Глава 19 Дорога домой

Мадлен разложила вещи, которые у нее остались: слегка потрепанный, но все ещё крепкий кожаный пояс, узкий стилет — последняя память о доме, ганлин, на котором так и не довелось сыграть, и кнут. Последним она так и не научилась пользоваться, ведь наставник успел дать только несколько уроков. Рядом лежала пустая сумка, в которой за время путешествия появились дыры. Нитки и иголки потерялись, и зашить было нечем.

Мадлен тяжело вздохнула и привычно потерла колечко на пальце, единственное напоминание о Регуле. Когда он вернется? Ответа не было, но уверенность, что василиск жив, не покидала.

Мадлен шмыгнула носом и собрала вещи. Стилет и кнут за пояс, ганлин в сумку.

Зашумели крылья, и на берег озера опустилась Эйвис.

— Я тебя ждал, — Кирьян поманил к себе феникс. — Подойди, я хочу, чтобы ты послушала одну песню.

Эйвис превратилась в человека и поправила сбившуюся во время полета юбку.

— Ты ведь не просто играешь, — она подошла и села возле некроманта. — Ты творишь волшбу.

— Да, — Кирьян тронул струны. — Слушай. Тебе понравится.

Мадлен села в стороне, прижавшись спиной к шершавому стволу ивы. Солнечные лучи слепили, но больше не обжигали. Трава нежно скользила между пальцев.

Мадлен все никак не могла насладиться вернувшейся чувствительностью и дорожила каждым прикосновением.

Торжественная мелодия, которую заиграл Кирьян, гармонично вплелась в звучание ветра и далекое пение одинокой пичужки. Мадлен прикрыла глаза, отдаваясь давно забытому ощущению расслабленности в мышцах.

Чары лютни действовали только на того, кому играли, поэтому Мадлен не боялась попасть под их действие.

Что Кирьян решил сыграть фениксу? Исцеление, чтобы она могла сама менять облик, или нечто иное?

Мысли текли вяло, и Мадлен не заметила, как задремала. Очнулась она от внезапно наступившей тишины. Лютня молчала, пичужка и та оборвала свою песню, даже ветерок утих.

Эйвис сидела, молча смотря в землю. Кирьян не сводил с нее глаз. Ему явно хотелось узнать результат, но он не торопил феникс. Наконец, Эйвис поднялась. Запрокинула лицо к солнцу. Тело девушки вспыхнуло огнем, контуры фигуры смазались, и через мгновение она превратилась в птицу.

— Теперь ты можешь контролировать свой дар, — в голосе некроманта звучало удовлетворение хорошо проделанной работой.

— Ты ведь подарил мне не только возможность оборачиваться, — феникс склонила голову набок.

— Да.

— Ты лишил меня выбора, как жить дальше. Не боишься, что взял на себя слишком много?

— Могу попросить прощение, если тебе станет от этого легче.

— Не станет, — Эйвис вскинула голову, словно прислушиваясь к слышным только ей голосам. — Меня зовут. Я должна идти.

— Лети, — Кирьян приглашающе махнул рукой.

— Мне не нужно твое разрешение. И будь осторожен, — феникс наклонилась к нему. — Не смей больше вмешиваться в мою жизнь, иначе пожалеешь о своей песне, менестрель.

Эйвис взмахнула крыльями и исчезла. Не улетела, а словно растворилась в пространстве.

— Она вернулась домой? — Мадлен подошла к наставнику.

— Нет. Феникс ушла в храм Соло.

— Эйвис решила стать жрицей? Почему? Что вы ей спели?

— Божественность.

— Не понимаю.

— Людям нужны боги, иначе их место займут демоны. Соло и Тарья погибли, поэтому я сделал Эйвис богиней. Думаю, она справится. В любом случае, я за ней присмотрю.

Мадлен не успела ответить, как на берегу показалась волчица. Ее голову украшала шапочка с пером феникса. Похоже, что перо означало не просто украшение, а знак силы и власти.

Следом за самкой шли три оборотня в человечьей ипостаси. Мадлен покраснела и отвела взгляд: смотреть на обнаженных мужчин ей было неловко.

— Вы изменили моих волков, — женщина не сводила глаз с Кирьяна. — Раньше они сбрасывали шкуры только во время спариванья или по приказу.

— Да, — Кирьян не стал прятать довольной улыбки. — Твои волки излечились и теперь разумны, как и волчицы.

— Это неправильно.

— Но ведь это хорошо. Они стали умнее. Будут приносить тебе больше добычи. Будут лучше охранять твоих детей.

— В других стаях волки тоже изменились?

Мадлен показалось, что этот вопрос интересовал волчицу больше всего.

— К сожалению нет. Чтобы получить разум, им нужно испить воды, — Кирьян кивнул в сторону озера.

— Мы собираемся здесь каждую весну во время гона. Если твои слова правдивы, то скоро все стаи станут похожи на мою.

— Рад этому.

— Ты разрушил тот мир, в котором мы жили.

— Я надеюсь, ты и твои соплеменники оценят изменения. Вода в озере отныне целебная, и не только дарует разум волкам, но и избавляет от любого недуга.

— Тебя стоило бы убить, но это не вернет сделанного.

— Тут я с тобой согласен, — Кирьян держал ладонь на рукояти кнута, готовый в любой момент пустить его в ход.

Женщина пристально посмотрела в глаза некроманту. Мадлен напряглась, готовясь к бою, но волчица не стала нападать. Молча развернувшись, она ушла. Самцы поспешили следом.

Мадлен расслабилась, радуясь, что обошлось без столкновения.

— Так вы поэтому утопили чашу? — повернулась она к наставнику.

— Да. Я надеялся, что ее магия подействует, даже если раствориться в большом объеме воды.

— Неужели вы оставите такой ценный артефакт в озере?

— Да.

— Король щедро заплатит, если вы принесете ему чашу Мастермана.

— Принести королю? Чтоб он запер ее в своей сокровищнице? Нет уж, не для того чаша столько лет избегала искателей, чтобы теперь оказаться в королевском заточении. Пусть лучше она дарит свою силу каждому, кто сможет прийти и испить воды из озера. Раз уж чаша пришла ко мне в руки, то мне и решать ее судьбу.

— Мало кто из людей сможет сюда добраться, — Мадлен вспомнила все трудности, с которыми они встретились в пути.

— Местные смогут, — пожал плечами Кирьян.

— Если не побоятся оборотней.

— Волкам исцеление нужно в первую очередь. За деньги не волнуйся, мы найдем в этих землях то, что можно выгодно продать.

— Я сейчас не о золоте! — Мадлен возмутилась, решив, что наставник обвиняет ее в корысти.

— А зря. В Сухих землях еще осталось достаточно редкостей, — Кирьян наставительно поднял палец вверх.

— Странно, что чашу не нашли раньше.

— Сильные артефакты сами выбирают, кто их найдет. Поэтому украсть их почти невозможно.

— Но ведь отсюда приносят много редких амулетов и талисманов, — возразила Мадлен.

— Этим «редкостям» цена — медный грош в базарный день, — скривился Кирьян. — Платят не за их силу, а за их древность.

Не смотря на желание как можно быстрее отправиться в обратный путь, пришлось задержаться на берегу, чтобы подготовить припасы в дорогу.

Кирьян занялся рыбалкой, а Мадлен чистила и развешивала пойманную рыбу. Создав горячий поток воздуха, девушка высушила весь улов за несколько часов.

Кирьян жаловался, что тратить силы на такую мелочь — настоящее расточительство, но ждать несколько недель, пока рыба высохнет своим чередом, не хотелось. Отправляться же в путь без запаса было бы верхом глупости. Живым телам нужна нормальная пища, а на охоту в Сухих землях особо надеяться не приходилось.

Пришлось вспомнить и о других насущных потребностях. Как оказалось, ночи у озера сырые и холодные, а короткая юбка не способна согреть.

Ночевать во дворце Мастермана Кирьян опасался: неизвестно, какие еще защитные заклинания на него наложены, поэтому пришлось поработать руками. Потратив полдня, Мадлен под руководством наставника соорудила кривобокий шалаш, в котором они и укрывались ночью.

Регул так и не вернулся. Неизвестность изматывала. Мадлен извелась так, что уже не могла думать ни о чем другом. Почему Регул не возвращается? Неужели бросил ее? Разлюбил? Мысль, словно заноза, колола сердце, медленно, но верно, убивая надежду.

Οтвет пришел в одну из ночей. Едва Мадлен успела уснуть, свернувшись калачиком под боком у наставника, как явился Регул.

— Ты вернулся! — она бросилась на шею супругу. — Я так волновалась!

— Пока не могу, — Регул отстранился. — Скоро вернусь. Не сейчас. Ты — не грусти. Мне плохо, когда ты грустишь.

— Где ты? Что мешает тебе прийти ко мне? Ты ведь жив? Я знаю, ты жив!

— Я жив. Я вернусь. Обещаю.

Регул поцеловал ее, и Мадлен забыла обо всех тревогах, утонув в окутавшей ее нежности.

— Милая вдовушка, если ты и дальше будешь так страстно меня обнимать, то я забуду, что у меня есть Джинг, — хриплый голос Кирьяна раздался над самым ухом.

— Ой! — Мадлен покраснела, обнаружив, что лежит, забросив ногу на наставника. Короткая меховая юбка задралась, обнажив стыд, и теплая мужская ладонь самовольно гладила открывшиеся взору ягодицы. — Простите. Мне Регул снился…

Мадлен оправила одежду и поспешила вылезти из шалаша.

— Я ему завидую, — простонал в ответ Кирьян.

У озера они провели ещё три дня, заготавливая рыбу в дорогу. Оборотни больше не появлялись, Мадлен на их берег тоже не ходила.

Кирьян сплел из коры две заплечные котомки, в которые и погрузили запасы рыбы. Γруз непривычно оттягивал плечи, но Мадлен не жаловалась. Она была рада уже тому, что они вышли в путь. Хотелось как можно скорее вернуться в привычный мир, где есть удобная одежда и вкусная еда.

Вот только Кирьян не собирался возвращаться из Сухих земель с пустыми руками, поэтому обследовал все здания, которые казались ему нетронутыми другими искателями древностей.

Мадлен сначала нервничала, ведь осмотры старых руин замедляли путь, но после пары находок увлеклась не меньше наставника. Она надеялась, что сможет найти настоящее сокровище, однако удалось откопать в пыли только пару слабеньких амулетов, да один перстень с непонятным плетением.

Повезло им лишь однажды. Зайдя переночевать в разрушенный дом, в котором уцелело лишь пара комнат, Мадлен наткнулась на хорошо защищенный тайник. Воодушевленный ее находкой, Кирьян полдня потратил, чтобы снять сторожевые заклинания. Внутри обнаружился ларец с заговоренными перстнями. Кирьян не скрыл своего разочарования: по его словам, содержимое ларца стоило раз в десять дешевле, чем наложенная на него защита.