— Ладно, позже. — Решила Анастасия, застегнув последнюю пуговицу.

— Три трупа и взрывное устройство. — Подытожил капитан «Борея», озирая сидящую перед ним на стульях троицу. По сторонам от задержанных стояли второй помощник и штурман с револьверами наизготовку. Выглядели все трое не слишком презентабельно — Николай в одних брюках, Анастасия в рубашке, лишь Джейн одета полностью и как всегда опрятна. Ко всему прочему, левую руку майора выше локтя перетягивал окровавленный носовой платок, которым англичанка остановила кровотечение из глубокой царапины — пуля лишь коснулась плеча мужчины, разорвав кожу.

— Я думаю, объяснить будет проще, если мы сразу установим наш статус. — Как ни в чём ни бывало ответила сыщица, складывая руки на груди и закидывая ногу на ногу. Учитывая, что рубашка едва прикрывала её бёдра, смотрелось это рискованно. — Капитан, пожалуйста. Отправьте одного из ваших офицеров — именно доверенных офицеров, не матроса — в наш номер. Пусть он проверит мой чемодан. Там за подкладкой спрятаны документы. Ничего вспарывать не нужно, это потайной карман. Просто пусть прощупает швы.

— Что ж, так и быть. — Командир лайнера кивком отослал из каюты штурмана.

— А пока ждём, добавлю, что взрывных устройств — два. — Продолжила Настя. — Первое, как я вижу, вы нашли на трупе в коридоре. Второе обнаружите за стенными панелями левой смотровой галереи. Оно уже безопасно, но лучше сами его не трогайте.

— Чудесно. — Только и сказал капитан, явно не настроенный на долгие разговоры. Пару минут в кают-компании, где проводился допрос, висело напряжённое молчание — пока штурман не принёс найденные документы.

— Этот вот — мой. — Сыщица указала пальцем на золочёный значок следователя Штази. — А вон тот, российского Третьего отделения — принадлежит моему спутнику. Наша коллега Джейн представляет британскую сторону, но у неё документы не с собой. По некоторым причинам.

— А теперь — с подробностями. — Всё так же немногословно попросил капитан.

— Это совместная операция Третьего отделения и Имперского Министерства безопасности. Официально. Неофициально так же участвуют разведки Франции и Англии. — Анастасия врала вдохновенно и естественно. — Некая группировка религиозного плана, имеющая связи в Халифате, задумала произвести ряд диверсий на кораблях Восточного экспресса и нескольких франко-арабских торговых компаний. Функционирование экспресса выгодно Берлину и Петербургу. Мы на время объединились с коллегами из Западного блока. Вышло несколько шумно, но ваш корабль мы сумели спасти, похоже. Мы использовали оказию с несчастным американцем, позволили агентам противника заметить нас. Те решили устранить нашу группу. Видимо, подстроить пожар в нашей части корабля, и сбежать на шлюпках во время эвакуации. Я ведь верно вижу — там не просто бомба, а колба с какой-то жидкостью, да? Уверена, это зажигательная смесь. Вот так, всё просто. О том, что это не какие-то бандиты, говорит тот факт, что раненый мною агент принял яд, чтобы не попасть в плен живым. Обычные преступники так не делают, согласны?

— Допустим, всё это так. — Похоже, столь захватывающая история произвела на капитана очень слабое впечатление. — Можете назвать причину, по которой я не должен высадить вас в ближайшем порту?

— Легко. — Улыбнулась Настя своей фирменной усмешкой-оскалом. — Вы уверены, что злоумышленников было всего трое?

— Надо всё-таки придумать, как мы будем выбираться из Бухареста. — Меланхолично сказал Дронов, опираясь локтями о фальшборт и глядя на проплывающую внизу румынскую деревеньку. Деревня стояла на берегу мелкой реки, и с борта дирижабля было видно, как у запруды крутится колесо водяной мельницы, влажно блестя на солнце.

— Деньги есть — выберемся. — С раздражающей беззаботностью отозвалась Настя, стоящая рядом. Сыщица, прислонившись к ограде спиной, рассматривала редкие облака, и глаз её Николай не видел. — Поезд до Констанцы оттуда ходит исправно, а Констанца — столица контрабанды местного значения, как-никак. Дня два потеряем, от силы. Дядюшка обещал минимум пять суток форы, не страшно. Заодно конспирацию обновим.

— Удивительно, что капитан Санскье после всего случившегося не выкинул нас за борт в шлюпке. — Продолжал майор, словно и не услышав её слов. — Очень любезно с его стороны терпеть нас до запланированной остановки.

— Во-первых, за шлюпку ему тоже пришлось бы отвечать, а у него и так головной боли с избытком. — Усмехнулась девушка. — Во-вторых, у нас настоящие значки агентов тайной полиции. Ну, значок Штази — почти настоящий. Там регистрационный номер недействительный, но это только в Министерстве и могут проверить. В-третьих, я была чрезвычайно убедительна. Ты же сам слышал.

— Угу. Врала ты от души, и не краснея.

— Нужно лгать, не стыдясь своей лжи, если хочешь, чтобы тебе поверили. — Наставительно процитировала откуда-то сыщица. — Ещё в детстве это усвоила. К тому же, факты были за мной. В каютах наших покойничков люди капитана отыскали всё, что сердце пожелает — и оружие, и взрывчатку, и поддельные документы, и предметы неизвестного происхождения… Последние я б, конечно, прикарманила, но ладно, придётся уступить французским коллегам. В общем, дела наши недурны. Я уверена, что поднимаясь на борт, халифатские агенты не знали, что мы здесь. А узнав — не имели шанса кому-то сообщить. И почти наверняка четвёртого агента не было — они ведь планировали сразу драпать с горящего лайнера, потому собрались все вместе…

— Что они планировали — уже не расскажут. Разве что кого-то сразу отправили дежурить возле шлюпок. — Ещё мрачнее добавил майор. — И тот, не будь дурак, после перестрелки спрятался, снова прикинулся пассажиром.

— Едва ли. — Налетевший ветерок едва не сорвал с сыщицы её любимую шляпу с узкими полями, и девушка придержала её ладонью. Так как прятаться смысла больше не было, она, по примеру Джейн, вернулась к привычному варианту гардероба — рубашка, куртка, брюки, сапоги. — Откуда твоему четвёртому у шлюпок было знать, что мы не взяли никого из его сообщников живьём? Будь кто-то на шлюпочной палубе — он бы смылся за борт, не дожидаясь, что за ним придут. Всё в порядке, Коля. Капитан заверил меня, что в Константинополе никому не сообщит о произошедшем, а пассажиры могут лишь пустить мутные слухи — никто ведь из них ничего сам не видел. Риск самую малость вырос, но вся эта затея — сама по себе рискованная.

Разговор подобного рода был уже не первым за минувшие дни. После ночного нападения Дронов чувствовал себя индийским йогом, возлежащим на коврике из швейных игл. Анастасия же напротив — словно бы расслабилась, сбросив с плеч груз маскировки, и вела себя удивительно беззаботно.  Это лишь подогревало тревогу майора. Ему всё больше казалось, что напарница просто не знает, что делает — и беседами с ней он пытался убедить себя в обратном. Сыщица терпеливо отвечала на его вопросы — одно и то же, но каждый раз разными словами.

Капитан-бельгиец вроде бы поверил в басню об арабских подрывниках, сочинённую Настей — однако спускать перестрелку на борту своего судна безнаказанно не собирался. Беспокойную троицу не арестовали, и даже не переселили из кают, но командир «Борея» решительно заявил, что лайнер они покинут в первом же порту — а таковым была столица Румынского княжества. Все попытки Анастасии переубедить его натыкались на глухую стену молчания — капитан Жан Санскье был непоколебим в уже принятых решениях. Ни обаяние девушки, ни логические доводы на него не действовали. Оставшиеся дни круиза маленький русско-британский альянс провёл в жилом корпусе, стараясь меньше попадаться на глаза другим пассажирам — во избежание излишних расспросов.

У румынско-венгерской границы «Борей» встретился с эскортом. Утлый сторожевик арабской постройки догнал лайнер, обменялся с рубкой световыми сигналами, поднялся выше катамарана, и прямо на ходу, по верёвочным лесенкам, высадил на прогулочную палубу два десятка солдат в синих мундирах. Николай, Джейн и Анастасия наблюдали за десантом из-за круглого столика в самом дальнем углу палубы. Там, в стороне от большинства попутчиков, они коротали день за игрой в карты и холодными коктейлями.