Андрей Белый, Аарон Штейнберг, Разумник Иванов-Разумник

ПАМЯТИ АЛЕКСАНДРА БЛОКА

ВОЛЬНАЯ ФИЛОСОФСКАЯ АССОЦИАЦИЯ
ПАМЯТИ АЛЕКСАНДРА БЛОКА
ПЕТЕРБУРГ-1922
LXXXIII
открытое заседание Вольной Философской Ассоциации
28 августа 1921
Памяти Александра Блока portret.jpg

АНДРЕЙ БЕЛЫЙ

Открываю заседание, посвященное памяти Александра Александровича Блока.

Россия потеряла своего любимого поэта, который был тесно сплетен с нею. Современность потеряла своего наиболее чуткого сына. Вольная Философская Ассоциация — своего основателя, члена Совета, неизменно духом присутствовавшего среди нас. Многие потеряли друга…

Почтим память покойного вставанием.

Что есть память?

Когда в важные минуты мы собираемся вместе, — мы собираемся не для словесности; не спорить, обмениваться отвлеченными взглядами мы собираемся; мы собираемся для какого-то совместного дела: нечто со-пережить, чтобы со-переживание это в нас отложилось как жизненное решение.

Что значит со-мыслить, со-чувствовать, со-волить? Это значит прийти к какому-то смыслу, в сочувствиях прийти к организующему началу чувства иль к любви; любовью найти начало совместного действия (или со-действия), воли: соединить наши импульсы, чувства и мысли как узнания наших переживаний в со-знании. Co-знание — действительность, нами творимая — результат действия мысли, воли и чувства; действительность — действительна (Wirklichkeit — wirken); это есть памятник, память, культура.

Поэты всегда индивидуумы особого рода: они всегда выражение какого-то интер-индивидуала (не мое выражение), пересечение коллективов и претворение их в космос индивидуального познания, соединенного с личностью. Поэты — конденсаторы какого-то большого сознания. Орудие их — слово-образ.

Что есть слово-образ?

Оно есть со-дружество смыслов, соединенных в одно, причем каждый из смыслов опять-таки соединение множества мыслей (со-мыслие). В слово-образе связаны бесконечные струи мыслительной жизни в волну, переживаемую индивидуально, как образ фантазии. Гении, вроде Гете, недаром осознают мир фантазии собственной, как особого рода мыслительный организм, как мышление высшего типа, как органику мысли.

Почтить память Блока поэта — найти смысл его Музы: нащупать сердце его поэтического организма и пережить это сердце в биениях личной жизни его; эта личная жизнь Музы Блока выражается в образе как лик, как индивидуальное имя. Лик, имя Музы поэта — конкретный разум его. Поэзия есть философия конкретного разума.

Философия большого размаха, обратно, — поэзия; конкретная философия не остается в пределах абстрактного мира; ее протянутость к жизни выражается в лозунгах о том, что конкретная философия есть философия культуры; но философия культуры, в свою очередь, необъяснима без философии самой живой культуры мысли в нас; так философия обусловливается культурой культур: культурой сознания нашего, достигаемого в деятельном плавлении всего нашего переживаемого существа. Тут философия пересекается поэзией.

Поэзия, по Гете, есть «зрелая природа»: не понятие о природе, а природа понятия в природе переживаемого сознания — старая природа, по отношению которой природа нас обставшего мира есть итак, оплотнение ставшее некоего кипящего становления; этот кипящий вулкан становлений, вулкан всей природы — сознание наше.

Поэтическое и конкретно-философское сознание пересекаемы в «со»-знаниях философа и поэта при условии, что это «со» переживается не как механическое начало абстрактного синтеза, а неким организмом, где «со» есть «само», или «Selbst», к которому взывал Ницше, то самое Selbst, которое в точном переводе на санскритский язык является «Атманом», или конкретно переживаемым Духом. В этом смысле всякое самосознающее знание, во-первых, духовно, а во-вторых, и конкретно, что выражено в философии Индии трехъярусной формулой погружения Духа в мир тайн: Атман — Будхи — Манас есть знак нисхождения, три стадии нисхождения, где Атман — Само, Будхи — Со, переживаемые как «со» чувствий и знаний, а Манас есть акт разумного знания отдельного индивидуума: Атман — Будхи — Манас прочитываемо как мир Само-со-знания нашего. Это значит понять, что конкретное самосознание наше имеет Лик, что оно Коллектив, что жизнь этого коллектива осуществляема в жизни каждого индивидуального сознания.

Понять Блока-поэта — понять организующий центр само-со-знания Блока: его само или «Атман», действующий сквозь личность; это значит — понять: Блок, как крупный поэт, был поэтом-философом, конкретным философом. Это значит: рассмотреть мир его Музы в русле имени этой Музы, как организующего начала его «фантазийных» стихий, в русле Софии, Премудрости, — той Дамы Прекрасной, к которой божественный Дант обращал свой сонет; это значит понять неслучайность, органичность события написания «Двенадцати» не кем иным, как автором стихов о Прекрасной Даме; это значит понять: Блок именно потому написал «Двенадцать», что был он автором и стихов о Прекрасной Даме, и автором «Незнакомки», и автором «Балаганчика». Это значит понять, ухватить: связующий нерв между надрывом, карнавальной иронией Пьеро, Арлекина и глубоко пророческой нотой огромного «Куликова Поля» и «Скифов». Выключить то или иное из Блока, раскромсать организм мысле-образов Блока не значит ли: поступить с его памятью так, как поступили Менады с Дионисом; раскромсывателям памяти Блока на части мы скажем: «руки прочь!»

Наоборот: соединить воедино раскромсанное политическими партиями и литературными школами — вот что должны мы сегодня сделать; освободить из замкнутых черепными коробками абстрактных сознаний конкретное сознание Блока, поэта-философа, человека, — должны мы, чтобы организм его образов встал, как воскресший Дионис в стране живомыслия, живчувствия, живоволия; в стране Духа, иль в памяти, этой Действительности в собственном смысле, — в стране, о которой в одинаковом смысле, но в разных формах сказали Платон, Толстой, Гете, каждый по-своему: первый — в теории воспоминаний, второй — в учении о том, что мир Памяти есть форма касания нас действительно-сущего духовного мира (смотри его книгу «О жизни»), третий — учением о Метаморфозе, стране Конкретного Разума. В этой встрече с Памятью о поэте есть подлинная встреча с Поэтом; и тогда, поймите, тогда мы не «так сказать», а действительно встречаемся с ним.

Переживем же эту встречу по-новому, сделаем нечто сегодня совместно с поэтом, встанем вокруг него. В нашем сегодняшнем коллективном делании забудем формы «академических» заседаний; выговорим «Блока» из себя, дадим ему сказать нечто нам. Пусть пришедшие сюда из любопытства лишь послушать, что будут говорить о «Блоке», пусть все «внешние» для Блока поймут, что им здесь не место: таких я просил бы встать и удалиться из зала…

Мы же — переживем память о Блоке конкретно…

Почтим его еще раз вставанием.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: