- Двадцать килограммов?! Да это как же?

- Да насмотрелась рекламы по телевизору - то пояс ей купи, то таблетки...

А то еще на эту, как ее... липосракцию, что ли...

- Липосакцию!- поправила его блондинка.

- Во-во! На "сракцию" эту записаться решила! Я говорю, вообще мозгами двинулась!- "Полковник" доверительно придвинулся к ней и что-то добавил. Блондинка зашлась от хохота. "Полковник" снова заговорил громко, и я понял почему - соседки по прилавку (тоже, кстати, отнюдь не в весе пера) клонились в его сторону, как березки на ветру.

- И тут звонит мне старинный приятель,- продолжал "полковник".- С Тибета вернулся, геолог. Так мол и так, твоя на похудании не чокнулась? Еще как, говорю,- совсем рехнулась! Моя, говорит, тоже! Но я, говорит, проблему решил.

Привез ей с Тибета окаменевший помет птицы Хубу. Япошки, говорит, за миллионы покупают! Хочешь, мол, горсть по дешевке?

Прилавок задрожал от нетерпения. Наступал момент истины.

- Ну я и взял от безысходности,- счастливо, как человек, выигравший в лотерею, продолжал "полковник".- Как в сказке, кто скажи - ни в жисть не поверил бы!..

Прилавок затих, как зачарованный.

И "полковник" умело сменил тему:

- А за сто тридцать не уступишь, красавица?

Рыбка висела на крючке, как вкопанная,- подсекать не надо. Я был в полном восторге.

- Помет?- недоверчиво спросила продавщица, пропустив последний вопрос.

- Ну а мумие что - не помет?- парировал "полковник".- Еще и хуже! А с этой птичкиной неожиданности настой как вода получается - никаких проблем!

Он похлопал по сумке и довольно ухмыльнулся.

- Вот еще привез пару кило, теща пристала - "тоже хочу". Ну если и она похудеет, начну этой штукой торговать, раз все так с ума посходили... Так как насчет скидочки?

Зачарованная толстушка часто заморгала.

- Не покажете?.. Как хоть выглядит?

- Не вопрос,- великодушно согласился "полковник" и открыл сумку.Показать - покажу, только продать не проси - теща убьет!

Дальше было почти не интересно.

Я выбрался из мешков и, отряхнувшись, пошел покупать малосольные огурчики.

А перед выходом прошелся мимо мясного ряда. "Полковника", понятное дело, уже и след простыл.

Пышная продавщица уже собрала вокруг себя товарок и гордо демонстрировала им полиэтиленовый пакетик, доверху набитый обыкновенным керамзитом. Продавщицы аккуратно нюхали камешки, вертели их в руках и охали. Одна из соседок по ряду даже попробовала продукт жизнедеятельности "птицы Хубу" на зуб.

- А не дорого, Люсь? Все-таки сто долларов!

- Где дорого?- кипятилась Люся.- Это ж птица Хубу - понимать же надо!? С Тибета!

Продавщицы одобрительно цокали языками. И я поехал в Агентство..."

***

Кононов показал мне продукт своего труда перед самым моим уходом.

- Ну как?- волнуясь спросил он, пока я придирчиво вглядывался в газетные страницы.

- Охренительно,- честно сказал я.- Сколько сделал?

- Двадцать штук, как просил.- Он нетерпеливо щелкнул по шее.- Гони гонорар.

Я вытащил из сейфа двухлитровый штоф с самогоном. Глаза его увлажнились, и, видимо, горло перехватило от избытка чувств, поскольку он ушел, не попрощавшись. Я подумал, что это, должно быть, грех - сталкивать человека с верного пути, но уж больно твердо Безумный Макс ступал по неверному... Так я и успокоил свою совесть.

***

Вечером Горностаева повела меня в театр. В самый что ни на есть Государственный академический большой драматический театр, но, слава Богу, не на спектакль, а за кулисы. Нам пришлось преодолеть немало кордонов из самых настоящих милиционеров, прежде чем дойти до гримерного цеха. Я шел и думал, зачем понадобилось менять милых старушек, вечно дремавших на вахте? Может быть, потому что в наше время вместо гениальных режиссеров здесь чаще ходят спонсоры?

У двери с табличкой "Гримерный цех"

Горностаева притормозила и перевела дыхание. Мне она показалась взволнованной, и я поинтересовался:

- Что это с тобой?

- Волнуюсь,- сказала она, покраснев.- Вдруг тут кто-то из великих?

Я посмотрел на нее с жалостью, толкнул дверь и отпрянул. Навстречу мне выскочил какой-то страшный старик с всклокоченными волосами и жутким оскалом. Я пятился назад, пока не уперся в дрожащую Горностаеву. Старик подошел поближе и заявил жутким шепотом:

- Ходют тут всякие!!!- мороз пробирал по коже от этого голоска, правда, тут же дед заговорил молодым чистым баритоном.- Девушка, сигареткой не угостите?

Я обернулся и понял, что Горностаева дрожит от смеха. Прямо сотрясается и протягивает этому чудовищу пачку "LM".

"Старик" взял сигарету и с церемонным поклоном спросил:

- Чем обязан, молодые люди?

Горностаева затараторила:

- Вы Ян Шапник? Здравствуйте. Нас Володя Соболин знакомил, если помните, на премьере "Антигоны". Меня зовут Валя. А это - Алексей.

- Здравствуйте, Валя. Здравствуйте, Алексей. Что же Соболин не заходит?

Я хотел было сказать, что Соболин слишком многим задолжал в этом театре, чтобы так вот по-простому "заходить", но Горностаева, которой все это было известно не хуже, меня опередила.

- Не знаю...- невинно сказала она.- Мы к вам по делу. Я вам звонила.

Шапник улыбнулся и показал ей на дверь в гримерку.

- Прошу!

Я сел на диванчик у стены и погрузился в какой-то театральный журнал.

***

"..."Полковник" привычным щелчком "отстреливает" окурок и заходит в подъезд. Видит, что во всех почтовых ящиках торчит уголок газеты. Открывает почтовый ящик, достает оттуда несколько рекламных листовок и "Явку с повинной".

Хмыкает и, положив ее под мышку, поднимается по лестнице.

Зайдя в квартиру, он разувается и проходит в чистенькую кухню, почти без мебели. Садится за стол, открывает "Явку...". На первой полосе фотография бравого американца в ковбойской шляпе и галстуке-шнурке "по-техасски". Материал озаглавлен: "Техасский миллиардер готов отдать за семейную реликвию миллион долларов!". Ниже - чуть помельче:

"У Джона Дудкоффа есть рисунок, по которому он хочет найти в Петербурге скульптуру, пропавшую еще до революции". "Полковник" открывает разворот и видит иллюстрацию.- карандашный набросок всадника с копьем на вздыбленном коне. Морщит лоб.