- Хоть две, – согласился я, поднявшись и беря ее за руку.

- И мясной пирог, – продолжила она вымогательство.

- Как пожелает прекрасная дева.

Она рассмеялась и шутливо, но ощутимо, толкнула меня кулаком в плечо.

- Только в благодарность за тэрхи и пирог, я буду требовать поцелуй.

- Хоть два, – передразнила она меня и мы оба смеясь пошли пить тэрхи, который я так и не смог полюбить.

Глава 4

С того дня когда я встретил странную колдовку на улице, прошло четыре года.

Летом Года Черного Пса, Сати закончила учебу и отбыла на границу, получив место помощника командира на заставе, через которую проходил торговый путь из Алларии в Таххарию. И хоть войны между нашими государствами не было уже давно, я тревожился за нее.

И скучал по ней.

Она стала для меня больше чем другом.

Тогда, год спустя, зимой Года Золотой Коровы, мы стали больше чем друзья.

Ее старший брат получил распределение на один из кораблей таххарийского военного флота. И его квартира на окраине столицы, осталась пустовать.

Сати в тот день была сама не своя, а я все не мог понять, что с ней сталось.

- Я тебе показать хочу кое-что, – сказала она, кусая губы и краснея.

Ее поведение было так непривычно, что я забеспокоился. Всю дорогу до окраины меня терзало любопытство и тревога. Грязный снег чавкал под ногами, а ветер развернувшийся с запада, пронизывал даже через теплую форменную куртку. Сати раскраснелась. В тот день она была непривычно красива. Ее карие глаза светились.

И когда мы вошли в маленькую квартиру ее брата я понял, что она задумала.

В ту ночь мы любили впервые друг друга, как мужчина и женщина.

В ту ночь я познал страсть, которая лишает разума, и подчиняет душу желаниям тела.

Она была непривычно нерешительна. Хоть и спланировала все задолго до того, как привела меня туда. В воздухе витал запах вина и фруктов, смешивался с ароматом тэрхи и ее страха.

- Зачем мы здесь? – спросил я, остановившись посреди комнаты.

Она молчала. Стояла ко мне спиной и молчала. И только спустя несколько мгновений, длинной в вечность, ответила:

- Потому что я так хочу.

А дальше… все было, как во сне.

Ее руки, стягивающие с меня куртку и рубашку. Пальцы, пробегающие по телу. Губы, лишающие воздуха и зажигающие огонь во всем теле... тихий стон и громкий вскрик…

Все это казалось нереальным. И в то же время самым настоящим…

Я больше ничего не спрашивал у нее. Ни в тот день. Ни через неделю. Ни через месяц. Такие ночи стали нашей традицией. Обычаем и таинством, разделенным на двоих. И я ждал их. Ждал всю неделю, ворочаясь на жесткой койке в казарме, не в силах бороться с желанием, которое накатывало, стоило только подумать о податливом теле Сати.

Сейчас же мне ее не хватало. И не только как женщины, а и как друга.

И пусть за эти годы у меня появились и другие друзья, тот же Вел, или улыбчивый Сатэм, хмурый и вечно серьезный Корх, или уверенный в себе Дарм. Но ее мне не хватало особенно. Может потому, что она была единственным человеком, который прикасался к моему прошлому. Напоминание о том, кем я был. А может, была другая причина, но оформить в слова я ее не мог.

- Сколько ты будешь киснуть? Смотреть тошно, – бурчал Сатэм.

Сначала я разозлился на него и уже собирался дать в зубы. Но, заметив искреннюю тревогу в его темных глазах, остыл. Только сказал в ответ устало:

- Сколько нужно - столько и буду.

- Любишь ее?

Я задумался. Любил ли я Сати? Наверное, любил. Потому что, как тогда объяснить, то чувство спокойствия и уюта рядом с ней. Желание всегда защищать ее и тревога, что не давала спать по ночам. И обжигающую страсть, вспыхивающую, как сухой тростник, стоило только взглянуть, как она откидывает волосы за спину, или закусывает губу…

- Если думаешь, значит - не любишь, – сделал свои выводы Сатэм.

- Если молчу, значит – не твое дело, – в тон ему сказал я. – Лучше займись делом. Завтра у нас полевая практика. Местность лестная. И это все, что мне известно.

- По обстоятельствам будем действовать, – сказал Дарм, закусывая травинку.

- В прошлый раз уже действовали, – констатировал Корх, переворачивая страницу «Хроник последней Денмаркийско-Алларийской войны».

- И все прошло как по маслу, – улыбнулся Дарм.

- Иди ты со своим маслом, – буркнул Сатэм. – Я неделю болотную грязь отстирать не мог.

- Заведи себе девушку, пусть она тебе и стирает.

Сатэм покраснел. То что он никогда любимцем женщин не был, знали абсолютно все. И дело даже не в том, что он был не красив. Как по мне, самый обычный. А в том, что привычно шутливый и веселый, при женщинах он становился красным, как варенный краб, и начинал заикаться, или же просто молчал.

- Заткнись, Дарм, – сказал я, растягиваясь на траве.

- А что я такого сказал? – притворно удивился он. – Очень, между прочим, удобно…

- Заткнись.

- Скучные вы.

Но уже никто не обратил внимания на его фразу.

- Кель, а ты знал, что в последней войне на стороне денмаркийцев колдовка таххарийская воевала? – спросил Корх.

- Что за бред? – рассмеялся Дарм. – Какая из колдовки воительница?

- Бред не бред, а в Хрониках записано… - он поводил пальцем по странице, отыскивая место с которого стоило начать зачитывать. – Вот! Слушай. «В третий год Белого Дракона. Когда войско княжича Сельфа Деларгона остановилось возле небольшого приграничного города Дубны, к нему пришла колдовка. Она назвалась Кристианной. И по ее слову, что пророчили ему великие победы и славу, княжич развернул войско не на север, а на юг»… дальше идет описание сокрушительных побед княжича и все такое. Читать?

- Сам прочту, – сказал Дарм. – Не верится мне что-то.

- Просто так в денмаркийских хрониках о колдовке не писали бы. Там, этих с даром, недолюбливают.

- Спала она с ним, вот и написали, – сказал Дарм. – И с чего это ты вообще взялся их читать?

- Лейтенант Дархо сказал, что завтра нам пришлют на практику колдовок.

- С чего бы это? – спросил я, стараясь скрыть от друзей волнение.

- Вот из-за этого! – ответил Корх. – Мол, очень действенно это, когда есть в отряде не только колдун, а и колдовка.

- Колдовки беспомощны, в битве только мешаться будут, – почему-то сказал я.

- Зато дар их весьма полезен.

- У каждой свой. И не каждый полезен.

Парни посмотрели на меня, ожидая, что сейчас начну рассказывать о колдунах и колдовках, но говорить еще что-то я не собирался. И ответом мне был разочарованный вздох и укоризненные взгляды. Потому я спросил:

- Кстати, а что с ней стало? С колдовкой этой?

- Ничего толком не написано. Только то, что с князем разругалась и ушла, прихватив с собой колдуна, что в войске до нее еще был.

- Вот я же говорю. Спала с княжичем. А потом и с колдуном. Княжич их застукал и прогнал обоих, – нашел подтверждение своим выводам Дарм.

- Тебе романы для девиц писать, – пошутил Сатэм.

- А что…

Поляна взорвалась хохотом. Мы смеялись до слез, особенно когда он скорчил обиженную рожу и фыркнул:

- Да пошли вы…

В ту ночь я снова не спал. Меня разрывали противоречивые чувства. С одной стороны мне хотелось снова увидеть тех, кто окружал меня с детства. Возможно, даже я их узнаю. С другой, я совершенно не знал, как себя вести.

К тому же мучил меня вопрос, от той ли колдовки получил я в подарок оберег? Или то, что имя одно с прославленной в Денмарке таххарийкой, еще ни о чем не говорит? Жуть как знать хотелось наверняка. А с другой стороны, разве такое быть может? Да и вообще, не известно, жива ли вообще та Кристианна, что в войне на стороне Сельфа выступила.

Не удивительно, что на утро я чувствовал себя так, словно снова провел неделю в Тихих болотах. Помятый и уставший. А еще сверх меры раздраженный.

- Тебя будто целую ночь по лесам гоняли, – констатировал Корх.