Увидев владельца гостиницы, Дыболь во второй раз за сегодняшнее утро густо покраснел и от волнения принялся постукивать молотком по ладони.

- Бросьте вы этот молоток, - дружелюбно сказал хозяин гостиницы. - Я никогда не расстаюсь со своим кольтом. Мы здесь в гостях. Честное слово, мне неудобно убивать вас в доме моего хорошего друга. Садитесь лучше пить чай.

- Между прочим, здороваться надо, - напомнил профессор и, подойдя к Саше, отобрал у него молоток.

- Здравствуйте, - буркнул Дыболь.

- Вот так-то лучше, - обрадовался владелец гостиницы. - Теперь пора и познакомиться. Я - Базиль. Можете так меня и звать, я не возражаю. А ваше имя мне известно.

- Подойди к госпоже Розалии, - прошипел профессор Саше на ухо. Он ткнул его кулаком в бок и отвратительным слащавым голосом обратился к даме: - Это мой иностранный гость, Александр Дыболь. - Затем он подтолкнул Сашу к невозмутимо сидящей гостье и легонько надавил ему ладонью на затылок. Получилось что-то вроде поклона. При этом Розалия равнодушно посмотрела на Дыболя и неожиданно красивым низким голосом констатировала:

- Вы не художник... и, пожалуй, не писатель.

Испытывая некоторую неловкость, Саша смутился ещё больше, а дама треф продолжала:

- Вы не музыкант, не-ет. И не ученый. Не политический деятель.

- Молод еще, - хохотнул Базиль.

- Я вас сразу узнала. Ваша статуя - безвкусица. В прошлом году на её месте стоял памятник одному художнику. Не долго, правда. Тот был поизобретательнее. По крайней мере, его нельзя было узнать.

- А действительно, Александр, кто вы? - подмигнув Дыболю, спросил владелец гостиницы.

- Пусть лучше расскажет, где он шлялся всю ночь, - проговорил хозяин дома.

- Об этом я вам расскажу, уважаемый профессор, - встрепенулся Базиль. - Вечер Александр провел в ресторане у Энгельгардта, а потом пошел ночевать в счастливую семейку. Так, Александр?

Подавленный информированностью владельца гостиницы, Саша поднял и опустил брови, но вместо ответа тяжело вздохнул.

- Ну вот, пожалуйста, - радостно продолжил Базиль. - Только что-то вы рано сбежали от Луизы. Заврались небось? Совестливый, значит. Это хорошо.

Дыболь не знал, куда деться от пристального внимания профессора и его гостей. Он снова пожалел о возвращении, но повернуться и уйти счел неудобным и чем-то даже постыдным, как дезертирство.

- И все-таки, мне интересно знать, кто вы такой? - вновь спросила Розалия и, поставив ещё одну чашку, налила Саше чаю.

ВАЛЮТА

Можно весь день рассказывать о себе самые остроумные истории, но при этом ни словом не обмолвиться о главном. Разве узнаешь из автобиографии, что собой представляет человек? Сегодня он малопьющий семьянин, а завтра, глядишь, зарубил жену топором. И наоборот, вчера он кромсал фашистов, а сегодня - нежный родитель и ласковый супруг.

Есть люди, которым совершенно нечего рассказывать о себе, но есть и такие, которые просто не умеют этого делать. В компании профессора у Дыболя эти два несчастья обрели полное согласие друг с другом.

Уложив всю свою жизнь в одну минуту, Саша виновато посмотрел на присутствующих и пожал плечами:

- Ну вот... вроде все.

Гости профессора молча пили чай и, казалось, потеряли всякий интерес к скучному иностранцу. Чтобы хоть как-то развеять зловещее безразличие, Дыболь ляпнул первое, что пришло в голову.

- А у нас вот такие деньги, - произнес он и достал из кармана три мятых десятки. Базиль скосил глаза на деньги, поставил чашку и взял у Саши купюры.

- Настоящие! - с нескрываемым сладострастием проговорил он. Красивые, черт возьми!

Чрезвычайно довольный произведнным эффектом, Дыболь заулыбался, посмотрел на профессора и его возлюбленную, но те остались равнодушны к экзотическим денежным знакам.

- Хрустят, - лаская бумажки, продолжал владелец гостиницы. - Что вам за них дать, Александр? Не стесняйтесь. Просите, сколько хотите. Между прочим, мои деньги пользуются в городе особым спросом. Вам об этом кто угодно скажет. Можете даже завести свое небольшое дельце - лавчонку купить или кафе. Я помогу.

- Да ладно. Я вон у... - начал Дыболь, и вдруг к своему удивлению обнаружил, что не знает ни имени, ни фамилии хозяина дома. Назвать же его просто профессором или как-то ещё ему предствлялось неудобным.

Помявшись, Саша кивнул в сторону машинки и продолжил: - Я здесь сколько угодно напечатаю. Куда их...

- Напечатаю, - негромко возмутился хозяин дома. - Вы слышали, Розалия? Он напечатает!

- Нахал, - бесстрастно откликнулась Розалия, и Дыболь в который раз покраснел как рак.

Вконец расстроившись, Саша извелек из карманов несколько пестрых бумажек, чудом оставшихся после попойки у Энгельгардта, и припечатал их к столу.

- Вот, - дрожащим голосом проговорил он. - Не буду я печатать. Не беспокойтесь. И эти заберите. Сами же разрешили, а теперь...

- Во, обиделся! - захохотал профессор.

- Выше нос, Александр! - Базиль бесцеремонно хлопнул его по плечу и убрал Сашины десятки в карман. - Профессор пошутил.

- Нет, профессор отнюдь не пошутил, - тихо сказала Розалия. - А вы, Александр, когда говорите, забываете подумать. Ну ничего, я вами займусь серьезно. Дэди, - обратилась она к хозяину дома. - Дайте мне этого молодого человека на перевоспитание. Ну, хотя бы на неделю. Обещаю вам вернуть его в целости и сохранности.

- О, пожалуйста! - слишком горячо воскликнул профессор. - Для вас, Розалия, все, что угодно!

- Хотите у меня погостить, Александр? - спросила трефовая дама у Дыболя. - Не беспокойтесь, ничего делать вам не придется. Для этого у меня есть прислуга. Дом у меня большой. У вас будет своя комната, очень уютная, с видом на центральную площадь. Будете любоваться своим памятником сколько угодно. Согласны?

Быстро прикинув, что с профессором отношения, пусть немного, но испорчены, Саша в знак согласия кивнул головой. Немного унизительной горечи к переезду прибавляло то, что в его присутствии профессор с Розалией говорили о нем, как о какой-нибудь кошке или болонке. Но все же эта женщина, несмотря на высокомерие, чем-то очень приглянулась Дыболю. Чувствовалось в ней что-то от тех сильных, незаурядных личностей, при встрече с которыми рука сама тянется к воображаемому козырьку.

ЧУШЬ

Вызвавшись проводить Розалию с Сашей, владелец гостиницы галантно предложил Дыболю локоть. Помахивая кружевным зантиком, трефовая дама важно вышагивала впереди, а Базиль постоянно теребил Дыболя за рукав, все время шутил и громко смеялся. Шутки его были настолько плоскими и незамысловатыми, что даже Саша, несколько раз хохотнув из вежливости, быстро поскучнел.

- Перестаньте, Базиль, нести чушь, - не оборачиваясь, проговорила Розалия. - Если вы отрабатываете подаренные вам деньги, то напрасно. По-моему, Александр не требовал от вас ничего взамен, когда вы их без спросу сунули в карман. - Розалия замедлила шаг и оказалась между Дыболем и владельцем гостиницы. - Меня всегда поражало, как мужчины часто мучают друг друга благодарностью.

- Я и не мучаю его, - уверенно ответил Базиль. - Александру нравится меня слушать. Правда, Александр?

В ответ Саша промычал что-то невразумительное и неуверенно кивнул вбок.

- Александр вас боится, - сказала Розалия.

- Меня?! - искренне удивился владелец гостиницы. - Вы что,боитесь меня, Алек?

От стыда Дыболь моментально покрылся холодным липким потом. Его недавно открывшаяся способность краснеть измучила Сашу до отчаяния. Дыболь попытался было возмутиться и возразить, но вышло, как часто бывает во сне: хочешь крикнуть и не можешь. Вид у Саши сделался жалким, а бессвязный лепет, который он все же выдавил из себя, лишь подтверждал слова Розалии.

- Да нет... Я просто... Чего мне?

- Вы же у него на глазах убили человека, - не обращая внимания на попытки Дыболя оправдаться, продолжала Розалия.

- Так вы ещё не забыли, Алек? - спросил Базиль. - Ну, дружище! Мало ли что в жизни бывает. К тому же, этот оборванец когда-нибудь все равно умер бы.