Зайдя в свой номер и включив свет, Росс тотчас увидел, что балконная дверь приоткрыта и сквозняк вталкивает в неё легкую белую тюлевую занавесь. Он весь напрягся, замер.

- Кто здесь? - негромко спросил Росс. Занавесь с легким шелестом сдвинулась в сторону и в гостиную шагнул мужчина. Увидев его лицо, Росс приложил палец к губам и кивком показал на входную дверь. Это был Ши Найдунь, резервный агент.

С интервалом в полминуты они вышли в коридор, разными лифтами спустились один в фойе, другой в бельэтаж, поодиночке вышли на улицу. Росс сел в такси. Ши Найдунь поехал за ним в своей "мазде", отпустив его на сто ярдов. Минут через пять, Росс приказал водителю остановиться у небольшого парка, расплатился и вышел. Найдя неосвещенную скамейку, он сел, стал внимательно наблюдать за улицей. Редкие авто, ни единого пешехода. "Решили, что меня надежно пасет Сальме, - предположил он. - Иначе был бы хвост". Запарковавшись на параллельной улице, из темноты легкой тенью выплыл Ши Найдунь. Они хорошо знали друг друга. Встречались и в Гонконге, и в Тайбее, и в Бангкоке.

- Дракону известно, что ты из московского бюро ИНТЕРПОЛа, - заговорил Ши Найдунь. - Известно, что твоя задача - срыв операции "Джони Уокер".

- Что ты знаешь об эстонке по имени Сальме?

- Чита - опытнейший ликвидатор. Ван Душень, правая рука Дракона, приказал ей убрать тебя. Цианистый калий - в одной из пластинок её браслета. Но хозяин отменил акцию.

"Вот что значила подарочная бутылка в "Силь ву пле", - мелькнуло в сознании Росса.

- Как думаешь - почему?

- Если ты пойдешь с грузом дальше, они поведут тебя до самого конца. Чтобы выяснить все промежуточные контакты и расчистить путь на будущее. Кроме того, прощупать, интересы каких других служб пересекаются с нашими.

- Да, Дракон как всегда копает глубоко, - Росс вспомнил хрестоматийные "действа" всесильной организации: "Сеульский крах", "Заложник-премьер", "Тонна цезия". - А насчет меня откуда утечка, не знаешь?

- Москва, Кремль, - по-русски, почти без акцента бесстрастно сказал Ши Найдунь.

Еле слышно шурша шинами к парку со стороны гостиницы подкатила контактная "тойота", со стороны аэропорта - неуклюжий "ситроен", обе с потушенными фарами.

- Операция "Джони Уокер" начинается завтра. Рейс "Эйр Индиа" Сингапур - Лондон. Груз сопровождают двое, Чита и кто-то еще, кто - не знаю. Билет на твое имя получишь в любом отделении компании.

Они уже выходили из парка на параллельную улицу. Кружным путем Ши Найдунь довез Росса до стоянки такси у старинного английского отеля колониальной постройки. Вернувшись к себе в номер, Иван скинул пиджак и галстук, налил полстакана виски, бросил в него несколько кубиков льда и с наслаждением полулег в мягкое кресло с выдвинутой подставкой для ног. "Все было - раз десять в меня стреляли, - отрешенное думал он, - подстраивали автокатастрофу, пытались утопить, метали кинжал, душили. Но то все были мужики. Баба и яд - впервые. Ай да Чита! Опоздай Дракон на чуть-чуть и..." В дверь раздался негромкий стук и, не дожидаясь ответа, распахнув её широко, по-хозяйски, на пороге появилась Сальме.

- Вот и я! - она, будто не касаясь ковра ногами, скрытыми длинным малиновым кимоно, проплыла через всю гостиную к бару, налила себе водки с тоником. Разрумянившаяся, с влажными волосами, со слегка обнажившейся грудью, она вдруг напомнила ему девушек с его любимой картины Франциско Гойи "Махи на балконе".

- Пришла задать вам третий вопрос, - Сальме села на диванчик, стоявший рядом с креслом Росса. - Но прежде дайте мне вашу левую руку.

- Вы хиромантка? Занятно, - заметил он.

- Тааак, - протянула она, внимательно вглядываясь в бугорки и линии его ладони. - Вы в семье единственный ребенок.

- Точно.

- Вдовец. И больше никогда не женитесь.

- Это почему же? - Росс сам с удивлением взглянул на свою ладонь. Где это отмечено?

- Вот эта бороздка, видите, оборвана и продолжения нет? А линия жизни, линия жизни через все запястье бежит и на его тыльную сторону заворачивает!

- А вы профессионально постигали умение читать по руке?

- И не только это. Гадание, магия, колдовство - три года я училась в университете оккультных наук в Лондоне.

- И мысли можете узнавать?

- Иногда и мысли, хотя это не моя специализация.

- Ну, хорошо, давайте ваш вопрос.

Сальме допила водку, налила ещё и только после этого сказала:

- Вы не очень расстроитесь, если завтра вашей соседкой по салону "Эйр Индиа" окажусь я?

Росс долгим бесстрастным взглядом изучал её лицо.

- Фантастика! - наконец, выдохнул он. - Вы и впрямь - ясновидящая.

Он вспомнил, что не так давно приятель затащил его в Москве к одной модной колдунье. Он по литературным и историческим источникам знал, что на Руси во времена потрясений и бед народных испокон веков объявлялись несметные толпы прорицателей, чародеев и вещунов. И вот теперь, обе столицы, и губернские города, и деревни и села кишели колдунами, ведьмами, целителями, юродивыми. О них создавались телепрограммы, их объявлениями были заполнены страницы газет и журналов. Та, московская, оказалась очень миленькой пухленькой блондиночкой средних лет. Скромно одетая, мягкая и обходительная, она приняла их в обычной гостиной с обычными безделушками на полочках, пресным набором дешевых детективных романов в книжных шкафчиках, случайными репродукциями работ посредственных художников. Одно, правда, их поразило сразу же - огромные черные глаза хозяйки. И никаких особых колдовских аксессуаров, кроме древнего ворона, неподвижно застывшего на высоком треногом столике из черного дерева с круглой подставкой, огороженной невысоким резным бордюром. Да, разумеется, ещё были карты, не обычные, нет, раза в два больше, с рисунками, стилизованные под русские миниатюры XVIII-XIX веков. Карты Торо. Ни устрашающих жестов, ни загробных модуляций голоса, ни утробного скрежета потусторонних музыкальных вариаций. Тон колдуньи ласковый, домашний, материнский, временами загадочно-торжественный, временами нейтрально-отрешенный. Поразило и Росса и его приятеля то, с какой обворожительной скромностью она рассказывала им - и весьма точно! - об их прошлом, с какой предупредительной осторожностью предсказывала будущее (и о смерти жены Ивана, и о фатальной болезни приятеля). А ведь они пришли к ней, что называется, с улицы - ни рекомендаций, ни предварительного собеседования. Помнится, ещё поднимаясь в лифте на седьмой этаж довольно старого дома вблизи Москворецкого рынка, отпускали снисходительно желчные шуточки-прибауточки насчет всякой и всяческой чертовщины. Уже провожая их до двери, колдунья печально и нежно сказала:

- Вы оба такие сильные и чистые. И хотела бы вам соврать, приукрасить судьбу, да только не в моих это силах. Белая магия не позволяет никакой лжи, даже во спасение.

При этих её словах сидевший дотоле неподвижно ворон повернулся в их сторону и произнес скрипучим, почти человеческим голосом: "Устами Любавы глаголет истина. Истина! Истина! Истина!"

- Расстроюсь?! - Росс поставил свой стакан на боковой столик, легко притянул к себе эстонку, поцеловал её в теплые влажные губы. Подняв её на руки ("Упитанная пушинка!"), он хотел было направиться в спальню, но Сальме соскользнула на пол. Подбежала к телевизору, включила программу "Мы танцуем день и ночь" и под звуки очередной синкопированной мелодии сбросила с себя туфельки и кимоно. Оставшись, в чем мать родила, она на мгновение застыла в грациозной позе - одна ножка слегка согнута в коленке и поставлена на носок, руки подняты над головой, пальцы переплетены, голова запрокинута в едва заметном наклоне. И - ррраз, закружилась, запрыгала, завихрилась нимфа лесная, нимфа заоблачная, нимфа городская. Безгрешная дева и многоопытная матрона, нега и буря, Лолита и Айседора! "Видно, не только оккультизм постигала она в Лондоне или где там еще," - думал Росс, одобрительно следя за танцующей девушкой. Он не был любителем примитивных стриптиз-шоу, заштатных колоний нудистов, театриков и варьете ню. То, что он видел сейчас, не несло и намека на тошнотворное порно. "Это было искусство, - с удивлением констатировал он, - ибо именно одно оно может вплотную подойти к границе запретного и не преступить её. Не этим ли отличается любое произведение, сработанное мастером (кисти, пера, резца, нотного ключа), от поделки неумехи-бездаря? Браво, Сальме!"