Она еще что-то говорила, но Витар уже не слушал. Просто смотрел на нее так, словно увидел впервые, не моргая, не отрываясь, и мысленно красил белые, рано поседевшие волосы, теплым гречишным медом…

— Я приготовил чай, — выглянул на лестницу отец.

— Да-да, конечно.

Она отвернулась, пряча горечь в глазах, — ведь за все время, что они были вдвоем, мальчик так ничего и не сказал.

А он хотел сказать, не много — всего одно слово, но понимал, что еще не готов. Потом, позже. Может быть, уже сегодня, но позже. А пока просто подошел и молча уткнулся лбом ей в плечо. Она вздрогнула, нерешительно погладила слипшиеся на макушке волосы, и Витар подумал, что будь он на пару лет младше или девчонкой, то обязательно расплакался бы.

— Сэл, чай… — напомнила женщина, сцепив зубы. — Идите. А мне… Мне, наверное, лучше все же прилечь…

Тут же возникшая рядом Лара подхватила ее под руку.

— У нас все под контролем, — повторила она.

— А я…

— Иди с Витаром, — оттолкнула рванувшегося к ней мужа роженица. — Не нужно тебе видеть меня такой…

— Я уже всякой тебя видел, — удержал он ее руку.

— Вот именно. Но даже у твоей выдержки есть предел.

Отец и сын остались одни. Витара ждал чай, а затем — ванна, но он не спешил: были вещи и поважнее.

— Пап, я…

— Да? — Буревестник оторвал взгляд от закрывшейся за женой двери.

— Мне кажется, я понял. Про принцессу…

— Знаешь, малыш, — не дал закончить идущий, — я тоже кое-что понял. И про принцессу, и про то, что случилось с нами тогда. Ведь повернись все иначе, я мог никогда не попасть в один проклятый небом мир.

Потом опять появилась Лара, ухватила мальчишку за руку и потащила куда-то по длинному коридору, бубня на ходу о том, что времени мало, и гости скоро придут, а они тут разговоры разговаривают, как будто другого случая не будет…

— Ты разве не должна быть там? — спохватившись, спросил у девушки нагнавший их уже у комнаты Витара отец.

— Нет. Там мама и Рин. Согласись, от целителя Пилаг в таких делах больше толку, чем от некромантки.

— Тут же Лайс! Он…

— Я знаю. И он тоже считает, что Рин справится. А меня попросили помочь одному из вас привести себя в порядок, и я подозреваю, что речь шла о Витаре. Но тебе тоже не мешало бы переодеться. Хочешь, потом зайду?

Отец сказал, что и сам справится. А вот у Витара отказаться шансов не было: если уж Лара бралась за что-то, то всегда доводила дело до конца.

Она втащила его в комнату, а оттуда, не дав и прикоснуться к ожидающей на столике чашке, — сразу в наполненную паром ванную, непонятно когда и кем приготовленную.

— Раздевайся, я отвернусь.

Пока она не смотрела, Витар влез в теплую воду и спрятался под густой душистой пеной.

— Гадость какая, — девушка подняла сброшенный на пол халат, и тот исчез, обернувшись быстро растаявшим дымком. — Закрой глаза.

Мальчик и не думал спорить. Только теперь, дома, он понял, как сильно устал и как рад тому, что вернулся. Безропотно позволил Ларе вылить себе на голову ковш воды и взбить на волосах высокую мыльную шапку. Было даже приятно, когда ее пальцы массировали кожу за ушами и на висках.

— Хочешь, ракушку подарю? — девушка шутливо мазнула ему по носу пальцем в пене.

— Зачем?

— Действительно, тебе уже ни к чему, Ветерок. Да и папе твоему — тоже.

Витар хотел узнать у нее, что это за ракушки, в которых им с отцом уже нет нужды, и с чего это вдруг он — какой-то Ветерок, но Лара без предупреждения надавила ему на плечи, и он оказался под водой, лишь в последний момент успев закрыть рот.

— Дальше сам, а я пока приготовлю чистую одежду.

После она высушила ему волосы, причесала, помогла с тугими пуговицами на рукавах новой, кажется, даже не из его гардероба, рубашки, прошлась одежной щеткой по коротким, чуть ниже колен, штанишкам из черного бархата и, приподняв над полом с неожиданной для девчонки силой, прямо-таки вдела его в начищенные до блеска туфли.

— Вот теперь тебя не стыдно и гостям показать.

Что за гости ожидались, он не понял. Пока же в гостиной были только Сумрак, тэр Эн-Ферро и отец, поглядев на которого Витар понял, что тот зря отказался от помощи.

Нет, переодеться-то Буревестник переоделся. Нарядился в парадный китель с галунами и лентами, под него надел рейтузы для верховой езды и комнатные туфли, мало того, что разные, так еще и обе левые. А в остальном все было в полном порядке, и отец, как обычно, являл собой образец абсолютного спокойствия: сидел за маленьким столиком у камина и, как ни в чем не бывало, пил чай прямо из пузатого заварочного чайничка, время от времени подсыпая сахар в вазочку с вишневым вареньем.

— Боги всемогущие! — всплеснула руками Лара. — Вы-то куда смотрите? Папа! Лайс!.. О-о, Лайс, хвост!

— А папа-то тут при чем? — проворчал недовольно Сумрак. — С папой даже не поздоровались, между прочим!

— А что — хвост? — оглянулся себе за спину тэр Эн-Ферро. — Нормальный хвост.

Девушка в отчаянии посмотрела на Витара, и мальчик беспомощно развел руками: он тут не помощник. Разве что может сбегать наверх и поискать для отца парные туфли. Но это вряд ли сильно повлияет на ситуацию.

А тем временем кто-то уже звонил в дверь.

— Ну, ладно, — сердито прищурилась Лара.

Она потерла ладонь о ладонь и громко хлопнула. Перед глазами замелькали разноцветные искорки.

— Так-то лучше! Я открою, а вы не вздумайте здесь ничего испортить. И кто-нибудь, отберите у Сэла заварник!

Витар поглядел на отца. Тот по-прежнему держал в руке открытый чайничек и, казалось, не знал, отхлебнуть ли еще немного или все же поставить его на стол, на котором теперь вместо присыпанного сахаром варенья разместились блюда с крохотными канапе и тарталетками с разными начинками, закупоренные бутылки с вином и ряд сверкающих чистотой бокалов. И сам Буревестник выглядел иначе: китель сменил простой сюртук из тонкой серебристо-серой ткани, рейтузы — удобные домашние брюки, а туфли были новые и, как положено, — правая и левая. Если бы не пресловутый заварник, так он действительно смотрелся бы уверенно и непринужденно.

Сделав над собой усилие, мужчина встряхнулся и отставил чайник. Освободившаяся рука тут же сжала ладонь присевшего рядом сына.

— Лихо, — присвистнул тэр Эн-Ферро, разглядывая широкие штаны, под которыми спрятался его хвост.

— А то, — Сумрак поправил черную полумаску. — Только не спрашивай, как она это делает.

По произошедшим в облике взрослых изменениям Витар понял, что предстоят «дела мирские». То есть, придут местные, тарские друзья семьи, ничего не подозревающие о вратах, идущих и хвостатых тэрах.

Первым появился незнакомый мальчику эльф. Надменный черноволосый лар'элланец вплыл в гостиную, подметая пол расшитым лазоревыми звездами подолом белого шелкового платья, поверх которого был наброшен богатый плащ темно-синего сукна, и остановился в центре комнаты. Неспешно поворотился и свысока оглядел помещение и всех присутствующих. Отец остался сидеть, и Витар тоже не стал вставать с софы, хоть приличия требовали встретить гостя стоя. Не дождавшись подобающего приема, тот как будто смутился и произнес на саальге, что знал о том, что ему не будут рады в этом доме, но думал, что счастливое событие — хороший повод забыть прежние разногласия. Лишь тогда Буревестник кивнул в ответ и сказал, что сам уже давно не помнит о былом.

Вслед за лар'элланцем в гостиную вернулась Лара в обществе красивой молодой дамы. У незнакомки были густые медные локоны, забранные в высокую прическу, и ясные голубые глаза. В этот раз отец поднялся, чтобы приветствовать гостью, и Витар с ним. Женщина что-то сказала на ухо папе, ласково потрепала мальчишку по волосам и ухватила под руку эльфа, который рядом с ней перестал казаться таким уж холодным и заносчивым. Подошедший к ним Сумрак поцеловал даме руку и сказал, что счастлив встрече через столько лет. Потом добавил, что прошедшие годы никоим образом не отразились на красоте голубоглазой тэсс, а материнство даже пошло ей на пользу. Женщина покраснела, рассмеялась, назвала Сумрака бессовестным льстецом и добавила, что на пользу ей скорее пошла жизнь вдали от войн и придворной суеты, а от материнства пока больше хлопот, и сегодня она лишь чудом смогла вырваться из дома. Оттаявший эльф включился в разговор и сказал, что им действительно очень повезло, что какая-то Талли согласилась посидеть с малышкой, потому что никто другой с этим не справился бы, но теперь он переживал, что по возвращении обнаружит во дворце несколько новых комнат. Красивая тэсс отмахнулась от его опасений, сказав, что главное, чтобы старые никуда не девались.