— Скорее позабавили. Северные кара-киргизы — народ терпимый и далёкий от фанатизма. Привыкли, что от иноземцев можно ждать чудачеств. Например, по традиции владелец юрты должен составлять гостям компанию — но я попросил, чтобы нас оставили, и никаких проблем не возникло. Однако ж дразнить судьбу не стоит, люди разные. Да и любому будет приятнее, когда его традиции уважают.

Саша открыла было рот для нового вопроса, но за войлочной стеной послышался нарастающий топот конских копыт. Кто-то осадил коня и спрыгнул с седла на землю у самого входа в юрту.

— Это ещё что?, — Насторожился унтер.

Долго гадать не пришлось. Откинув полог, внутрь вошёл Джантай собственной персоной — пропылённый от пяток до макушки, с закинутым на плечо ружьём. Отыскав взглядом Дронова, довольно осклабился:

— Хорошо, что ты здесь. Я в крепость ехал, а ты здесь. Опять их видели.

— Где?, — Капитан немедленно поднялся, отставив пиалу.

— На рассвете. Ещё южнее. Из рощи выезжали. Я посмотрел — там лагеря следы, на ночь стояли. Подковы те же. Всех своих разослал по аыйлам, воинов собрать и разведать вокруг — вдруг днём заметим? Только мало свободных, все заняты. Хотел тебя попросить — чтоб солдат дал.

— Я пошлю в гарнизон. Проводишь до той рощи?

— Конечно.

— Саша. — Офицер повернулся к девушке. — Я пошлю в Пишпек двух солдат, поедете с ними.

— Нет уж. — Маленькая сыщица быстрым глотком допила чай и тоже встала. — Солдаты и без меня доедут, а если вы там что-то осматривать собрались, то я могу пригодиться.

— Ох…, — Дронов прижал ладонь ко лбу, на миг зажмурился. Решившись, махнул рукой. — Ладно, идёте с нами. Поспешим.

* * *

— Скажи — это кто такая?, — Заменивший проводника Джантай не оглянулся, но было ясно, о ком он спрашивает. В родах русского языка киргизский воин давно не путался, а девушка в отряде была одна. К счастью, слышать его слова она не могла, так как отряд прибавил рыси, и смирная кобылка Саши теперь плелась в хвосте, едва поспевая.

— Ученица моей хорошей знакомой. — Не стал вдаваться в детали Дронов. — А чем знакомая занимается — долго объяснять. У вас такого нет. И ваше счастье, я считаю. Просто знай, что в случае чего с её головы волос упасть не должен.

— Без воли Аллаха ни с чьей головы волос не упадёт. — Фыркнул воин. — Всё понимаю. Но потом про знакомую расскажешь. Хорошо?

— Хорошо. Далеко ли ехать, лучше скажи.

— Нет. Вон — горку впереди видишь?

— Вижу. И тракт уже вижу, он за горку заворачивает. Хотя это холм, скорее. Низковат и кругловат.

— На тракт не надо. Въедем на горку, спустимся, дорогу пересечём — и через… раз, два… Через две четверти часа будем.

— Через полчаса. — Машинально поправил капитан. Джантай осваивал русский много быстрее, чем Николай — киргизский, и смеяться над его ошибками офицеру в голову не приходило. — Вполне терпимо.

Взбираясь на низкий каменистый склон, отряд растянулся ещё больше — проводник и командир оторвались метров на сорок и достигли гребня первыми. Дронов остановился на вершине, чтобы перевести дух и отхлебнуть из фляжки, так что возглас бугинца застал его врасплох — офицер едва не подавился водой.

— Что за?…

— Внизу!, — Джантай указал пальцем.

Только теперь капитан опустил взгляд. И охнул. На дороге, огибающей подножие холма, стоял крупный караван — несколько десятков верблюдов и лошадей, две повозки… До них было около полукилометра. С такого расстояния не составляло труда разглядеть множество человеческих тел, разбросанных вокруг, свисающих с бортов повозок… Пара конских трупов… И не менее пары дюжин всадников — частью гарцующих вдоль обочин, частью спешившихся и обыскивающих тюки с грузом. Мысль о разбойниках можно было отметать сразу — на всех конниках были одинаковые мундиры. Сипаи из гвардии хокандского хана.

— Они что, сдурели?, — Не поверил Дронов. — После всех разгромов мир нарушать?

— Что происходит?, — На гребень вместе с солдатами поднялся унтер Григорьев, и тоже замер, уставясь вниз.

— Нас заметили. — Тем временем бесстрастно констатировал Джантай.

И правда — один из сипаев указал в сторону русских обнажённой саблей, закричал так, что его было слышно и на холме. Остальные от этого в замешательство не пришли — спешенные бросились к коням, остальные принялись перестраиваться, разворачиваясь лицом к возможной угрозе. Бежать хокандцы явно не спешили.

— Они не видят, что по ту сторону холма, и боятся, что нас больше. — Прошипел сквозь зубы Николай, медленно вытягивая из кобуры револьвер. — Но как только повернёмся и побежим — сразу поймут, что отряд маленький, и бросятся в погоню. Если атакуем — поймут чуть позже. Джантай!

— Да?

— Бери девушку и уводи к Пишпеку.

— Э, брат!, — Оскалился бугинский воин, сбрасывая с плеча ружьё. — Зачем обижаешь?!

— Если друг — не спорь!, — Рявкнул капитан, резко повернувшись к нему. — Потом вернёшься, но её в крепость уведи. Твой конь самый лёгкий, если что — пересадишь на него. Понял?

— Вы о чём спорите?, — Поинтересовалась только теперь взобравшаяся на верхотуру Саша. Вместо ответа Джантай схватил её лошадку под уздцы и дал своему коню шпоры… Дронову он не сказал ни слова.

— Отлично. — Усмехнулся капитан, слушая удаляющиеся возмущённые возгласы юной сыщицы. — Отряд! Построение фронтом! Карабины товсь!

Восемь драгун без суеты рассыпались редкой цепью вдоль гребня горки, вытягивая из сёдельных кобур ружья. Николай, чья позиция оказалась в центре, проверил индикатор давления в рукояти револьвера. Стрелка упиралась в край зелёного сектора. И полный барабан свинцовых пулек. Прекрасно…

— Целься!

Хокандцы у дороги закончили строиться и двинулись вперёд двумя линиями. Их было много больше, и они намеревались охватить русских с флангов. Помешать этому последние были не в силах. И всё же…

— Целиться по концевым!

За драгунами была удобная позиция, с которой враги выглядели как мишени на стрельбище, и огонь русские открыли первыми. Захлопала пневматика. Два… три сипая обмякли в сёдлах, один тут же мешком свалился наземь.

— Второй залп!

И тут хокандцы ответили. Они стреляли на скаку, и ружья у них были хуже, но второй справа драгун со стоном выронил карабин, схватился за грудь…

— Пли!

Ответным залпом удалось выбить ещё двух сипаев, а дистанция к тому мигу сократилась до сотни метров.

— Палаши  вон!

Капитан первым подал пример, переложив револьвер в левую руку и обнажив клинок.

— В атаку!

Кавалерийский устав запрещает атаковать вниз по склону. И вверх тоже. Жаль, нельзя попросить врага спуститься на равнину, чтобы всё было по правилам…

Два конных отряда сшиблись ближе к макушке холма. Дронов выстрелил в первого хокандского всадника,  промчался мимо него, рубанул второго, но тот успел отбить удар… Схватка завертелась каруселью, сползая вниз, к подножию. Командовать было уже нечего и некому, потому Николай рубил, парировал, стрелял, успевая краем глаза следить за общим ходом боя. В какой-то момент револьвер хлопнул сжатым газом вхолостую, и офицер просто отбросил его, поудобней перехватив поводья освободившейся рукой.

— Йи-хи-и!, — Налетевший справа сипай промахнулся саблей мимо капитана и случайно рубанул по шее его коня. Тот дико заржал, вставая на дыбы — драгунских коней обучали плохо, и боли они боялись почти как «гражданские». Дронов успел ощутить миг, в который скакун потерял равновесие, и высвободить ноги из стремян. Когда несчастное животное, не успев встать на четыре копыта, начало валиться, офицер оттолкнулся и прыгнул — неуклюже, боком. Боком же и шлёпнулся на каменистую землю, сильно стукнувшись виском. Удар вышиб из него дух,  перед глазами поплыли цветные круги, однако Николай нашёл в себе силы перекатиться на спину, зашарить ладонью в поисках выпущённого при падении палаша. На него упала тень — один из сипаев остановился над лежащим русским, заслоняя солнце. Замахнулся коротким копьём… И выронил его. Стрела с коричневым оперением вошла ханскому гвардейцы подмышку. Ещё одна вонзилась его лошади в бок, и та заплясала, забилась, унося раненного наездника прочь.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: