убил его!" - ужаснулся Петропавел и бросился к пострадавшему. Тот лежал в траве и смеялся. Намеявшись, он грамотно объяснил:

- Я не убился, а рассмеялся!

- Давайте все-таки познакомимся, - смягчился Петропавел при виде такого добродушия.

 3-  0Обойдешься, не велика пицца! - без любез ности откликнулся старичок и белкой взлетел на сук.

"Ну и шут с тобой!" - сказал Петропавел в сердце своем и снова зашагал один. Идти становилось все труднее: похоже, он эабрел в самые дебри. Привязчивый спутник следовал за ним и от скуки, должно быть, вдруг громко, но довольно вяло исполнил бессмысленный какой-то вокальный номер:

Из-за мыса, мыса Горн

едет дедушка Легорн...

Не дождавшись поощрения, старичок попытался завязать беседу.

- Хорошо тут, в ЧАЩЕ ВСЕГО, правда?

- Предлог "в" - лишний, - подумав, сказал Петропавел. Дурацкое словосочетание получается... "в чаще всего"!

- То есть почему же дурацкое? Вокруг нас - чаща. Она называется ЧАЩА ВСЕГО, ибо здесь всего хватает. И если мы находимся внутри нее, то и выходит, что мы в ЧАЩЕ ВСЕГО.

- Ерунда какая! - восхитился Петропавел.

- Не тебе судить, - оборвал старичок.

Петропавел промолчал, ломясь сквозь сучья. На несколько следующих вопросов старичка он не ответил принципиально.

-Сколько волка не кори... начал было тот, однако продолжать не стал, а объяснил ситуацию: - Ты идешь прямо в лапы к Муравью-разбойнику! - Ответа опять не последовало. - Чего ты

- 10 надулся? - взвился старичок- - Ну, отказался я знакомиться - так это только потому, что не знаю я - понимаешь, не знаю! - кто я такой... Зовут меня Ой ли-Лукой ли - устраивает тебя? Меня, например, не устраивает! Я бы предпочел что-нибудь типа Зевеса, еслн уж обязательно как-то называться.

- Ой ли-Лукой ли... это, кажется, из Андерсона? - вспомнил Петропавел.

- Да бог меня знает, откуда ... может, конечно, и оттуда, но вообще-то я местный, из этой ЧАЩИ ВСЕГО. А вот кто я такой, убей - не знаю! Следовало бы, наверное, назвать какне-нибудь мои особенности, вытекающие из того обстоятельства, что я Ой ли-Лукой ли, но никакие такие особенности мне неизвестны. Или, скажем, перечислить события, которые в твоих представлениях были бы связаны со мной. 3. 0. У тебя что-нибудь со мной связано?

- Ничего, - честно сказал Петропавел.

- Стало быть, на вопрос о том, кто я такой, нет ответа. Я бы квалифицировал этот твой вопрос как праздный, а тебя - как болтуна, но мне до тебя нет никакого дела. Мне есть дело только до себя... Вот живу я, - доверительно сообщил он, - и все время думаю: что ж это я за старик такой, а?

- Нормальный старик... только грубый очень, - помог Петропавел.

- Ума я к себе не приложу, - не воспользовался помощью Ой ли-Лукой ли. - Знаю только, что таких, как я, нету больше.

- Каждый по-своему неповторим, - Петропавел беспардонно улыбнулся.

- Ну, это ты брось! Таких, например, как ты, - навалом: имя им легион. А вот я... Никак не пойму, в чем мой секрет! Всю жизнь бьюсь над собой, да бестолку. Иной раз спросишь себя: "Старик! Чего ты хочешь?" - и сам себе ответишь: "Не знаю, старик".

Петропавлу не понравилось, что Ой лн-Лукой ли на ходу растоптал его индивидуальность, и он не без сарказма поинтересовался:

- Да что же в Вас такого необычного?

- В том-то и вопрос! - оживился старик. - Я вот каждого вижу насквозь, в мельчайшей букашке прозреваю ее сущность - и нет для меня никакой загадки в мире, кроме себя самого: тут я - пас! Ну, не удивительно ли, что за всю мою долгую жизнь я ни разу обрати внимание: ни разу! - не встретил никого. кто был бы точно таким же, как я? Вот уж создала природа - так создала...

- Давайте о чем-нибудь другом поговорим, - предложил Петропавел. - Про Вас я уже, кажется, все понял. И если попробовать... ну, истолковать...

- Не смей меня истолковывать! - завизжал старик. - Понимаешь - и понимай себе, а истолковывать не смей! Понимать, хотя бы отчасти, - дело всех и каждого; истолковывать - дело

- 11 избранных. Но я тебя не избирал меня истолковывать. Я для этого дела себя избрал. Есть такой принцип:  1п о з н а й  0  1с е б я 0. А такого принципа, как  1п о з н а й  0  1м е н я 0, - нету. Между тем, познать - это и эначит истолковать. Так ,что отойди от меня в сторону... И там заткнись. А я себя без твоей помощи истолкую.

- Ну и пожалуйста, - сказал Петропавел. - уж лучше я к Соловью-разбойнику пойду, чем с Вами тут...

- К Муравью! - перебил Ой ли-Лукой ли. - К Муравью-разбойнику, это существенно. А что касается СолоВия, то СолоВий... СолоВий. а не соловей! - он не тут живет. СолоВий - это птнчка такая страшная, у которой веки до земли, - она т а м живет, - и он махиул рукой влево, - возле ГИПЕРБОЛОТА ИНЖЕНЕРА ГАРИНА.

- Возле... чего? - обалдел Петропавел.

- Возле ГИПЕРБОЛОТА... ну, это такое сверхболото - жуткое, туда всех затягивает! Болото болот, в общем... А названо оно в честь инженера Гарина - я не знаю, кто это, но в его честь.

- Понятно, - ухмыльнулся Петропавел.

- Так вот, это я насчет СолоВия, что он не тут живет. А Муравей-разбойник - гроза лесов и полей. Его вообще никто никогда не видел, но все ужасно боятся.