— Обычно эти моменты обсуждают до того, как приглашают на вечера, — с усмешкой заметил Хор. — Однако спешу вас успокоить: я не слишком люблю Центр Одаренных как организацию, но не возражаю против своего там присутствия. Что же касается нелегкой доли… Фамилию «Хор» я предпочту и Ричарделям, и даже Эссентессерам. Вы можете называть меня по ней, а не по имени.

— Хорошо, — кивнул Эвальд и едва заметно улыбнулся. — Однако не повторяйте этого перед Хемин, она же Ричардель, может обидеться. И не скромничайте так, Эссентессером мечтает быть любой. Это возможность изменить мир.

Разумеется, на посту правителя это сделать удалось бы в любом случае, но для некоторых вещей становиться правителем не требовалось.

— А вы бы мечтали? — серьезно спросил Хор.

— Разумеется, — он ответил стремительно, чуть не перекрыв ответом вопрос. — Впрочем… может, есть нечто ценное и в моем нынешнем положении, то, чего я не нашел бы на верхушке. И все же носить фамилию Эссентессер прекрасно.

Хор покачал головой:

— Я хотел бы оставаться только собой. Мальсом Хором. Да, не очень-то почетно, зато оригинально. Я единственный в своем роде — в буквальном смысле.

Эвальд снова улыбнулся.

— Такое может сказать каждый. Я тоже… единственный в своем роде. Идемте.

Они неторопливо двинулись по улице, а Хор задумчиво поглядывал на спутника, вспоминая, что о нем говорилось в материалах, собранных Ли. Похоже, об Эссентессерах он говорил не просто так, потому что было время, когда Эвальда пытались перевести в Зорренды, причем с самыми высокими результатами тестирования. Но не сложилось, появились более подходящие кандидатуры, и в конце концов приняли решение отправить двенадцатилетнего мальчика в семью Мистералей, где имел большую важность переход наследника из другой фамилии, поскольку своих наследников не существовало.

Среди семей Объединенного Мира центральное положение занимали семь: Ричардели, военные, из которых выбирался Маршал, Тиргирхольды, администраторы, из которых выбирался Герцог, Аусхассены, специалисты судопроизводства, из которых выбирался Магистр, Зорренды, сильные маги и ученые, из которых выбирался Регент, Хорана, ведающие промышленностью, Мистерали, распоряжавшиеся финансами, и Каэндра, нагруженные канцелярскими делами.

Представители первых четырех фамилий, соответствующих четырем ветвям власти, занимали ведущие посты во всех регионах. Тем не менее, фактическими правителями каждого Края становились главы остальных трех. Таким образом Облачным управляли Эссентессеры, Грозовым — Мистерали, Крылатым — Хорана, а Серебряным — Каэндра. Так что, становясь наследником, Эвальд получал перспективу в будущем сделаться человеком, стоящим лишь на одну ступеньку ниже Эссентессеров. Но, в отличие от четырех фамилий-«заместителей», как их называли, он уже не имел шанса оказаться на самой высокой ступеньке.

Сотню лет назад в королевстве Саанг произошел переворот, направленный против королевской власти. В результате правителем стал Фэйн Эссентессер, поменявший всю государственную систему. Благодаря ему появилось четверо правителей-Эссентессеров, и под их управлением страна начала расширяться, пока не заняла три из четырех материков. Она получила новое имя — Объединенный Мир, а фамилия Фэйна стала её знаменем. И все же Мальс Хор знал одну вещь. Может, во времена первого Эссентессера все эти преобразования виделись огромной пользой, то теперь некоторые из них не мешало преобразовать ещё разок.

Они прошагали к тому самому зданию, вокруг которого Хору уже довелось пройтись. Запачканный, едва различаемый номер располагался невысоко, но рядом с ним рос потрепанный куст, который и закрывал обзор. Эвальд рассказывал о своих названых сестрах примерно то, что содержалось в документах от Ли Ханненсдон, и больше всего в этом рассказе мелькало имя Халаны, раз пять была названа Хемена, вернее, как он её называл, Хемин, а о Хорди и Раль наследник Мистералей не упомянул вообще.

Они поднялись на второй этаж, и Эвальд толкнул слегка приоткрытую дверь с цифрой «17», а затем вежливо пропустил гостя вперед. Из узкой прихожей, где на вешалке Хор заметил два дамских плаща, он прошел в просторную гостиную. Бледно-желтые обои, несколько пейзажей в золоченых рамах на стенах, цветастый ковер под ногами. Возле стены находился длинный диван, на котором восседали две девушки. К нему придвинули узкий стол, накрытый для чаепития, а по бокам располагались ещё два пустующих стула. Вся мебель была одним гарнитуром, из янтарно-золотистой древесины, с резьбой. Хор оценил возраст и цену всего этого и вспомнил, что находится в квартире финансиста Мистераля. Почетное место в углу занимал рояль — тоже дорогая вещь, сделанная престижной фирмой.

— Позвольте вам представить Мальса Хора, — зазвучал звонкий голос организатора вечера. — Он из Грозового Мира и умеет играть на рояле. Хор, это Хемена Ричардель и Илана Кровиндаст, мои названые сестры.

— Приятно познакомиться, — первой произнесла девушка с ярко-рыжими, почти алыми волосами, спрятанными в простую прическу под маленькой черной шляпкой. По твердому голосу можно было сделать вывод, что из двух дам именно эта занимается войной. Да и её преисполненное достоинства лицо напоминало те лица, какие Хор видел в пору своего обучения военному делу десять лет назад. С той поры многое утекло, сменились не раз и учителя, и занятие, но кое-что твердо осталось в памяти.

— Рада познакомиться, — улыбнулась вторая, с более светлой рыжиной и дружелюбием в глазах, как у брата. В этой девушке чувствовалась тонкость, потому Хор и определил в ней творческую натуру. Хоть выражение лица и светилось радостью, однако чуть прищуренный левый глаз выдавал в ней хитрость, свойственную и названому брату. Халана Кровиндаст тоже носила изящную маску, вряд ли проявляя полную искренность. Она была одета в простое платье с широким белым воротником, рукавами чуть длиннее локтей, цветочными узорами и туго завязанным шелковым поясом.

— К нам кто-то ещё придет сегодня, Эвальд? — властно спросила Хемена.

Тот развел руками.

— Я не нашел большого количества кавалеров, достойных вашего общества, — молодой Мистераль стремительно проскользнул мимо Хора и в два шага очутился возле дам. — Однако я надеюсь, что отсутствие поклонников скрасит музыка. Не так ли, Хор?

— Вы предпочитаете усеченную фамилию имени? Интересно, — произнесла Хемена. Прямая осанка, высоко поднятая голова — в этой комнате юная Ричардель выглядела самой старшей на фоне улыбчивого названого брата. — Эви, ты уже потряс нашего гостя своей чудовищной прямотой и узнал, почему это так?

— Его сложно потрясти, — Эвальд легонько двинул бровями. — Да, я узнал, но ваша прямота, сестрица, не менее чудовищна.

— Она идет в ход лишь тогда, когда я знаю, что никого ей не раню, — невозмутимо отозвалась Хемена. — Итак?

— Я люблю свою фамилию, — ответил вместо хозяина гость. — Может, от знакомых вам учеников Центра Одаренных вы и слышали негодование по поводу всего, что с оным Центром связано, но ко мне это не относится. — К нему это действительно не относилось, потому что Хор предпочитал сохранять все негодование в мыслях.

Илана наморщила брови.

— Может, не будем про эту тему?

— Странно, — заметил Хор. — Ваша сестра немного другого мнения.

— Нет, ну давайте правда не будем, — тонким голосом повторила Илана, по-прежнему щуря левый глаз. — У нас радостный вечер — отложим все серьезные разговоры. Вы с Эви ещё встретитесь не раз и успеете все это выяснить, а сейчас вы ведь сыграете нам на рояле?

— Безусловно, — Хор учтиво наклонил голову.

Он прошествовал к стоящему в углу инструменту, присел на невысокий табурет и открыл крышку рояля, отмечая золотые с завитушками буквы на ней: «Сermean». Одна из лучших фирм. Эвальд разбирался в инструментах.

— Что угодно услышать прекрасным дамам? — Хор непринужденно протянул ноги вперед и скрестил их в щиколотках, опустив пятки на педальную коробку. Пользоваться педалями во время игры он не любил и думал, что сегодня обойдется без этого.