Мужчины были высокие. Один старше, второй моложе. Старший был шире в плечах его глаза отливали золотом. Младший был светлым, почти белым и с такими же светлыми глазами. И я даже подался вперед, стараясь разглядеть в нем черты присущие колдунам. Даже захотелось слезть и подойти к ним ближе. Но не шелохнулся.

Оба были одеты, как обычные охотники, пришлые с западной границы.

Их запах, свежий, немного горьковатый с нотками сладости и прелых листьев.

Она улыбалась. Улыбалась как жена булочника или торговка. Как обычный человек. Смотрела на мир с восхищением ребенка. Что-то говорила мужчинам и смеялась. Примеряла ожерелье из стекляшек и ракушек и лукаво подмигивала старшему охотнику. Он улыбался в ответ, обнимал за плечи, целовал в макушку.

Тогда я подумал, что мне мерещится. Что не может колдовка быть такой. Или может то из-за того, что алларийка? Так и не алларийка вроде. По всему видно было, что кровь в ней таххарийская.

Окончательно сбитый с толку, я пытался сравнить ее со своей матерью. Внешне они были даже чем-то похожи. И в то же время совершенно разные. И дело не в одежде или цвете глаз. А вот в чем, я так и не мог понять.

И тут она развернулась и посмотрела мне просто в глаза. И пусть между нами было достаточное расстояние, чтобы я мог быть уверен в том, что она, не обладая звериным зрением, разглядит меня достаточно хорошо. Все же по спине пополз строй мурашек. Теперь, когда она смотрела мне просто в глаза, я смог разглядеть их цвет. Цвет расплавленного серебра. Или жидкой ртути. С точкой черного зрачка.

Ее веселье и беззаботность растаяли, как снег под солнцем. Сейчас она была напряжена и сосредоточена. Даже вздрогнула, когда старший мужчина обнял ее за плечи, что-то шепнул на ухо. Жаль, что я не мог расслышать, о чем он говорил. Она ответила, так же тихо. Как шелест сухих листьев. И так же пристально разглядывая меня. А после улыбнулась и махнула рукой, подзывая.

Видят боги, я был растерян и сбит с толку настолько, что поднялся и направился к ним. Двигал мной не страх, перед колдунами, который заставлял всех и каждого склонять головы и гнуть спины. Мне было любопытно. Кем была женщина, с даром, но совершенно непривычная, необычная, чуждая.

Ноги сами несли меня к ним. Толпа обтекала застывших в ожидании пришлых потому последних пять шагов, что нас разделяли я прошел гордо вскинув голову и глядя на них, а не изгибаясь и пробираясь между вечно спешащими куда-то жителями столицы.

И вот приблизившись к ним, я застыл, не совсем понимая, зачем вообще подошел. Почему так спешил? Или это и есть ее дар? А почему нет, может она умеет подчинять волю других людей. А по тому, как мерцали сейчас ее глаза, ясно было, что дар у нее сильный. Она казалась старше, чем на первый взгляд. В уголках глаз затаились морщинки, которых у колдовок разглядеть невозможно было вплоть до самой старости. Уж слишком мало эмоций они проявляли, чтобы морщинки эти проявиться могли. И в то же время какой-то юной, свежей, полной жизни и счастья.

Я поймал себя на том, что мне нравится она. Вот такая живая и светлая. И покраснел, когда она тихо засмеялась.

- Ты тоже мне нравишься, – сказала она и я покраснел больше прежнего.

Она сделала полшага вперед, оказавшись совсем близко. Так близко, что кроме ее лесного запаха я не чувствовал больше ничего.

- Меня Крысой зовут, – сказала она чуть склонив голову к плечу. – Мать Кристианной назвала, а муж, - она чуть улыбнулась, взглянув на старшего охотника. – Тианной. А тебя звать как?

Я ошарашено молчал. Как такое быть может. Колдовка, сильная колдовка. А имя свое коверкает, как попало. Если бы мать моя хоть кому такое позволила. Ни мужу, ни детям, ни разу не разрешила, ни на букву имя сократить. Колдуны имя свое берегут, больше чего другого. А эта… у меня даже слов не было.

- Ну что не так? – нахмурилась она. – Или имени не помнишь своего? Или тайна страшная? – подмигнула она мне.

Просто так подмигнула, как дочка швеи с Драконьей улицы, куда я за рубашками новыми заходил.

- Кель, – почему-то тоже сократил свое имя.

Поначалу, когда в академии кадеты сокращали мое имя, я злился. Даже дрался, думая, что так меня унизить пытаются. От того на меня смотрели косо, и поговаривали, что я малость не в себе. Но потом привык. Сейчас же впервые сам имя сократил.

- Кель, – чуть растягивая мое имя, от чего оно показалось похожим на густую карамель. – Хорошее имя. Это муж мой, Альвар, - взяла она за руку старшего мужчину, а я невольно отметил, что не только колдуном он был, но еще и воином. – И сын, Дайко.

На сына она смотрела с такой нежностью, что у меня внутри все сжалось. А ведь и капли дара в нем не было. Светловолосый и голубоглазый. Высокий, поджарый и возможно в своих лесах был лучшим охотником. Но колдуном не был. Обычный, как я или Сати, или любой другой кто на этой улице. Человек. «Пыль». А ведь Кристианна эта ничего плохого в этом не видела. Любила его даже такого.

И мне снова вспомнилась мать. Любила ли она меня когда-нибудь? Или любила того кем я, по ее мнению, должен был стать?

Колдовка Кристианна сняла с шеи оберег. На простой бечевке. Но это обычный человек не заметил бы, что бечевка та особым образом выплетена была. И светлые искры по ней пробегали. А вплетена в нее была защита от стали, удача, сила и еще что-то, что я разобрать не мог. И не в кусочке дерева, повисшем на веревке, оберег был. А именно в самой бечевке.

Я зачарованно смотрел, как она повязывает ее мне на шею, что-то шепчет, как ветер в листве. Наговор.

Воздух напрочь из груди вылетел. Здесь посреди улицы, она творила колдовство. Не прячась за стенами. Не скрывая силы. Она разливалась вокруг, ластилась к коже, свежим ветром с горьковатыми нотками. А я ошарашено смотрел на эту женщину, отчаянно стараясь понять, зачем она это делает. Ведь колдовке больно и тяжело силу выпускать. Ее дар внутри нее. И в то же время понял, какой ценный дар она преподнесла чужому человеку. Да еще и не колдуну к тому же.

- Это мой тебе подарок на День рожденья, – сказала она, заправляя за ворот кусочек шлифованного дерева.

- Спасибо, – прохрипел, я не веря, что все это по настоящему со мной происходит.

- Хватит его смущать, Тианна. Пора нам. Али забыла, зачем пришли? – позвал ее муж.

- Помню я, – ответила, рук с плеч моих не убирая. – Ты не терзай себя, Кель. Иди той дорогой, что выбрал. Смело ступай. На ней поворотов будет, распутий, обрывов да ухабов. Но ты сильный. А то, что дар колдовской не достался, так то и не конец света. Вон сын мой тоже обычный человек, и муж дара давно лишился. Дочка только унаследовала силу колдовскую. Ан-ничего. Живем и счастливы. И ты можешь. Если не оглядываться будешь, а вперед смотреть. До встречи, Кель.

С теми словами она чуть сжала мое плечо и резко развернувшись, подхватила под руку своего мужа колдуна и сына простого человека. Она ушла, а я так и остался стоять посреди улицы. Толпа сомкнулась за ними. Захлестнула меня со всех сторон.

Я стоял и думал, что завидую им. Всем троим и даже той дочери, которую мне не довелось встретить. Они были семьей. Единым целым, с разными сверкающими гранями.

- Ты чего? – спросила подошедшая Сати. – Что-то случилось?

Я не ответил, обняв ее за плечи, и решительным шагом выбираясь из человеческой реки.

И только оказавшись подальше от, вызывающей головную боль, толпы, я отпустил ее и тяжело опустился на корточки.

- Кель, что случилось? – обеспокоенно спросила она.

 Все же я не смог ей рассказать. Просто потому, что не смог бы объяснить словами свои чувства.

- Ничего важного, – ответил я тогда ей.

Соврал. Потому как встреча с колдовкой навсегда изменила мой мир. Перевернула с ног на голову мою жизнь.  В тот день я понял, что моей вины нет в том, что случилось в день моего четырнадцатилетия.

- Идем праздновать мой День рожденья, – предложил я ей.

- Захочешь рассказать, я выслушаю, – смирилась она с моим молчанием. – Но с тебя чашка тэрхи.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: