Ламии было все равно, с кем плясать. Впервые за долгое время она по-настоящему расслабилась и чувствовала, что живет, что есть надежда, что все будет хорошо. Она кружилась, позволяла вертеть себя в стороны, падала в объятия, прыгала, наступала на ноги всем, кто не успевал их убрать вовремя, и верила, что сейчас она самая лучшая, самая красивая, самая умная и самая прекрасная девушка на свете.

– Я же велел тебе не напиваться! – прошипел на ухо голос Крона, вернув ее с небес на землю. Вот было такое свойство у этого человека – приземлять одним взглядом.

Неожиданно Ламия поняла, что колдун вдруг вырос и смотрит на нее, снисходительно опустив голову, сама же она болтается на уровне его груди, вцепившись в пышный воротник. Ноги, еще недавно такие ловкие и быстрые, вдруг решили отдохнуть от веса ее тела и стоять перестали.

– Держи меня, а то упаду! – закричала она, цепляясь за плечи мага. Смех булькал у нее в голове и долго запертым быть не желал, поэтому через мгновение Ламия уже снова смеялась, не в силах сопротивляться охватившему ее веселью.

– Девушка со мной танцует, – пробился сквозь трели дудки голос рыжеволосого. Она запомнила его, потому что парень пользовался любым затишьем, чтобы позвать ее в сарайку посмотреть на новорожденных перепелок. Не знал он, что Ламия была девицей опытной и в деревенском жаргоне разбиралась хорошо. В Яникове Светоче парни с девчонками ходили смотреть не на перепелок, а на кроликов, но суть от этого не менялась.

– Пшел, – почти не разжимая губ, произнес Крон и попытался увести Ламию с луговины, но рыжеволосый схватил ее за руку и дернул к себе.

– Иди, дедуля, бражки попей, а молодым оставь молодое, – почти миролюбиво произнес рыжий, но назвать Крона дедом было ошибкой. Ламии не надо было смотреть на мага, чтобы видеть, как изменилось у того лицо.

– Я еще потанцую, – кивнула она Крону, – а ты ступай к старосте, поговори там, ну ты знаешь, о чем.

Это было второй ошибкой, потому что с магом вдруг случилось что-то невероятное.

– Убрал от нее свои черные руки! – набросился Крон на парня, отталкивая Ламию в сторону. Почуяв неладное, девушка попыталась вклиниться между ними, но теперь ее уже оттеснил и рыжий.

– Драка! – радостно закричала взявшаяся откуда-то Сенка, когда маг сшиб рыжеволосого с ног и покатился с ним по луговине.

Ламия в ужасе прижала ладони к щекам, потому что еще сильнее, чем магию, она ненавидела потасовки между пьяными мужиками. Чувствуя изрядную долю собственной вины в поведении Крона, она не мешкая побежала к колодцу, который, к счастью, виднелся неподалеку. Маг и ее несостоявшийся ухажер уже поднялись на ноги и лупили друг друга кулаками под вопли возбужденной толпы. По мнению жителей Лихой Козульки все шло своим чередом: какая же свадьба без хорошей драки?

К тому времени, когда Ламия подбежала к кругу зевак с ведром колодезной воды, у мага был оторван воротник, зато у рыжего кровоточила вся физиономия. Похоже, Крон за свои четыреста лет времени не терял и в драках поднаторел. Селяне уже поняли, что победа вряд ли будет на стороне Лихой Козульки, поэтому, когда девушка окатила дерущихся ледяной водой, поддержали ее действия одобрительным гулом. Затем одна часть пирующих оттащила в сторону рыжего, вторая попробовала проделать то же с Кроном, но маг ужом увернулся от толпы, и заприметив Ламию, решительно схватил ее за руку.

– За нами не ходить! – грозно прорычал он. – Или заколдую тут всех!

– Крон, что ты несешь? – пролепетала Ламия, с трудом поспевая за магом. Опьянение стремительно пропадало, уступая место испугу. Деревенские за ними не пошли, решив, что с ведьмаком лучше не связываться, и Ламия совсем струсила, так как вид у Крона был грозный и странный. Таким она его еще не видела.

– Зачем ты тащишь меня к тем сараям? – она хотела задать вопрос спокойно, но получилось визгливо и нервно. Крон так сильно сжимал ее руку, что легче было ее отрезать, чем вырвать из тисков его пальцев. Хуже всего были молчаливые взгляды сельчан, которые она чувствовала спиной.

– Смотреть на перепёлок, зачем же еще, – фыркнул Крон и втолкнул ее внутрь низкой деревянной постройки.

То ли Крон заранее все разузнал, то ли чутье у него было отменное, но с сараем он не ошибся. То было правильное место – с сухим деревянным полом, мешками с зерном и грудой свежескошенной травы, которую, очевидно, спрятали под крышу от плохой погоды. В эту груду он ее и повалил. Ламию сразу накрыло облаком родного и знакомого аромата – так могла пахнуть только сохнущая трава с первого покоса. Задохнувшись от подступивших слез и эмоций, она не сразу сообразила, что их отношения с Кроном только что приняли совершенно иной характер.

Тяжелое тело мага навалилось сверху, его руки, недвусмысленно задрав ей юбку, гуляли по ее ногам и бедрам, а губы жадно целовали, лишая воздуха и желания сопротивляться. После вкусной еды, хорошей браги и веселых танцев, ночь с магом на сеновале стала бы подходящим завершением отличного дня.

И все же Ламия была не настолько пьяна, чтобы не понимать, что сейчас происходит. Поэтому, улучив момент, просунула ладонь между своим ртом и его, одновременно попытавшись выползти из-под придавившего ее тела. Какое-то время они боролись, после чего Крон отстранился, нависнув над ней на руках. Его тесно прижатые к ней бедра лучше слов говорили о том, что маг долго терпеть не намерен.

– Ты же сама этого хотела! – прорычал он. – Или собираешься ждать второго шага? Я, конечно, стану моложе, но у меня и сейчас все работает, как надо. Неужели не чувствуешь?

Ламия подумала, а не закричать ли ей, но потом поняла, что деревенские давно прислушиваются к тому, что происходит в сарае, и крикам будут только рады.

– Ты целуешь меня, потому что пьян, – фыркнула она, стараясь не слушать другую Ламию, которая умоляла ее заткнуться и обнять Крона покрепче. – Или решил, что, наконец, можно снизойти до деревенщины? Замараться не боишься?

– Да ты ведьма, – вдруг улыбнулся маг и нежно погладил ее по голове, отчего Ламия едва не подавилась комом приготовленных ядовитых слов, которые так и не выплеснулись наружу.

В следующую секунду руки Крона плавно скользнули с ее головы, крепко обхватив горло.

– Никогда не забывай, кто я, – наставительно произнес он, пристально глядя в ее широко распахнутые глаза. – Нас объединил случай, и не думай, что ты делаешь мне одолжение, помогая с Четырьмя Шагами. Ты не меня спасаешь, но Альцирон, свою страну, свой дом и свою семью. Ты терпишь боль и страдания не ради Крона, которого немедленно забудешь, если у нас все получится, но ради себя, своего настоящего и будущего. Поэтому, детка, слушай внимательно, – маг слегка разжал пальцы, позволил ей глотнуть воздуха и тут же снова сжал тиски, – если ты еще раз ослушаешься меня, как ты сделала это сегодня, напившись той дряни, я с полным правом и спокойной совестью превращу тебя в безвольную тварь, которая будет исполнять мои приказы и послушно раздвигать ноги, когда я этого захочу. Да, мы вместе спасаем Альцирон, но я был, есть и буду главным в нашей маленькой команде. Ты всего лишь пешка, Ламия, запомни это хорошенько. И запомни мое терпение, потому что после сегодняшней выходки я должен был накормить тебя забудь-корнем. Ты бы стала живой куклой, и проблем, я уверен, тоже стало бы меньше. И еще…