Мадлен готова была сгореть от стыда при одной мысли, что ее увидят в столь неподобающем виде. Но выбора не было: или штаны, или ничего.

Брезгливо морщась, Мадлен принялась одеваться. На рубахе как раз в районе сердца обнаружился шов. Неужели ее сняли с трупа? Мадлен постаралась выбросить из головы ненужные мысли.

Если она не выдержит и устроит истерику, то некромант от нее откажется, и ей ничего не останется, кроме как умереть. Своим уходом отец явно дал понять, что не примет дочь назад, а с такой внешностью, как сейчас, eй даже куртизанкой не стать.

Мадлен оделась и села за стол. Некромант велел поесть. Аппетита не было, но она послушно зачерпнула ложкой похлебку. Проглотила и не почувствовала вкуса. Здесь так плохо готовят? Мадлен съела ещё одну ложку. Даже вода вкусней. Отодвинув в сторону тарелку, девушка отщипнула кусок мяса. Словно бумагу сжевала.

Руки снова начали нервно подрагивать. Мадлен потянулась к кружке с вином и отпила глоток. Ни вкуса, ни запаха.

В глазах снова запекло. Хотелось плакать, но слез не было. Кажется, этой возможности она теперь также лишена.

Мадлен обхватила себя руками и забилась в угол кровати. Девушка просто лежала, закрыв глаза и забыв про время.

Только когда послышался звук открывающейся двери, Мадлен подняла голову. В комнату вошел некромант. В руках он держал сапоги и черный плащ. Бросив вещи на кровать, некромант посмотрел на стол.

— Я просил тебя поесть.

— Не хочу.

— Надо, — он зажег масляную лампу, разгоняя полумрак.

— Я не чувствую вкуса.

— Знаю. Садись и ешь. Твое тело почти мертво. Если не будешь его кормить, умрешь по-настоящему.

— Мне все равно, — Мадлен снова свернулась калачиком.

Некромант схватил ее за волосы и одним рывком стащил с постели, заставляя стать на ноги.

— Боли ты также не чувствуешь, — он приставил к ее груди трехгранный кинжал. — Но я знаю, как истязать такого, как я сам. есть

Мадлен не знала, что может быть так больно! Она закричала, извиваясь в удерживающих ее руках. Казалось, на части резали саму душу.

Некромант убрал кинжал и силой усадил ее за стол. Подвинул блюдо с едой.

Дрожащими руками Мадлен принялась черпать безвкусную похлебку. Опустошив миску, молча съела мясо и выпила вино.

— Меня зовут Кирьян. Можешь называть меня мэтр Кир.

Некромант откинул капюшон, позволяя рассмотреть свое лицо. Мадлен отметила, что кожа у него не восково-желтая, как у нее, а всего лишь бледная, словно он годами не видел солнечного света. Глубоко сидящие глаза были бесцветны, но смотрели так, что сравнить их хотелось не с комочками слизи, а с сосудами, доверху наполненными расплавленным серебром.

Свисающие до плеч седые волосы заставляли предположить, что маг далеко не юн. Лицо же было лишено возраста. Некроманту можно было дать и тридцать, и сорок, и шестьдесят лет. А, возможно, и больше. Маги живут долго.

— Обувайся и надевай плащ. Мы уходим.