— Это Боэций, — сказала Кейт.

— Назван в честь королевы древней Британии? — высказал догадку Ребус.

— Нет, ту звали Бодиция, — поправила его Шивон.

— Боэций, — пояснила Кейт, — был средневековым философом. — Она гладила кота по голове, а Ребус не мог отделаться от впечатления, что пятна на этой голове придают Боэцию сходство с Бэтменом в маске.

— Ваш кумир? — предположила Шивон.

— Он пострадал за свои убеждения, — продолжала Кейт, — а потом написал трактат, в котором попытался объяснить, почему добрые страдают… — Она осеклась и кинула взгляд на отца, но он, казалось, не слышал.

— А злые процветают? — догадалась Шивон. Кейт кивнула.

— Это интересно, — заметил Ребус.

Шивон подала всем чай и села. Ребус не притрагивался к чаю, возможно, не желая привлекать внимания к забинтованным рукам. Аллен Реншоу крепко сжимал ручку своей постоянной кружки, но подносить ее к губам, кажется, не спешил.

— Эллис звонила, — сказал Реншоу. — Помнишь Эллис? — Ребус покачал головой. — Она ведь, кажется, кузина… Господи, с какого же она бока…

— Не важно, папа, — мягко сказала Кейт.

— Нет, важно, Кейт, — возразил он. — В такое время семья — это все!

— Разве у тебя не было сестры, Аллен? — спросил Ребус.

— Тетя Элспет, — ответила Кейт. — Она в Новой Зеландии.

— Ей сообщили?

Кейт кивнула.

— Ну а мама, Кейт?

— Она недавно заезжала, — не отрывая глаз от стола, поспешил ответить Реншоу.

— Она уже год как бросила нас, — пояснила Кейт. — Живет с… — Она осеклась. — Живет теперь снова в Файфе.

Ребус кивнул, понимая, что она чуть было не сказала: «живет с другим мужчиной».

— Как назывался тот парк, куда ты раз повел меня, Джон? — спросил Реншоу. — Мне было тогда всего лет семь или восемь. Мама с папой привезли меня в Боухилл, и ты сказал, что хочешь погулять со мной. Помнишь?

Ребус помнил это. Он был тогда на побывке дома, и у него чесались руки заняться хоть чем-нибудь. Двадцать лет, даже школа ОЛП еще впереди. Дом ему казался тесным, отец — погрязшим в быте. Вот Ребус и взял маленького Аллена и отправился с ним по магазинам. Они купили бутылку сока, недорогой футбольный мяч и пошли в парк немножко поразмяться. Сейчас он глядел на Реншоу. Тому уже было под сорок. Волосы поседели, на макушке явственная проплешина. Лицо обрюзгшее, небритое. Мальчишкой он был кожа да кости, а сейчас нагулял жир, особенно вокруг талии. Ребус с трудом мог уловить в нем сходство с тем мальчиком, с которым играл в футбол, которого взял в Кирколди посмотреть, как команда Рейта сражается не вспомнить с кем. Сидевший перед ним мужчина теперь будет быстро стареть: жена ушла, сына убили. Осталась лишь близкая старость и желание как-то продержаться.

— Кто-нибудь вас навещает? — спросил Ребус у Кейт.

Кивнув, она опять обратила взгляд на Реншоу.

— Я понимаю, Аллен, каким шоком для вас это явилось, но ты в состоянии ответить на несколько вопросов?

— Ну и каково тебе быть полицейским, Джон? Неужели каждый день приходится такое делать?

— Нет, не каждый. Нет.

— Вот я не мог бы. Хотя и машинами торговать — работа незавидная. Глядишь, например, как отъезжает покупатель в классной тачке, рот до ушей, А потом глядь — возвращается: что-нибудь не так, ремонт, то да се, и тачка у него имеет уже совсем другой вид, и улыбка слиняла с лица…

Ребус покосился на Кейт, и та пожала плечами. Похоже, она привыкла выслушивать бессвязные отцовские речи.

— Нас интересует убийца Дерека, — негромко сказал Ребус. — Мы пытаемся понять, что им двигало.

— Сумасшедший, вот и все.

— Но зачем являться в школу? И почему именно в тот день? Ты понимаешь, что я хочу сказать.

— Ты хочешь сказать, что не собираешься с этим мириться и очень хочешь докопаться до истины, а мы хотим только одного — чтобы нас оставили в покое.

— Но нам необходимо знать, Аллен.

— Зачем? — уже запальчиво возразил Реншоу. — Что от этого изменится? Ты вернешь мне Дерека? Не думаю. Мерзавец, который застрелил его, теперь мертв. А остальное все, по-моему, не важно.

— Выпей чаю, папа, — сказала Кейт, коснувшись отцовского плеча. Он взял ее руки в свои и, подняв к губам, поцеловал.

— Теперь нас только двое, Кейт. А остальные значения для нас не имеют.

— По-моему, ты сам только что сказал, что теперь семья для нас — это все. А инспектор — это ведь наша семья, разве не так?

Реншоу опять перевел взгляд на Ребуса, и глаза его наполнились слезами. Он встал и вышел из комнаты. Они помолчали минуту, слушая его шаги вверх по лестнице.

— Пусть побудет один, — сказала Кейт, уверенно и со вкусом ведя свою роль заботливой опекунши. Она выпрямилась на стуле, стиснула руки. — Не думаю, чтобы Дерек был знаком с этим человеком. Конечно, Саут-Квинсферри — это большая деревня, и, может быть, в лицо он его и знал, может быть, знал даже, кто это такой, но не больше.

Ребус кивнул, но ничего не сказал, рассчитывая, что Кейт почувствует необходимость как-то нарушить молчание. Таковы были правила игры, в которую умела играть и Шивон.

— Ведь он не то чтобы выбрал именно их, правда? — опять поглаживая Боэция, продолжала Кейт. — Я хочу сказать, что они просто случайно оказались в неподходящем месте в неподходящее время.

— Ну, насчет случайности говорить пока рано, — отозвался Ребус. — Это была первая комната, куда он вошел, но по пути он ведь проходил другие двери.

Она подняла на него глаза:

— Папа сказал мне, что второй убитый мальчик — сын судьи.

— Ты его знала?

Она покачала головой:

— Почти нет.

— Разве ты не Порт-Эдгар оканчивала?

— Порт-Эдгар, но Дерек был моложе меня на два года.

— Кейт хочет сказать, — пояснила Шивон, — что и все ученики в классе Дерека были на два года младше ее, почему она ими и не интересовалась.

— И это верно, — согласилась Кейт.

— Ну а что насчет Ли Хердмана? Его ты знала?

Выдержав пристальный взгляд Ребуса, она медленно кивнула.

— Один раз он даже пригласил меня. — Она помолчала. — То есть покататься на его катере пригласил. Нас набралась целая куча. Мы думали, что водные лыжи — это сплошной восторг, а оказалось, что это больше на тяжелую работу смахивает, и напугал он меня до полусмерти.

— Каким же это образом?

— Он очень уж мотал того, кто на лыжах, вел катер прямо на опоры моста или несся прямо на остров Инч-Гарви.

— Там, кажется, что-то вроде крепости? — спросила Шивон.

— Там пушки стояли в войну или что-то в этом роде, чтобы не дать противнику высадиться на Форт.

— Значит, Хердман пытался напугать тебя? — переспросил Ребус, желая направить разговор по прежнему руслу.

— Мне кажется, это должно было стать чем-то вроде испытания — посмотреть, крепкие ли у тебя нервы. Мы все посчитали его маньяком. — Она внезапно замолчала, осознав важность того, что сказала. Бледное лицо стало совсем белым. — То есть я не утверждаю, будто могла предположить, что он…

— Никто не мог предположить, Кейт, — заверила ее Шивон.

Потребовалось несколько секунд, чтобы девушка успокоилась.

— Говорят, он был в армии, кажется, даже диверсантом. — Ребус не знал, куда она клонит, но посчитал за лучшее кивнуть. Она потупилась, глядя теперь на кота, который лежал, закрыв глаза и громко мурлыча. — Это может показаться нелепым…

Ребус подался вперед:

— Ты это про что, Кейт?

— Просто это… было первой мыслью, когда я услышала…

— Что именно?

Она перевела взгляд с Ребуса на Шивон, потом обратно:

— Нет. Это глупость.

— Ничего. Я привык, — с улыбкой произнес Ребус. В ответ она тоже, казалось, криво усмехнулась, а потом набрала побольше воздуха:

— Год назад Дерек угодил в автокатастрофу. Он не пострадал, а вот парень, который был с ним и вел машину…

— Погиб? — догадалась Шивон.

Кейт кивнула:

— Ни у того ни у другого не было прав, и оба были выпивши. Дерек очень тяжело переживал свою вину. И не из-за расследования и всякого такого…