Просторное фойе было облицовано белым мрамором, а прямо перед Вероникой находилась спиральная лестница. В стороне стояли выстроившиеся в линию слуги, все в черно-белой униформе. Их головы были опущены, а руки скрещены спереди. Кристофф представил их Веронике, а затем помог ей подняться по лестнице и повел дальше по длинному, богато-оформленному коридору в спальню. Дворецкий последовал за ними и положил на кровать стопку одежды для девушки.

– Сегодня вечером мы поужинаем здесь, Эдвард, – слуга низко поклонился и закрыл за собой дверь.

Кристофф замер на месте, словно не зная, что делать дальше. Ожидал ли он, что Вероника разденется и ляжет на кровать, широко разведя ноги? Муж был добр к ней, но теперь, когда они действительно были одни, изменится ли это?

– Тебе холодно? Я могу набрать для тебя ванну, и ты сможешь понежиться, пока не принесут еду. Это не займёт много времени.

Совершенно не это ожидала услышать от Кристоффа Вероника.

– Мне не холодно, и я купалась перед аукционом, – могла ли она ему перечить? Возможно, муж хотел, чтобы она стала ещё чище? Вероника не знала, что делать или говорить, поэтому просто стояла на одном месте. Кристофф начал расстегивать свою рубашку, заставляя ее сердце биться в груди все быстрее с каждым обнажающимся миллиметром его мускулистой груди. К ее разочарованию он все пуговицы вынул из петелек. Мужчина подошел к кровати и сел на край, похлопав по покрывалу возле себя.

– Присядь рядом со мной. Уверен, у тебя есть вопросы. Я вижу неуверенность в твоих глазах и надеюсь помочь тебе от нее избавиться.

Пока Вероника садилась рядом с мужем, ее внимание привлек книжный шкаф, занимающий целую стену напротив них. Даже издалека она смогла разглядеть гравировки на некоторых переплетах, названия книг были написаны на разных языках. Она свободно говорила на нескольких, на случай, если бы ее будущий супруг оказался не из Штатов. Пара небольших картин были хаотично расставлены на деревянных полках, и Вероника заметила изображенную на них женщину с волосами цвета воронового крыла. Была ли это родственница Кристоффа или его предыдущая жена? Являлась ли Вероника всего лишь чьей-то копией для мужа? Эта мысль оставила горький привкус во рту. Вероника не хотела быть заменой жены, которой больше не было. Что если девушка на изображениях была его возлюбленной, и Кристофф купил Веронику только для того, чтобы облегчить боль в сердце от потери той, кого он любил на самом деле?

Действительно ли муж готов ответить на любые вопросы, которые у нее были? Разрешалось ли ей спросить всё, что Вероника хотела? Раньше она никогда не попадала в такую ситуацию, а во время обучения им внушали лишь одно: всегда повинуйся.

– Я не знаю, о чём спросить вас.

– Может начнем с каких-нибудь общих фактов? Я имею в виду, ты ничего не знаешь обо мне, когда мне известна каждая деталь из твоей жизни.

Вероника была в курсе, что муж владеет всей информацией о ее прошлом. Каждый участник торгов узнавал историю выставленных на продажу девушек до начала аукциона.

– Ты так молода, Вероника, – Кристофф провел пальцем по обнаженному участку ее руки, заставляя девушку вздрогнуть. От простого прикосновения что-то внутри нее расцвело, а жар разлился по телу. Вероника задавалась вопросом, так ли это происходит у остальных женщин в их первую брачную ночь.

– Я тебя пугаю? – рот Кристоффа оказался рядом с её ухом, и девушка резко втянула воздух, ощутив тепло его дыхания на своей коже.

Пугал ли он ее?

– Да. Нет, – она посмотрела на мужа, и их губы вновь оказались лишь в нескольких дюймах друг от друга. Она посмотрела на его рот, такой полный и привлекательный. Наберётся ли она смелости, чтобы снова поцеловать его? Кристофф сам ответил на ее невысказанный вопрос.

– Поцелуй меня, Вероника, – она наклонилась и прижала свои уста к его. Рука мужчины запуталась в ее волосах, мастерски двигая пальцами, чтобы распустить стянутый на затылке пучок. Ее пряди рассыпались по спине волнами темно-красного дерева, и Кристофф тут же запустил руки в ее локоны, запрокидывая голову девушки и одновременно углубляя их поцелуй. Выпустив тяжелые пряди из одной ладони, муж скользнул ею по плечу девушки, проникая под одеяние. Первое прикосновение его теплой, нежной руки, обхватившей ее обнаженную грудь, заставило Веронику тяжело дышать от силы охвативших ее ощущений.

Большим и указательным пальцами муж ущипнул ее сосок, заставляя плоть сжиматься от небольшой вспышки боли. Кристофф продолжал свою возбуждающую пытку, пока Вероника не попросила его сделать то же самое с другой тугой жаждущей вершинкой. Казалось, он целую вечность скользил по ее нежной плоти, дразня и возбуждая, пока не достиг второй груди девушки. Его указательный палец медленно вращался вокруг ареола ее соска, заставляя Веронику трепетать в ожидании. Девушка поймала себя на том, что толкается навстречу горячим ладоням, словно умоляя мужа сжать нуждающуюся в его внимании горошинку.

– Твоя грудь такая мягкая и упругая. Я хочу сосать твои соски, втягивая их глубоко в рот, пока ты не попросишь меня об освобождении, – соблазнительные и откровенные слова Кристоффа потрясли Веронику. Он говорил прямо напротив ее рта, едва дыша, но прежде чем муж смог реализовать свою угрозу, раздался тихий стук в дверь. Мужчина отстранился, запахнув халат на ней плотнее, пристально вглядываясь в глаза, его пальцы сжали материал так, что побелели суставы. Кристофф наклонился и мягко поцеловал Веронику, прежде чем подняться и подойти к двери. Она не могла не заметить массивную эрекцию, проступающую сквозь ткань его брюк, как и того факта, что он еще ни разу за этот вечер не достиг разрядки. От одной лишь мысли, как твердая возбужденная плоть мужчины проникает в ее лоно, холодок сомнения пробежал по спине Вероники. Учитывая, что сам Кристофф был высоким и крупным мужчиной, следовало ожидать, что и член будет под стать его остальным размерам. Казалось, что мужа окружает какая-то пугающая и подавляющая аура, но хотя он был вдвое больше Вероники, она почему-то совершенно не боялась, что он может причинить ей боль.

После обеда они расположились на кровати, и Вероника позволила себе расслабиться на прохладных атласных простынях. Она не могла вспомнить, когда в последний раз была настолько сыта.

– Ты, кажешься очень довольной. Тебе идет, – Кристофф прислонился к изголовью и вытянул ноги, скрестив их в лодыжках. Он улыбнулся ей, и Вероника не могла не ответить.

– Да, все так замечательно, мне никогда не позволяли наедаться, пока я росла. Набор веса не одобрялся, учитывая, что мы были девственными невестами, – когда муж не ответил, Вероника взглянула на него. Кристофф нахмурился, и она надеялась, что не разозлила его, сказав все настолько прямо. – Прости. Мне следует научиться держать язык за зубами.

– Прекрати, – жесткая команда заставила Веронику сесть и уставиться на мужчину широко раскрытыми глазами. Кристофф покачал головой, опустив веки. – Прости. Мне не нужно было поднимать голос. Я просто хочу, чтобы ты не извинялась за то, что говоришь со мной. Я твой муж, Вероника. И мое истинное желание, чтобы ты свободно разговаривала со мной, без страха быть наказанной. Мне претят подобные отношения между супругами, хотя, возможно, ты слышала обо мне обратное.

Вероника собиралась спросить Кристоффа, что он имел в виду, хотела узнать, почему мужчины на аукционе смотрели на него с опаской. Они, очевидно, что-то знали о нем, нечто такое, что должно было напугать Веронику, но, несмотря на то что Кристофф дал ей разрешение на расспросы, она не могла заставить себя заговорить. Та правда которую она могла услышать, сильно пугала.

Вероника пригладила рукой ткань наброшенного на нее палантина и поинтересовалась:

– Сколько тебе лет? – это казалось безопасной альтернативой тому, что она слишком боялась спросить. Она слышала, как Кристофф вздохнул и сдвинулся на шелестящих простынях. Вероника посмотрела на мужа и увидела, что теперь он лежит на кровати, заложив руки за голову и глядя на потолок.