Желая придать сельскохозяйственному налогу резко выраженный подоходный характер, государство перекладывает главную тяжесть этого налога на плечи кулачества. В ответ на это кулачество старается извернуться “всеми правдами и неправдами” и использует всю свою силу и все свое влияние в деревне для того, чтобы переложить тяжесть налога на плечи середняков и бедноты.

Борясь против дороговизны жизни и стараясь сохранить устойчивость заработной платы, государство старается принять меры экономического характера, ведущие к тому, чтобы установить предельные, справедливые цены на сельскохозяйственные продукты, вполне отвечающие интересам крестьянского хозяйства. Кулачество в ответ на это закупает продукты у бедноты и середняков, собирает большие запасы, держит их у себя в амбарах и не выпускает их на рынок, для того чтобы искусственно взвинтить цены на продукты, довести их до уровня спекулянтских цен и лишь после этого выпустить на рынок на предмет выколачивания бешеных спекулянтских прибылей. Вы знаете, должно быть, что в некоторых губерниях нашей страны кулакам удалось в этом году взвинтить цены на хлеб до предельной высоты.

Отсюда классовая борьба на этом фронте с ее своеобразными и более или менее скрытыми формами.

Может показаться, что лозунг разжигания классовой борьбы вполне применим к условиям борьбы на этом фронте. Но это неверно. Ибо мы здесь также не заинтересованы в разжигании классовой борьбы. Ибо мы вполне можем и должны обойтись здесь без разжигания борьбы и связанных с ней осложнений.

Мы можем и должны оживить Советы, завоевать середняка и организовать бедноту внутри Советов для того, чтобы добиться налогового облегчения основной массы крестьянства и фактического переложения главной тяжести налога на плечи кулачества. Вы знаете, что мероприятия в этом направлении принимаются, и они уже дают благоприятные результаты.

Мы можем и должны держать в распоряжении государства достаточные продовольственные запасы, необходимые для того, чтобы давить на продовольственный рынок, вмешиваться в дело, когда это необходимо, поддерживать цены на приемлемом для трудящихся масс уровне и срывать, таким образом, спекулянтские махинации кулачества. Вы знаете, что на это дело ушло у нас в этом году несколько десятков миллионов пудов хлеба. Вы должны знать, что мы достигли на этой почве вполне благоприятных результатов, ибо мы не только добились сохранения дешевых цен на хлеб в таких районах, как Ленинград, Москва, Донбасс, Иваново-Вознесенск и т. д., но заставили еще кулака капитулировать в ряде районов, принудив его выбросить на рынок старые запасы хлеба по невысоким ценам.

Конечно, дело тут зависит не только от нас. Вполне возможно, что в некоторых случаях кулачество само начнет разжигать классовую борьбу, попытается довести ее до точки кипения, попытается придать ей форму бандитских или повстанческих выступлений. Но тогда лозунг разжигания борьбы будет уже не нашим лозунгом, а лозунгом кулачества, стало быть, лозунгом контрреволюционным. Кроме того, несомненно, что кулачеству придется тогда испытать на своей спине все невыгоды этого лозунга, направленного против Советского государства.

Как видите, лозунг разжигания борьбы на этом втором фронте не является нашим лозунгом.

Третий фронт. Действующими лицами выступают здесь две силы: беднота и, прежде всего, батраки, с одной стороны, и кулаки, с другой стороны. Государство стоит здесь формально в стороне. Как видите, фронт этот не так обширен, как предыдущие фронты. С другой стороны, классовая борьба на этом фронте совершенно ясна и открыта, тогда как она скрыта и более или менее замаскирована на предыдущих фронтах.

Дело идет здесь о прямой эксплуатации наемных или полунаемных со стороны кулака-предпринимателя. Поэтому партия не может здесь заниматься политикой смягчения, умерения борьбы. Наша задача здесь состоит в том, чтобы организовать борьбу бедноты и руководить этой борьбой против кулачества.

Не значит ли это, что мы тем самым беремся разжигать классовую борьбу? Нет, не значит. Разжигание борьбы означает не только организацию и руководство борьбой. Оно означает вместе с тем искусственное взвинчивание и намеренное раздувание классовой борьбы. Есть ли необходимость в этих искусственных мерах теперь, когда мы имеем диктатуру пролетариата и когда партийные и профессиональные организации действуют у нас совершенно свободно? Конечно, нет.

Поэтому лозунг разжигания классовой борьбы непригоден и для этого, третьего фронта.

Так обстоит дело с третьим вопросом.

Как видите, вопрос о классовой борьбе в деревне не так уж прост, как это могло бы показаться на первый взгляд.

Перейдем к четвертому вопросу.

Рабоче-крестьянское правительство — фактически или как агитационный лозунг?

Формулировка вопроса кажется мне несколько несуразной.

Что значит формулировка: рабоче-крестьянское правительство — фактически или как агитационный лозунг? Выходит, что партия может давать и такие лозунги, которые не соответствуют действительности, а служат лишь целям какого-то хитрого маневра, почему-то называемого здесь “агитацией”. Выходит, что партия может давать и такие лозунги, которые не имеют и не могут иметь научного обоснования. Верно ли это? Конечно, неверно. Такая партия заслуживала бы того, чтобы, просуществовав короткий срок, исчезнуть потом, как мыльный пузырь. Наша партия была бы тогда не партией пролетариата, ведущей научную политику, а пустой пеной на поверхности политических событий.

Наше правительство есть, по своему характеру, по своей программе и тактике, рабочее, пролетарское, коммунистическое правительство. Никаких кривотолков и сомнений на этот счет не должно быть. Не может наше правительство иметь одновременно две программы: и пролетарскую, и какую-либо другую. Его программа и его практическая работа являются пролетарскими, коммунистическими, и в этом смысле наше правительство является несомненно пролетарским, коммунистическим.

Значит ли это, что наше правительство не является вместе с тем рабоче-крестьянским правительством? Нет, не значит. Наше правительство, будучи пролетарским по своей программе и по своей работе, является вместе с тем правительством рабоче-крестьянским.

Почему?

Потому, что при наших условиях коренные интересы основной массы крестьянства целиком и полностью совпадают с интересами пролетариата.

Потому, что интересы крестьянства находят, ввиду этого, свое полное выражение в программе пролетариата, в программе Советского правительства.

Потому, что Советское правительство опирается на союз рабочих и крестьян, строящийся на общности коренных интересов этих классов.

Потому, наконец, что в состав органов правительства, в состав Советов входят, кроме рабочих, еще крестьяне, борющиеся против общего врага и строящие новую жизнь совместно с рабочими, под руководством рабочих.

Вот почему лозунг “рабоче-крестьянское правительство” является не пустым “агитационным” лозунгом, а революционным лозунгом социалистического пролетариата, получившим свое научное обоснование в программе коммунизма.

Так обстоит дело с четвертым вопросом.

Перейдем к пятому вопросу.

Наша политика по отношению к крестьянству некоторыми товарищами истолковывается как расширение демократии для крестьянства и изменение характера власти в стране. Верно ли это истолкование?

Расширяем ли мы фактически демократию в деревне?

Да, расширяем.

Есть ли это уступка крестьянству?

Безусловно, есть.

Велика ли эта уступка и укладывается ли она в рамках Конституции нашей страны?

Уступка тут, я думаю, не очень велика, и она ни на йоту не меняет нашу Конституцию.

Что же мы меняем, в таком случае, и в чем собственно выражается уступка?

Мы меняем практику работы в деревне, совершенно неудовлетворительную в новых условиях развития. Мы меняем установившиеся порядки в деревне, тормозящие дело смычки и расстраивающие работу партии по сплочению крестьянства вокруг пролетариата.