Со Споком творилось что-то неладное. Первой это заметила Кристина Чэпел. Именно она сообщила Маккою, что Спок совершенно перестал есть. Доктор, присмотревшись к первому помощнику повнимательнее, не заметил больше ничего необычного, не считая постоянно нарастающей напряжённости – Маккой даже назвал бы это нервозностью, не будь Спок вулканцем. А поскольку Спок был именно вулканцем, доктор счёл это собственным субъективным впечатлением.

Он ошибался. На третий день этого непонятного поста Кристина Чэпел попыталась угостить Спока ядовито-зелёной субстанцией под названием суп пломик, считавшейся на Вулкане деликатесом. Спок швырнул ей тарелку с супом прямо в лицо.

Этого было уже достаточно, чтобы Маккой, на следующий день после посудного инцидента и без всякой видимой связи с ним, заявил вулканцу, что ему пора пройти очередной медосмотр, в ответ на что логичный, лишённый эмоций первый помощник произнёс следующее: "Доктор, если Вы не прекратите совать свой нос в мои дела, я Вам шею сверну".

В каком бы состоянии Спок ни находился, он не мог не знать, что о его словах будет доложено капитану. Но вулканец опередил события, обратившись к Кирку с просьбой предоставить ему очередной отпуск и указав, что при теперешнем курсе им понадобиться отклониться лишь на 2.8 световых дня, чтобы доставить его на Вулкан.

К сожалению, у Кирка не было возможности удовлетворить просьбу своего помощника. За все те годы, что Кирк знал его, Спок ни разу не просил ни отпуска, ни даже увольнительной; более того, он отказывался от подобных предложений. Тех неиспользованных отпусков, которые у него накопились, хватило бы на шестерых. Но как раз теперь "Энтерпрайз" держал курс на Альтаир 6, чтобы принять участие в церемонии инаугурации вновь избранного президента; и хотя эта миссия не относилась к разряду чрезвычайно важных, приказ есть приказ, и о том, чтобы заскочить куда-нибудь по дороге, и думать не приходилось. Кирк предложил Споку взять увольнительную по прибытии на Альтаир 6, заметив, что там имеются прекрасные условия для отдыха; Спок холодно отклонил его предложение, и на том разговор закончился.

Но часов через шесть, когда первый помощник сменился с вахты, Кирк обнаружил, что корабль держит курс на Вулкан, и что сделано это по приказу Спока. Кирк тотчас передал дежурство Скотту и направился в каюту своего помощника.

Капитану нечасто доводилось там бывать, но теперь он подавил желание осмотреться. У него осталось лишь неясное впечатление простой, спартанской, с каким-то восточным оттенком обстановки, чем-то напоминающей походный шатёр воина. Спок сидел за столом, неотрывно глядя на маленький читальный экран. При входе капитана вулканец тотчас выключил его; Кирк успел лишь заметить лицо девочки, совсем ребёнка.

– Итак, мистер Спок?

– Да, капитан?

– Я требую объяснений. Почему Вы отдали приказ изменить курс?

– Сэр?

– Вы приказали взять курс на Вулкан. Я хочу знать, зачем Вы это сделали.

Спок слегка нахмурился.

– Я приказал изменить курс?

– Вы отрицаете это?

– Нет, – сказал Спок. – Никоим образом, капитан. Это вполне возможно.

– Тогда почему Вы это сделали?

– Капитан, – произнёс Спок, – если Вы говорите, что я это сделал, значит, так оно и есть. Но я не знаю, почему. И не помню, чтобы я это сделал. – Он выпрямился и взглянул Кирку прямо в глаза. – И поэтому я прошу Вас заключить меня по арест – изолировать – чтобы я не мог никого видеть, и чтобы никто не мог видеть меня.

– Но почему?

– Капитан, изолируйте меня. Я не хочу, чтобы меня видели. Я не могу объяснить… Ни один вулканец не станет говорить об этом.

– Спок, я хочу тебе помочь…

– Не спрашивайте меня ни о чём! – почти прокричал Спок. – Я не буду отвечать!

– Хорошо, – ровным голосом произнёс Кирк. – Я выполню Вашу просьбу. Но сначала, мистер Спок, приказываю Вам явиться в медотсек. Доктор Маккой ждёт Вас.

– Я вообще не понимаю, как Спок может жить – с такой начинкой и на таких оборотах, – сказал Маккой. – Его нормальный пульс – двести сорок ударов в минуту, а такого артериального давления, как у него, у людей вообще не бывает – причём, заметь, ту зелёную субстанцию, что течёт у него в сосудах, можно назвать кровью лишь с большой натяжкой. Но это в нормальном состоянии, Джим. При теперешнем положении дел, если мы не доставим Спока на Вулкан в течение восьми – нет, пожалуй, даже семи дней – он умрёт.

– Умрёт? Но почему? Что с ним такое?

– Не знаю, Джим. Знаю только, что в деятельности жизненно важных органов возник дисбаланс, и что дисбаланс этот всё нарастает. Это как если бы у меня или у тебя в кровь постоянно поступало бы огромное количество адреналина. Спок не хочет говорить, что с ним. Но если этого как-то не остановить, физический и эмоциональный стресс убьёт его.

– Ты уверен, что он знает, что с ним?

– Да. Но он не сказал мне.

– Он сейчас заперт один, как хотел?

– Да, Джим. И на твоём месте я бы поостерёгся приближаться к нему. Звучит чертовски странно, но… я считаю, что он не владеет собой.

– Всё равно я должен с ним поговорить. Есть же какое-то объяснение! Как иначе можно узнать это?

– Думаю, ты прав, – сказал Маккой. – Но, Джим – будь осторожен.

– Мистер Спок, – произнёс Кирк как можно мягче. – Доктор Маккой сообщил мне о Вашем состоянии.

Спок молчал, глядя в сторону.

– Спок, он сказал, что если чего-нибудь не сделать, ты умрёшь. Что это, Спок? Это что-нибудь такое, что может быть сделано только на твоей планете?

Никакого ответа.

– Мистер Спок. Вас называют лучшим помощником капитана на всём Звёздном Флоте. Для меня это неоценимое преимущество. И если уж мне суждено его потерять, я хочу знать, почему.

Спок шевельнулся, а затем заговорил, торопливо, почти неразборчиво.

– Это… ни один инопланетянин не должен знать… лишь немногие, которым случилось… Вулканцы понимают – но даже вулканцы не говорят о таких вещах вслух. Это глубоко личное. Капитан, не требуйте от меня дальнейших объяснений.

– Не могу, – сказал Кирк. – Речь идёт о моём корабле, моём командовании, моём долге. Я требую объяснений. Как Ваш капитан, приказываю Вам отвечать.

– Капитан, есть вещи, которые важнее служебной дисциплины.

– Есть – иногда. Но ничто не может быть важнее здоровья, безопасности и благополучия членов моего экипажа. Обещаю считать всё, что Вы скажете, строго конфиденциальным.

Несколько секунд Спок колебался. Затем он заговорил.

– Это связано с… с…

Последнего слова было не разобрать.

– Связано с чем? – переспросил Кирк.

– С биологией.

– С какой биологией?

– С вулканской.

– С биологией вулканцев, Вы имеете в виду? Биологией воспроизводства? Да чего же тут стыдиться? Это бывает даже у птиц и у пчёл.

Спок уставился в пол.

– Мы не птицы и не пчёлы. Когда так гордишься своей логичностью, вдруг разом утратить её – как бывает в это время с нами…

Кирк ждал.

– Как вулканцы находят себе жён? – продолжал Спок. – Вы никогда не задумывались об этом, капитан? Как мы выбираем друг друга? Не сомневаюсь, Вы слышали множество шуток на этот счёт. Мы ведь так высокомерны, как горды, так бесстрастны – мы просто провоцируем такие шутки.

– Что ж, я слышал их, – медленно сказал Кирк. – Но, шутки в сторону, я полагаю, что это происходит как-нибудь… э… логично. Возможно, путём генетического отбора.

– Нет. Мы скрыли это за ритуалами и обычаем, окружили такой же завесой старины, как наши семь лун. Вы, земляне, даже не представления не имеете – это лишает нас разума. Это… это несёт с собой безумие, которое срывает с нас покров цивилизации. – Лицо Спока исказилось, плечи его поникли. – Это пон фарр – время совокупления.

– Но ты же не лосось и не угорь! В конце концов, ты…

– Наполовину землянин, – с болью договорил Спок. – И я надеялся, что мне не придётся пройти через это. Но моя вулканская кровь слишком сильна. Она велит мне отправиться домой, чтобы взять себе жену по вулканскому обычаю. Или, как говорит доктор Маккой, умереть.