— Король Радовид назначил большую награду за чародейку Филиппу Эйльхарт, — егерь глубоко вдохнул, и сердце чуть поутихло. — В Лок Муинне ты помогал ей бежать. Значит, ты можешь вывести на ее след. Я знаю немного, только то, что сказал капитан… Радовид не успокоится, пока не изловит тебя или ведьму.

— Что ж, это полезная информация, — ухмылка эльфа больше напоминала волчий оскал. — Я тебя отпускаю.

Егерь, не помня себя, развернулся и на всех парах рванул в сторону лесопилки, решив более не искушать судьбу. Он не видел, как Иорвет лениво шевельнул кистью, подавая своему отряд знак стрелять.

— Отпустил, — равнодушно бросил скоя`таэль, когда солдат со стрелой в затылке покатился с пригорка и шлепнулся в заросшее камышами озерцо.

***

Ей снова снилось море — серое, северное, холодное, с пенными бурунами и соленым бризом. Светлое небо вдруг заслонила тьма, море всколыхнулось — у горизонта зародилась большая волна. Чем ближе она подбиралась к берегу, тем выше становилась, набираясь свинцово-серой водой, мрачной громадиной летя к берегу.

— Тихо, тихо, — чьи-то сильные руки вытащили девушку из сна, вытряхнули в явь как раз в тот миг, когда волна готова была обрушиться ей на голову. — Приснилось что?

Геральт небольно похлопал Эрику по щекам, прогоняя остатки кошмара. Подкинул хвороста в костер и с оттяжкой похрустел суставами.

— Прости, что разбудила, — девушка помотала головой, прогоняя наваждение. — Эта волна была такая настоящая. И такая здоровенная. Черт, до сих пор сердце колотится.

— Уже почти рассвет, — ведьмак присел рядом, набросил ей на плечи одеяло. — Ты меня не разбудила, я не спал. Тоже снилось… всякое.

— Наверное, место такое дерьмовое, — хмыкнула девушка, возвращаясь к своему обычному самообладанию. — Получше выбрать не мог? Фу, до сих пор вода везде мерещится.

— Мне после Керака тоже долго вода мерещилась, — признался ведьмак и махнул рукой, чтобы не продолжать.

— Хороший ты мужик, Геральт, — Эрика положила голову ему на плечо. — А у вас там в Каэр Морхене еще такие есть? Только помоложе, и без прицепа в виде десятка ревнивых чародеек?

— Ламберт, разве что, — рассмеялся ведьмак. — Но этот хер моржовый тебе бы точно не понравился. Хотя, после Йорвета он мог бы показаться даже милым. Эскель… мой ровесник, и у него шрам на пол лица. Хотя, после Йорвета…

Теперь расхохоталась Эрика.

— Да уж, — она смахнула слезинку, набежавшую от смеха, — после Йорвета я смогу ужиться с кем угодно, даже с утопцем. Главное — молчать, когда не спрашивают, и кормить побольше. Смотри-ка, светает.

Над деревьями и вправду забрезжил рассвет. Длинные солнечные лучи взлетели в небо, разгоняя ночную мглу. Меж деревьев заклубился прозрачный утренний туман.

— К полудню будем в Новиграде, — Геральт сверился с картой, и, сложив ее обратно в сумку, забрался в седло.

— Ганза Кербина, — напомнила Эрика, ласково потрепав своего коня по шее. — Мы должны успеть, пока Йорвет еще там.

***

Ведьмак склонился над трупом молодого мужчины с волевым и красивым лицом, обыскал карманы, внимательно изучил дырку на мундире, словно из форменного гамбезона вырвали нашивку или жетон. Стрела, торчащая из правого глаза, обломалась у основания, оставив в пузырящейся ране листовидный наконечник.

— Белки, — Геральт осмотрел побоище, даже залез на дерево, чтобы снять оттуда клочок зеленой ткани. — Устроили засаду на реданцев.

— И давно?

— Вчера около полудня, — еще раз рассмотрев покойников, ответил ведьмак.

— Дай-ка мне, — Эрика взяла из рук ведьмака обрывок ткани и сунула под нос собаке. Та фыркнула от неожиданности, повела носом по воздуху, уставилась в землю.

— Эльфы могут его застрелить, — предупредил ведьмак. — Здесь были реданские травильные псы, я видел следы. Могут и твоего принять за них.

Ведьмак порылся в кустах, и вытащил невесть откуда взявшийся там поводок — плотный, кожаный коричневый шнур, проклепанный по всей длине, с удобной петлей для руки и здоровенным карабином.

— Ух ты, — Эрика мигом прищелкнула его к ошейнику Арда. — А что там, в кустах?

— Псарь или егерь, — пожал плечами ведьмак. — Ни ему, ни его собакам этот поводок уже не пригодится. Но надо быть осторожнее.

Сколько бы Ард не кружил по лесу, уткнувшись носом в землю, сколько бы не бегал от дерева к дереву, таская за собой хозяйку, больше никаких следов присутствия белок обнаружить не удалось. Разве что утыкарный реданскими болтами труп краснолюда, раскинувшийся под раздвоенным стволом вяза.

— Их здесь нет, — наконец, увидев, что девушка сдаваться не намерена, — произнес ведьмак. — Они ушли. Возможно, в Новиград — там всегда было затеряться легче, чем в лесу.

— Один чертов день, — Эрика привалилась лбом к вязу, уставившись на мертвого краснолюда с заплетенной в косы бородой. — Снова опоздали. Хоть объявление пиши «Геральт из Ривии ищет Йорвета».

Вопреки ожиданиям девушки Геральт не фыркнул, а охотно поддержал идею:

— Почему бы и нет. Идем в предместья, начнем оттуда. А напишем мы так…

***

Эрика впервые встретилась с низушком, и не смогла сдержать доброй улыбки. Малахитово-зеленый кафтан, коричневый стеганый жилет, украшенный медной пряжкой поясок и охряные шоссы сидели на нем так, словно низушек в них родился. А покрытые редкой рыжей шерстью босые широкие ступни и смешные оттопыренные уши делали торговца необыкновенно симпатичным. Он торчал у доски с объявлениями, почесывая подбородок и что-то бормоча себе под нос.

— Я прошу прощения, — Эрика подошла к доске, и поглядела на низушка, который был чуть ли не в два раза ниже нее. — Где бы мне достать клей?

— Клей? — переспросил низушек, и его лицо расплылось в улыбке. — Можно купить.

И охотно продал и банку столярного клея, и стопку желтой бумаги с обтрепанными краями, и угольный карандаш — под доской с объявлениями он торговал всем необходимым для писчего дела.

Геральт сел на колоду, привалился спиной к плетню, и принялся выводить на листке бумаги руны, старательно и медленно выписывая слова.

— Белый Волк ищет Старого Лиса? — прочитала Эрика, заглянув ведьмаку через плечо. — А это что? Старшая Речь?

— Да, — Геральт закончил с первым объявлением. — Esseath maonne. Tall aeste imn pae’donne. Iluren, meth ilurien. Feredain maonne, oel daommas.

— Спасибо, теперь все стало гораздо понятнее, — фыркнула Эрика.

— Это стихи, — пояснил ведьмак, намазывая бумагу клеем по краям и ловко приклеивая к доске. — Про сытую и счастливую жизнь. Так Йорвет поймет, что это не ловушка, и я действительно его ищу. Ну, а теперь в город.

Они повели коней под уздцы — высокие стены и красные крыши Новиграда были совсем близко, и вышли из предместий к широкому мосту.

Огромный город выплыл из-за стен во всем своем величии, смраде, грязи и шуме. Кругом сновали люди и нелюди: жрецы Вечного Огня в алых одеждах, девицы в чепцах, торговки в фартуках, стражники в блестящих панцирях, подозрительные личности в длинных плащах с капюшонами, зажиточные горожане в ярких кафтанах и бедняки в грязном тряпье.

Жрецы проповедовали, торговки наперебой предлагали свой товар, стражники шумно сморкались, аристократы чинно переговаривались, собаки полаивали по переулкам, ржали лошади, и весь этот многоголосый гомон после веленской тишины заставил Эрику поморщиться.

— Осторожно! — ведьмак дернул девушку за руку, и очень вовремя: в то место, где она стояла, с неба, а точнее, из окна второго этажа рассохшегося и облезлого дома вывалился полный горшок нечистот.

Эрика отпрыгнула назад, чтобы смердящие брызги не попали на сапоги, а когда подняла голову, увидела лишь захлопывающиеся резные ставни.

— Дерьмо, — выругалась она.

— Совершенно верно, — кивнул ведьмак.

Дальше шли аккуратнее, стараясь держаться середины улицы и не приближаться к домам. Канавы, полные стоячей вонючей жижи, тянулись вдоль города и исчезали в канале, который выносил их в море. От самого канала разило гнилью и все тем же дерьмом, и только у самой площади Иерарха, где столпилось подозрительно много народу, вонь сменилась острым запахом жареного мяса.

Истошный женский визг заставил ведьмака бегом вылететь на площадь и застыть посреди нее, в бессильной ярости сжав кулаки.

На костре горела молодая женщина. Огонь еще не добрался до ее лица, но к счастью для себя она только что потеряла сознание, и теперь голова в украшенном тюрбане безвольно свисала набок.

— Фелиция Кори, — голос ведьмака прозвучал глухо, как из могилы. — И Ляшарель… допплер.

— Ты их знал? — Эрика, желая поддержать Геральта, взяла его за руку.

— Знал, — ведьмак не двинулся с места.

— Злу не укрыться от священного огня, — лысый здоровяк в красно-черном кожаном доспехе вышел на помост, где горела чародейка. — Огонь осветит его! Сожжет!

— Чтоб ты сдох, — искренне пожелала ему Эрика.

Толпа громогласно повторила за лысым: «Осветит! Сожжет!» Тот же, не прерывая пламенной речи, бросил факел на второй костер, тот, где стоял, прикованный к столбу, Ляшарель.

— Геральт, идем, — Эрике хватило того, как огонь пожирал тело чародейки, оставляя после себя только черную обугленную плоть. Смотреть на мучения допплера ей вовсе не хотелось. — Да идем же!

Ведьмак, у которого еще сильнее, чем обычно, побелели щеки, нехотя побрел следом за спутницей. Они миновали толпу и остановились у очередной доски объявлений.

— Разыскивается Трисс Меригольд, — прочел ведьмак, и, убедившись, что никто не смотрит, сорвал бумагу и спрятал в карман. — Надеюсь, ее еще не нашли. Надо спешить.

И он быстрым шагом направился к неприметному закоулку, отгороженному деревянными воротами, увитыми ползучим растением. Уютный некогда дворик представлял собой жалкое зрелище: клумбы растоптаны, декоративные решетки выломаны и грудой брошены в угол, окна трехэтажного добротного дома выбиты, вывернуты рамы, словно сквозь них выбрасывали сундуки… сундуки, которые теперь лежали на земле, распахнувшись и выронив все содержимое. В грудах яркого тряпья и обломков мебели копошились двое мужчин.