Наверное, борьба чувств отразилась на моем лице, потому что на меня с любопытством глядела Наталья Ивановна. Одними губами она спросила: «Жених?» А я не смогла сказать нет, так как знала, как моя начальница переживает по поводу того, что я ни с кем не встречаюсь. Обычно она даже может устроить мне поучительную лекцию на пару часов, что бы я прониклась необходимостью создания семьи. Вот и сейчас у нее глаза загорелись: «Ну, наконец — то». Я кивнула, виновато пряча взгляд. Обманывать я не любила, но так было проще. Может быть, она перестанет изводить меня бесполезными разговорами и предлагать познакомиться с чьими-то сыночками. Наталья Ивановна, так же одними губами и многочисленно активно кивая головой: «Соглашайся!» Я вопросительно уставилась на нее, с намеком показывая на гору бумаг на своем столе. Она нетерпеливо махнула рукой, что — то вроде: «не переживай!» А я уже более уверенно ответила Косте:

— Я приду сегодня! — и получу ответы на свои вопросы. Непременно получу.

— До встречи, Марина! — он называл меня этим именем, а я не сопротивлялась. На всякий случай, оглянулась по сторонам, надеясь, что никто этого больше не слышал. Я уже практически приняла, что это мое имя. Мое.

Я положила трубку, а Наталья Ивановна сразу же начала командовать. Она дала мне в помощь нескольких девочек, и присоединилась сама. Я сначала переживала, что отвлекаю всех от своей работы, но начальница только отмахнулась, сказав, что от них не требуется сегодня все сдать, они и завтра завершат свои дела, а сегодня они просто обязаны помочь мне устроить мою личную жизнь. И из девчонок никто не возмущался свалившейся на них неожиданной работой. А потому я расслабилась и позволила помогать мне. Все вместе мы справились с работой за несколько часов, но решили, что идти к шефу сразу же не стоит, лучше дождаться окончания дня и отдать ему отчеты перед уходом, что бы он не придумал какого-либо нового задания, как для Золушки. Я почему-то не сомневалась, что он придумает. Особенно после того, как я ловко испортила ему настроение. Об этом, кстати, я никому не рассказала. Да и как можно о таком рассказывать.

Когда все уже собрались уходить, я струсила. Мне вдруг начало казаться, что если я сама отнесу отчеты, то Арсений Петрович обязательно к чему-нибудь придерется, обязательно что-нибудь придумает, что бы меня задержать. Зачем это ему? Чтобы был предлог отвезти меня домой? А это еще зачем? Кто он, а кто я. Чего я ещё выдумываю. Но панические мысли отпускать не хотели. И я с волнением в голосе попросила Наталью Ивановну занести отчеты, а сама в это время бежала прямиком к выходу из здания, отключив сотовый, чтобы никто не смог меня задержать.

Я перевела дух только тогда, когда забралась в переполненный троллейбус, он тронулся, а я все дальше удалялась от места работы, и все ближе к разгадкам о себе. Совесть мучала, вдруг наш шеф что — то сделает Наталье Ивановне, накажет ее из-за меня. Но ведь он велел подготовить отчеты и ничего не говорил о том, чтобы я сама их занесла. Какая разница, кто их принес? Пыталась оправдаться я в своих и в его глазах, представляя, как он будет мне это выговаривать, и что я отвечу. Я достала телефон из сумки, дрожащими руками включила. Но никаких звонков не было. А я вместо облегчения вновь начала испытывать тревогу. Шеф не звонил. Я была уверенная, что просто так он не оставит моего ухода. Сколько угодно я могу себя уговаривать, что ему нужны только отчеты, и мы все сделали правильно. Только сама я в это не верила. Если бы верила, занесла бы бумаги ему сама и ехала бы сейчас со спокойной совестью. Может быть, я придаю слишком большое значение его поступкам? С чего я взяла, что он интересуется мною лично? С чего? Была та злосчастная встреча в торговом центре, о которой ни он, ни я не вспоминали и делали вид, что ее не было. Но она была, и я не могла списывать ее со счетов.

Я вышла из общественного транспорта, перешла на противоположную сторону и вдоль небольшого сквера направилась по сообщенному мне Константином адресу. Приятное тут место, не где — то в глуши, прямо на одной из центральных улиц города, напротив уютный парк с лавочками и цветущими клубами. Я здесь даже бывала часто раньше, чуть дальше располагался один из корпусов моего института. Я подошла к нужному номеру дома, рассматривая когда-то старинное здание, которое сейчас было отреставрировано и представляло собой отштукатуренное светло зеленым цветом невысокое строение с украшениями в виде лепнины около окон, несколько белых колон располагались около входа. Я насчитала четыре этажа. На двери надпись гласила: «Центр развития личности и способностей». Наверное, какой-то психологический центр, а, значит, мне по адресу, усмехнулась я. Когда я зашла внутрь, оказалось очень людно. Я не ожидала увидеть здесь вообще каких-либо людей, кроме своего нового знакомого Константина, но нет, здесь оказалась и приемная с секретарем, и регистратура с пожилой женщиной в очках, и раздевалка, заполненная одеждой. Люди входили и выходили из здания, переобувались, что-то уточняли у администратора. Я нерешительно застыла в центре зала, не зная, о чем спрашивать и куда мне точно надо. Но тут раздался телефонный звонок, и Константин веселым голосом произнес:

— Скажи, что ты Марина Ильева, к доктору Коновалову, тебе дадут пропуск.

Я так и сделала. Администратор, седая женщина в очках, листала у себя на столе толстую тетрадь, найдя нужные ей записи, подняла на меня глаза:

— Вас ожидают, проходит, третий этаж, 329 кабинет. Не забудьте переобуться.

Я растерянно захлопала глазами, вот чего, а сменной обуви я с собой не взяла. Женщина строго на меня взглянула и протянулась бахилы. Я смущенно поблагодарила и направилась к лестнице, обычной, как в больницах. У меня и ощущение было такое, что я попала в больницу. Психиатрическую. Зеленые стены метра два, а дальше все белое, и потолки белые. Но в целом, вокруг чисто и аккуратно.

Нужный кабинет я нашла и тихонько постучала, не решаясь войти. Дверь открылась, и меня сразу же схватили за руку и потянули куда — то внутрь помещения. Окна были задернуты жалюзи, и свет был приглушен. Константин провел меня сквозь это помещение в дальний угол, где была еще одна дверь, а оттуда мы уже прошли еще в одну комнату, которая разительно отличалась от первой. Там располагался угловой диван и несколько кресел, в которых находились люди. Перед диваном стоял невысокий круглый журнальный столик. За диваном находилась ширма, разделяя помещение на две зоны.

Константин расположился за моей спиной, обнимая за плечи и выдвигая руками вперед, как бы показывая сидящим в помещении людям. Здесь находилось два мужчины и одна женщина, и все трое заинтересованно начали разглядывать меня со всех сторон, приподнимаясь со своих мест и обходя нас с Константином по периметру. Я боялась пошевелиться, не зная, чего ожидать от происходящего. Сама пришла, не ведая куда, мелькнула запоздалая мысль. Но с снаружи здание выглядело совершенно приличным, как, в общем — то, и изнутри. Не убьют же они меня тут, да и внизу меня запомнили. Χотя там даже имя не по паспорту я произнесла. Я направила на Константина обеспокоенный взгляд, а он ободряюще похлопал меня по плечу. Сразу стало спокойнее:

— Потерпи, сейчас ребята посмотрят на тебя, оценивая масштаб проблемы.

Я, конечно, не поняла, о какой проблеме идет речь, но терпеливо ждала окончания осмотра. Как бы странно ни казалось мне происходящее, я не испытывала страха. Тут невысокий худенький паренек лет двадцати пяти произнес:

— Скорее всего, это она. Вероятность 99 %.

Одет он был в простые черные джинсы и серую майку, которые были ему немного велики, а, может быть, он просто любил, чтобы одежда не сковывала его движений. Русые волосы уже отросли длиннее, чем предполагала его прическа, и торчали в разные стороны. Он постоянно проводил по волосам растопыренными пальцами, придавая своей голове ещё больший художественный беспорядок. Этот жест показался мне до боли знакомым, только никак не ассоциировался с этим худеньким пареньком.

Ему ответила женщина, которой на вид было около тридцати лет, у нее были длинные черные волосы, стянутые сзади в тугой низкий хвост, и такие же темные большие глаза:

— Согласна. Но нужно убрать печать, чтобы она сама это вспомнила. А лучше сообщить наверх, — и она многозначительно приподняла палец вверх.

У женщины было симпатичное лицо, и я терялась, предполагая, сколько ей лет. На вид я дала бы не больше, чем Константину, лет тридцать. Но ее взгляд был такой проникающий, такой умудренный жизненным опытом, что становилось не по себе, и я понимала, что ей гораздо больше. Одета она была скромно — в длинную клетчатую юбку темных тонов, а сверху — черная водолазка с коротким рукавом.

— Нет, сначала мы убедимся, что это Марина, а потом сообщим куда следует о том, что мы нашли ее, — очень жестко расставил приоритеты Константин.

Еще одного мужчину я не успела рассмотреть, так как собравшиеся начали наперебой выдвигать предположения и обсуждать сложившуюся ситуацию. Я должна бы была не понимать, о чем они спорят, но почему — то понимала. Что — то внутри меня соглашалось с аргументами. Мелкого худенького паренька звали Максим, а женщину — Кати. Как я поняла, именно эти двое могли что — то сделать с моей печатью, из-за которой все сложности. Такого рода печати стояли у всех людей и являлись чем — то необходимым и врожденным. А для Марины она была лишней.

— Есть 1 % вероятности, что это все же не Марина, и тогда …

Что будет тогда, Кати не договорила. Но я поняла, что ничего хорошего для меня не будет.

Вскоре все переместились на диван, а я предпочла сесть в отдельное кресло. Сидя, я чувствовала себя уже не так неловко. И мне, наконец, представили ещё одного мужчину, Петра, он был старше всех, на вид ему было около сорока пяти лет, на носу у него располагались маленькие круглые очки, и одет он был в темно-серые брюки и темную футболку. Я заметила, все они одевались в темно-серых тонах. Меня и саму привлекали эти цвета. Я вообще любила такую одежду, главным достоинством которой было то, что в ней было удобно, комфортно, она не притягивала взгляд, не делала меня центром внимания. К тому же, пачкалась она меньше, а в моем случае, со съемной квартирой и без наличия стиральной машинки, это было немаловажным фактором.