— Что ты здесь делаешь, Кэти? — спросил хриплым голосом. Мне казалось, что я проглотил гравий вместе с половиной бутылки «Джека».

— Я пришла проверить тебя, — ответила она. Ее голос повысился, когда она говорила.

И тут на меня нахлынули воспоминания: сцены, которые, как мне казалось, будут выжжены в моей памяти всю жизнь. Моя кожа горела и покалывала, когда я вспомнил, как увидел ее в дверях, и в этот момент ярость поглотила меня.

— Ты пришла сюда, проверить меня? — спросил резко, найдя на полу свои боксеры и быстро натягивая их по ногам. — И что потом? Решила, что я должен отплатить тебе своим членом?

— Что? — спросила она, ее голос был едва слышным шепотом.

— Давай будем честными, Кейт, — сказал я непринужденно. — Я был в задницу пьяным, и ты подумала: «Эй, я пускала слюни на его член годами, а когда он пьян, то не так уж разборчив». 1:0 в твою пользу!

— Это не...

— Верно, — перебил я, найдя свои шорты и натянув их, когда стоял как статуя посредине комнаты. — Ты знаешь, — надел футболку через голову, — если бы я был цыпочкой, ты бы отправилась за решетку.

— Я бы отправилась за решетку?

— Ты знала, что я не трахну тебя трезвым, поэтому дождалась, пока я буду пьяным в стельку, и получила то, что хотела. — Я покачал головой, когда поднял ключи и бумажник со стола. — Сейчас тебе лучше, Кэти? Все было так, как ты себе представляла? Я не разочаровал?

Она начала дрожать, когда я направился к ней, остановившись в полуметре.

— Я не хотел тебя никогда и не хочу сейчас, — сказал я, отстранено наблюдая, как ее грудь вздымалась безмолвными рыданиями. Она уставилась на мою грудную клетку, отказываясь смотреть в глаза, что бесило меня еще больше. — Трах с тобой был паршивым, Кейт. Я бы не хотел вернуть ни секунды.

Я сделал шаг назад и стиснул челюсти, когда она упала на колени, и ее начало рвать. Ее рыдания больше не были молчаливыми, а раздавались эхом по всей комнате.

Она натворила это. Она пришла в номер гостиницы, который я привык делить со своей женой, в годовщину ее смерти и трахнула меня, пока я был пьяным и не соображал, что творю. Во мне смешались чувство вины, стыда и гнева, и в этот момент я был готов выбросить ее из окна.

— Убери за собой, — сказал я, когда переступил ее беспорядок. — Я не собираюсь платить им за чистку ковра.

Я заметил пару грязных кружек на ее стороне кровати, когда проходил мимо, и смутно вспомнил, что пили мы оба, но я не остановился. Пошла она.

Мне нужно было убираться отсюда. Мне нужно уйти как можно дальше от этого гостиничного номера и женщины, находящейся в нем. Я пришел сюда, чтобы вспомнить о жене. Я хотел одну ночь, чтобы погрузиться в страдания и воспоминания. Я хотел вспомнить ее улыбку, и то, как она смотрела на меня, и то, как казалось, мы двигались как единое целое. Я хотел одну ночь, когда мне не нужно было держать себя в руках, потому что четыре пары маленьких глаз постоянно наблюдали за мной. Я хотел напиться и побыть несчастным, и ненавидеть весь мир за то, что стал вдовцом в двадцать девять лет.

Вместо этого я совершил огромную ошибку, и все, о чем мог думать — это как Кейт извивалась подо мной. То, как ее спина изгибалась, когда я прижимался к ней сзади. Моя кожа на горле и плечах, которую она кусала и сосала, болела. Я не мог перестать думать о том, как оставил ее на полу гостиничного номера, напуганную и блюющую и, несомненно, воспаленную в самых интимных местах из-за того, что мы делали пошлой ночью.

Я ненавидел себя, ненавидел Кейт, и понятия не имел, как снова смогу посмотреть ей в глаза без желания выбраться из своей собственной кожи.

Она использовала меня, но, когда я зарулил на свою подъездную дорожку и опустил солнцезащитный щиток, увидел на своей руке отметины от ее рта, и понял, что поступил еще хуже.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы мы подбросили тебя до аэропорта? — спросил я свою приемную маму, когда она целовала детей на прощание. Она хорошо ладила с ними, но еще до того, как родилась Сейдж, я знал, что так и будет. Та, кто берет к себе в дом проблемного подростка, чтобы дать ему лучший шанс на жизнь, и при этом никогда не повышает на него голос, когда он ведет себя как полный придурок, является самой лучшей бабушкой для детей, какую только можно пожелать.

— Нет никакой надобности тащить детей до аэропорта, просто чтобы высадить меня, а затем везти их обратно, — заверила она меня, улыбнувшись Ганнеру, которого держала на руках. — Кейт отвезет меня. В любом случае у нее встреча в центре города.

— В воскресенье? — Мой желудок сжался, когда Кейт заехала на подъездную дорожку, и я ждал, пока она выйдет поздороваться с детьми. Я не видел ее с тех пор, как оставил в гостиничном номере неделю ранее, и боялся момента, когда нам снова придется взаимодействовать. Я не знал, как извиниться, когда все еще был зол из-за ее роли в этом «бардаке».

— Ну, она проводит время с детьми всю неделю, — сказала Элли, и я оторвал взгляд от машины Кейт. Она все еще не вылезла. — Ей нужно когда-то заниматься делами, и у нее займет часы добраться туда, если она будет ждать, когда ты вернешься с работы вечером. Движение здесь ужасное.

— Спасибо, что приехала, — пробормотал я в волосы Элли, когда она обняла меня. — Мы любим, когда ты приезжаешь.

— В следующий раз возьму с собой отца, — сказала она, крепко сжимая меня, прежде чем обвязала тонкий шарфик вокруг горла. — Куплю билеты, как только доберусь домой.

— Что делает тетушка Кейт? — спросила Сейдж в раздражении, помахав руками в сторону машины Кейт.

— Думаю, разговаривает по телефону, — солгала Элли, посмотрев на меня, прежде чем взялась за ручку своего маленького чемодана. — Я отнесу его сама, так как тебе нужно подержать Ганнера.

На ее лице было сочувствие и озадаченность, пока она целовала меня в щеку, но я не ответил, и она отошла от передней двери. Когда я вернулся домой тем утром, она поняла, что между нами с Кейт что-то произошло. Кейт не перезвонила ей тем вечером, и у Элли появились догадки, но она почти проглотила язык, когда увидела мою шею.

Она не сказала ни слова, но она знала.

— Я рад, что бабуля уезжает, — объявил Келлер, раскачиваясь на двери, пока Кейт отъезжала от дома.

— Келл, так говорить не хорошо.

— Теперь мы сможем видеть тетушку Кейт каждый день. Мне нравится, когда мы видим ее каждый день, — объяснил он, схватившись за дверные ручки с двух сторон и потянув ноги вверх, чтобы повиснуть вниз головой. — Хотя я не люблю, когда ты уезжаешь, папочка. Хоть мы и не видим тетушку Кейт в это время, — заверил он меня быстро, нахмурив свое перевернутое лицо. — Я люблю, когда ты дома.

Я понятия не имел, о чем он говорил, но все равно кивнул.

— Я тоже люблю быть дома, приятель.

— Тетушка Кейт вернется завтра? — спросила Сейдж, специально толкая Гевина на Келлера, чтобы они упали на крыльцо. — Я хочу, чтобы она отвезла меня в школу.

— Да, принцесса. Она придет, — ответил я, молча молясь, чтобы я не ошибался. — Пойдемте внутрь, и вы сможете полепить из пластилина. Ганнеру нужно поспать.

Впереди долгий день.

Я проснулся с ощущением тревоги следующим утром за час до того, как должен был зазвонить мой будильник. Я плохо спал последние дни, а сегодняшней ночью еще хуже.

После смерти Рейчел, я занимал себя делами, чтобы пережить день. С работой, делами по дому и детьми у меня едва было время дышать, не то чтобы делать что-то еще, и я был благодарен за это. Мне хотелось оставаться как можно больше занятым.

Поначалу, чему я не был удивлен, мое сексуальное желание отсутствовало. Откровенно говоря, секс не был в списке моих приоритетов, и я не скучал по нему. Но через несколько месяцев жизнь начала возвращаться в прежнее русло, и у меня появились безумные эротические сны. Желание вернулось, но я был более чем счастлив использовать свою руку. Я не мог представить, что прикоснусь к женщине, которая не Рейчел, и не думал, что это изменится в ближайшее время.