В общем, Дыболь прижился, и если бы не тихая тоска по дому, то жизнь эту можно было бы назвать счастливой. Тем более, что Луиза охотно отвечала на его ухаживания откровенной благосклонностью.

Если бы годом раньше кто-нибудь сказал Саше, что он будет жить в лесной землянке и пожирать грязные корни тут же, едва откопав из-под земли, он бы конечно рассмеялся. Теперь же Дыболь от души хохотал, когда Дэн, искусно фантазируя, сочинял, как бы он жил в собственном дворце с бассейнами, фонтанами и прочими порождениями цивилизации. И действительно, возлежа в тесной землянке на подстилке из трав, глядя на крепкую полуголую Луизу, трудно было поверить, что где-то есть другая жизнь, где по выметенным тротуарам прогуливаются чистенькие хрупкие девушки в нарядных платьях, от которых сладко пахнет духами.

Человек быстро привыкает ко всему: к чистоте и грязи, к нищете и богатству, к жизни и смерти. Он легко привязывается к работе, месту жительства и даже кладбищу, после того, как его там похоронят. И все же самая главная привязанность - человека к человеку. Это она связывает шесть миллиардов живущих на Земле людей родственными узами и не дает человечеству развалиться на шесть миллиардов враждебных друг другу равнодушных единиц.

ЕЩЕ РАЗ О СЧАСТЬЕ

Близился конец лета. Зеленая масса леса уже разваливалась на теплые цвета и оттенки, а трава сделалась бурой подобно земле, частью которой она скоро должна была стать. Дни все ещё были такими же теплыми и ясными, зато ночи стали заметно длиннее и прохладнее. На небе ярче засияли звезды, все громче и угрюмее в темноте скрипели деревья - лес готовился к длительной зимней спячке.

Кстати сказать, в отношении избранницы Саша вел себя несколько старомодно. Прогуливаясь по лесу с Луизой, он все время любовался своей амазонкой и чем дольше Дыболь это делал, тем сильнее она ему нравилась. Он использовал всякую возможность прикоснуться к Луизе, а она как-будто специально забиралась в такие места, чтобы предоставить Саше возможность подсадить её или откуда-нибудь снять.

Болтали они в основном о пустяках: узнавали деревья, кусты и травы, радовали друг друга поздними цветами или редкими насекомыми, намеками признавались в любви, но говорить в открытую почему-то не решались ни тот, ни другой. Подобные разговоры влюбленных сами по себе неинтересны, а чаще всего просто бессмысленны. Можно, конечно, попытаться привести подобный диалог в надлежащий вид, но тогда потеряется ощущение невинности слов и бесконечности жизни, а герои покажутся скучными и даже ненастоящими.

Возвращаясь в землянку, они держались за руку, и Луиза, потупив взгляд, тихо произнесла:

- Я буду заботиться о вас обоих.

- Надо бы дом поставить, - грубовато, по-хозяйски проговорил Дыболь. В землянке это не жизнь.

- А завры как же? - испуганно вскинулась Луиза.

- Можно и под землей, - так же весомо ответил Саша. - Надо бы другое место подыскать. Эх, сюда бы мой бластер-шмастер! А ещё лучше парочку танков или зениток. Я бы им дал. В этом лесу много живет людей?

- Не знаю, - с восхищением поедая глазами своего возлюбленного, ответила Луиза. - Папа несколько раз видел их. Так, мельком.

Сжав зубы, Дыболь ударил кулаком по ладони и с ненавистью сказал:

- Ничего, оружие я достану. Главное, собрать вместе побольше человек. Одни мы не справимся.

- Да, - тихо согласилась Луиза и воспользовавшись тем, что Саша замолчал, спросила о том, о чем думала весь обратный путь: - А папе ты сейчас скажешь?

- Конечно! - горячо уверил её Дыболь. - Зачем тянуть? Сегодня же и сообщим. Загсов здесь нет, так что будем считать, что мы с тобой расписались. Все - ты моя жена...

- А ты мой муж, - шепотом перебила его Луиза и крепко прижалась к Сашиному плечу.

Дыболь как знаменосец гордо вышагивал, глядя прямо перед собой и обдумывал план завоевания города. В его воспаленном воображении это выглядело почти так же просто, но в то же время и захватывающе, как прочитать фантастический роман или завоевать сердце Луизы.

- Завтра пойду в город, - заявил он. - Покажешь мне дорогу?

- Зачем? - с придыханием спросила девушка.

- Там мой бластер. Может эти два урода спьяну забыли его забрать. Хозяина дома сожрали, так что, есть возможность.

- Не надо! - чуть не плача, взмолилась Луиза. - Мы ведь только поженились! Подожди хотя бы до весны! - Она повисла у Саши на шее, и наш герой тут же позабыл обо всем на свете.

Как писал один ацтекский жрец после нападения испанцев на Тлателолко: "Золото, нефрит, богатые одежды, перья кецаля - все, что было некогда ценным, стало ненужным."

СВАДЬБА

Момент для Дыболя был настолько ответственным, что прежде чем объявить родителю Луизы о женитьбе, он пригладил торчащие в разные стороны волосы и чопорно поинтересовался:

- Скажите пожалуйста, как вас по отчеству?

- Да брось ты, - отмахнулся Дэн. - Что это тебе вдруг приспичило по отчеству? Нет у меня никакого отчества. Дэн и Дэн.

- Ну ладно, - после недолгих колебаний согласился Саша. - Я хочу сказать, что мы... - в этом месте Дыболь сделал классическую паузу и посмотрев Дэну в глаза, продолжил: - Мы с Луизой любим друг друга и хотим пожениться.

Лицо у Дэна внезапно засветилось, он вскочил со своей подстилки и по-борцовски заключил заключил Сашу в объятия.

- Давно бы так! - страстно зашептал он. - Молодец! Обрадовал ты меня! Я же давно заметил, как ты ходишь вокруг да около! Набрался-таки храбрости! - Дэн оторвал от себя Дыболя, усадил рядом с собой, по-отечески обнял и мечтательно заговорил: - Ну вот, теперь заживем одной семьей. Вместе-то нам легче будет. А я боялся, что ты поживешь недельку-другую и подашься на юг. И Луиза боялась.

- Ну, пап, - засмущавшись, проговорила Луиза.

- А что "пап"? Боялась, так и скажи, - не переставая тискать Сашу ответил Дэн. - Мы же тебя сразу полюбили. Хороший ты парень. На зиму ягод запасем, орехов, грибов. Мяса можно впрок навялить. Где-нибудь подальше от землянки завалим с тобой завра, на всю зиму хватит. Мы с Луизой одних корней уже метровую яму заготовили. Ничего, проживем. А внуки пойдут, буду внуков няньчить.

- Ну, пап, - опустив голову, повторила Луиза.

- А что - "пап"? Что я такого сказал? Вы же пожениться собрались, значит и дети будут.

Луиза перебралась на подстилку поближе к мужу и прижалась к его плечу.

- А весной, - продолжал Дэн, - все вместе подадимся на юг. Там-то мы устроимся поосновательнее. Дети, они комфорт любят.

- А почему не сейчас? - спросил Дыболь.

- Сейчас уже поздновато, - ответил Дэн. - Не успеем. Да и завры весной не такие подвижные. Ничего, зиму переживем и в путь.

- Почему же вы раньше не ушли на юг? - поинтересовался Саша.

- Раньше? - переспросил Дэн и задумался.

- Тебя ждали, - прошептала Луиза Дыболю на ухо. Саша удивленно посмотрел на жену, но Дэн не дал ему возможности поразмыслить над этими словами.

- Да что говорить об этом. Что было, то прошло. Верно я говорю? - Дэн хлопнул новоиспеченного зятя по плечу и заговорщицки подмигнул ему. - Ну, хватит болтать, пора приниматься за дело. Надо же это как-то отметить. Я кое-что приберег на всякий случай. Вот и пригодилось. - Он залез рукой в угол под подстилку и достал оттуда непочатую бутылку джина. - Где там у нас черепки? Давай-ка, дочка, по глоточку за ваше семейное счастье.

Пока Дыболь непонимающе хлопал глазами и пытался понять, откуда в лесной землянке взялся джин, Дэн ловко откупорил бутылку и разлил его по черепкам. Саша с сомнамбулическим видом принял свою порцию, понюхал и с отвращением отвернулся.

- Ну, с богом, дорогие! - подняв свадебный "бокал", торжественно проговорил Дэн и выпил. Слегка помучившись, Дыболь чокнулся со своей возлюбленной, зажмурился и последовал его примеру.

Тряхнув головой, Саша открыл глаза. Прямо посреди землянки, по-восточному скрестив ноги, сидел его старый знакомый - Джин - и лукаво улыбался.