- Так ты и это...

- Да. И родится он в самом начале зимы. Мы будем чтить его.

- Кто это "мы"?

- Те, кто останется в живых.

- В живых! - гневно воскликнул я. - Хрт мертв, Макья мертва. Да и Земля, считай, уже мертва! Ибо не может жить Земля без бога. Разве не так?

- Так, - согласился Владивлад. - И потому, раз Хрт покинул нас, то скоро нужно ждать другого бога. И он уже идет, а может, и пришел уже, мы просто этого еще не заметили. Но тот, кто не опустит рук, кто будет славно биться с криворотыми и одолеет их, тот, думаю, почтит уже его, другого бога, который будет и мудрее, и щедрее Хрт, и, главное...

Но тут он замолчал. Я, подождав, спросил:

- Что "главное"?

А он сказал:

- Не знаю, Айгаслав. Да и потом, кто я такой, чтобы судить богов? Богов дано лишь чтить. Был Хрт, я чтил его. Ну а придет другой... Но прежде, Айгаслав, мы остановим криворотых, чтобы потом можно было без стыда смотреть в глаза тому, кто к нам уже идет!

И тотчас встал, сказал:

- Ночь, брат, все спят. И нам давно пора.

На том мы и разошлись...

И до утра я не заснул, глаз не сомкнул - думал о мертвом Хрт, думал о новом боге. Что ж, может быть, и впрямь еще никто не знает, каков он из себя, этот наш новый бог. И если это так, то это хорошо, ибо тогда нам еще есть, на что надеяться. Но если наш новый бог - это тот, который и наслал на нас тьмы криворотых? А если это вообще их, криворотых, бог, тогда что получается? А то, что... Да! Будет Земля, будет на ней народ, и будет бог. Наша Земля, чужой народ и чужой бог, а нам самим здесь места уже не будет. И, значит, мы обречены и всем нам следовать за Хрт, и никакое колдовство нас уже не спасет, ибо что Лайм и что его стеклянный пузырек против нового, грозного бога?! Х-ха! Лайм нам рассказал, что скрыто в этом пузырьке. Лайм также рассказал о том, что это колдовство уже немало лет подряд верно служило Аудолфу. Конечно, Аудолф молчал о колдовстве, но было очень удивительно, что он, трусливый по натуре, с такой непостижимой легкостью одерживал многочисленные победы и привозил домой столько всякого добра. Вот и судачили люди: "Без колдовства здесь не обходится. Колдует Аудолф!" Однако дальше слов дело не шло, тяжб не было, ведь Аудолф закон не нарушал, своих не околдовывал, а о чужих Винн ничего не говорил. И время шло, и Аудолф становился все богаче, а все продолжали говорить: "Без колдовства здесь не обходится!" Потом явился я, ярл Айгаслав, чужой...

Но что мне Аудолф, что Лайм! И что стеклянный пузырек, когда...

Однако утром, встретив Владивлада, я об этом смолчал. Потом еще весь день молчал, внимательно смотрел по сторонам. Хотя, конечно, было еще очень рано - ведь то, что мне привиделось во сне, было в трех днях пути от Уллина, а мы идем только второй, и там, я это помню хорошо, берег совсем другой - там по песку пройдешь, шагов с полсотни будет... Полсотни! Да каких это? Когда? Теперь и двадцати не наберется! И я вздохнул. Сьюгред спросила:

- Что с тобой?

- Все хорошо, - ответил я. - Все очень хорошо, поверь!

Она, конечно, не поверила. Но, как всегда, промолчала. Она ведь уже знает: если я сразу прямо не отвечу, то больше можно и не спрашивать.

Итак, я целый день молчал. И вечером, когда мы пировали у костра, я не сказал ни слова. Потом, когда все разошлись и я остался только с Владивладом, он сказал:

- Если ты пожелаешь, то я опять могу сказать, о чем ты думаешь.

И я ответил:

- Да, желаю.

Ибо пора уже, ведь завтра, может, все решится!

И Владивлад сказал:

- Ты думаешь о том, что лаймово колдовство не принесет нам удачи. Тебе также кажется, что нас может спасти только Источник, который и действительно совсем неподалеку отсюда. А еще ты считаешь, что мне известно, как пройти к Источнику, и как развеять Марево, и что нужно сказать... Так?

Я кивнул.

- А вот ведь и не так! - воскликнул Владивлад. - А все же так: то колдовство, которое принес с собою Лайм, достаточно могучее, нам хватит и его. Я чую это, брат. Я знаю в этом толк, ты уж поверь. А вот Источник... О! Не стал бы я просить его о помощи!

- Но почему? - воскликнул уже я. - Он, что, не так могуч?

- Вот в том-то и беда, что очень уж могуч!

- А разве это плохо?

- Очень плохо. Для того, чтобы отведать низко висящее яблоко, совсем не обязательно рубить всю яблоню... Да нет, даже не так, ибо от падающей яблони ты без труда успеешь увернуться. Но если ты...

И Владивлад надолго замолчал. А после сказал так:

- Представь: есть три меча. Первый - обычный меч, такой, как у тебя сейчас. Таким мечом нам криворотых не остановить. А вот второй меч - очень, очень острый. Рубит кольчуги, латы, камни, корабли... Но, главное, и этот меч, хоть и могуч, вполне послушен нам, как и обычный - мы можем обнажать его, когда захотим, и можем прятать в ножны, когда того пожелаем. Вот что собою представляет то, с чем к нам явился Лайм. Такое колдовство мне по душе, с таким можно без всякой опаски идти на криворотых. Но есть еще и третий меч, который рубит все - не только латы, камни, корабли, но даже реки, города, моря, свет, тьму, судьбу. Так, хорошо! Но знай - как только ты достал его из ножен, так больше ты ему уже не нужен, ибо теперь он будет сам рубить все, что ему захочется, а подвернешься ты, он и тебя зарубит. И этот, третий меч - Источник. Вот почему я не пойду к нему, чего бы ни случилось. Источник, брат, поверь, еще страшнее криворотых!

- Но, говорят...

- Что говорят?! Ты был возле Источника?

- А ты?!

- А Хальдер?

- Был!

- Но разве он рассказывал тебе о том, что видел там, что говорил, о чем просил? Ведь же молчал! Он слово дал!

И тогда я, подумав, сказал так:

- Тогда, когда я спрашивал, Хрт был еще живой. Теперь Хрт мертв. Теперь бы Хальдер, думаю...

- Не надо думать за других!

- Тогда подумай за себя! И о Земле! О всей нашей Земле, брат Владивлад!

И он... Ух-х, почернел! Рука - к мечу! И также я!..

Нет, обошлось! Он хмыкнул, помолчал... Потом насмешливо сказал:

- Я-то уже подумал, брат. И думал я не один год. Да, не один! А теперь ты подумай. Я... расскажу тебе одну историю. А ты ее внимательно выслушай, потом еще как следует подумай... А уже после будешь говорить. Согласен?

- Да.

- Тогда... Н-ну, скажем, так! История, честно признаюсь, не короткая, но ты уж наберись терпения. Так вот. Жил один ярл. И был у ярла град, была своя земля, была дружина. Но град был небольшой, земля неплодородная, в дружине сто, не более, мечей. Ярл, как ты понял, бедно жил. Завидовал соседям. Он бы пошел на них войной, разбил бы их и взял богатую добычу, и земли отнял бы, нагнал бы тьму рабов, и град отстроил бы, и новый терем бы возвел... О многом ярл мечтал! Да сил у ярла не было. И он тогда... Он долго, очень долго думал. Он сомневался, да! А после он-таки решился - и связался с пропащим чурычьем. И стал он с той поры и ворожить, и наговаривать, и заклинать, и проклинать, хворь напускать, мор, голод... Словом, всякое. А после стал ходить в походы и малой силой бить большую силу. И град его разбогател, и земли стали тучными, в дружине - десять сотен воинов. И все бы хорошо... Вот только очень быстро он старел! А так, кстати, всегда, когда с чурычьем свяжешься. И вот... Ну, сорок, сорок два ему, не более, а он - совсем уже развалина! Так одряхлел, что и вставать уже не мог, и говорить не мог, есть по нормальному не мог - его кормили, как младенца, из рожка. И вот лежал тот ярл, по целым дням молчал, о чем-то крепко думал. Потом призвал к себе пропащее чурычье, стал отрекаться от него, просил, чтобы забирали они все, что с ними было нажито... Ан нет! Чурычье посмеялось да ушло. И все по-прежнему осталось. Тогда тот ярл не стал ни есть, ни пить - лежал, молчал и ждал, когда умрет. А смерть не шла. Ярл высох весь, стал как живой скелет. И так зима прошла, весна пришла, а он никак не умирал. Тогда однажды поутру ярл повелел, чтобы к нему призвали ярлича. А ярлич был... Ему в тот год было семнадцать. Он крепок был. И храбр. И Хрт и Макью чтил, законы соблюдал. И знал: его отец колдун. Это, конечно же, бесчестие. Но ведь - родной отец! И вот ярлич пришел к отцу. И тот сказал: "Сын, ты пойдешь к Источнику и принесешь оттуда меч". "Отец! - испуганно воскликнул сын. - Но ты же сам мне говорил..." - "Да, перебил его отец, - я прежде это говорил. А нынче говорю иное: пойди к Источнику и принеси оттуда меч. Ибо лишь только меч Источника может спасти меня". И сын - на то и сын, он не решился спорить. И ярл подробно обсказал, как следует идти к Источнику, и как развеять Марево, и прочее. И сын пошел. И сын пришел к Источнику, взял меч, вернулся. Отец, увидев меч, вмиг просветлел лицом и даже поднял руки, и жадно схватил меч, долго рассматривал его и лезвие поглаживал... а сам все молодел лицом и молодел, морщины исчезали, и на щеках даже румянец появился, и руки наливались силой, и сам он весь крепчал, и плечи расправлял, а после встал и, держа меч перед собой, он заходил по горнице, и твердо он ступал, уверенно, и меч в его руке сверкал, сверкали и его глаза, и он уже размахивал мечом - и меч свистел рассерженной змеей, а ярл смеялся, говорил: "Вот и мое спасение! Вот и мое спасение!", а после вдруг остановился, приставил лезвие к груди и - р-раз! - упал на меч - и прохрипел: "Спасение! Спасе..." И тотчас умер. Вот и все!