— Внимание! Говорит старший сержант Косутик, — она вновь включила передатчик. — Повторяю еще раз: сигналов тревоги не передавать! В техническом отсеке диверсия. Ваш охранник мертв.

Она поводила щупом в разные стороны. Признаки следов фиксировались во всех направлениях, но большинство сигналов шло прямо по курсу. За исключением, пожалуй, одного. Самый свежий след прощупывался где-то слева.

— Что? — Настороженный голос прозвучал недоверчиво. — Где?

— Похоже, в квадрате четыре, — моментально отрапортовала она. — Подойдите к вашим экранам. Просканируйте сами.

На мгновение Гуха остановилась и огляделась. Затем, свернув направо, подошла к искомой корабельной перегородке. Открыв рундук, извлекла взрывчатку. Содрав с основания килограммовой мины пластиковую прокладку, стала приклеивать взрывчатку к переборке. Когда клей схватился, подергала мину в разные стороны и убедилась, что та сидит как влитая. После установки переключателя в положение “1” замигала красная лампочка, затем потухла, сигнализируя, что бомба приведена в боевую готовность. Осталось установить еще три такие же штуковины.

Капитан Панер наглухо застегивал свой хамелеоновского цвета костюм и, натягивая на голову шлем, проверял его герметичность. Лифт, щелкнув, остановился. Сержант артиллерии Джин, уже полностью экипированный, стоял рядом, перекинув через плечо косутиковский костюм и держа в руке ее шлем. Эта экипировка своими характеристиками уступала стандартному боевому скафандру морского пехотинца, но времени на облачение в такой костюм уже не было. Одеться по команде тревоги всего за несколько минут было обычным делом для капитана, иначе не звали бы его капитаном Армандом Панером.

— Ева, — проговорил он в микрофон. — Доложите обстановку.

— Пока три мины. Все они находятся прямо над плазменными кабелями. В каждой есть противоударное устройство. Мне знаком этот запах.

— Капитан Красницкий! С вами говорит капитан Панер. — “И какому идиоту взбрело все это в голову?” — подумал он про себя, а вслух приказал: — Необходимо обесточить кабели!

— Это невозможно, — выпалил Красницкий. — Вы не можете просто взять и отключить туннельный ток. Если вы попытаетесь это сделать, корабль окажется в совершенно непредсказуемой точке сферы радиусом в девять световых лет. К тому же придется замедлить плазменный ток, а это неминуемо приведет к взрыву… Мы потеряем все.

— А если мы наткнемся на врага и он откроет огонь? — парировал Панер. — Что тогда делать?

— Здесь фазовый ток огромного напряжения. Последствия непредсказуемы.

— Черт, — еле слышно прошипел Панер. (Пожалуй, никому еще не доводилось слышать, как Панер ругается.) — Старший сержант, немедленно выходите отсюда.

— Что-то я не вижу таймеров.

— Они должны там быть.

— Возможно. Если бы только найти этого стрелка… Таймер должен быть рядом с экстренным переключателем, — стиснув зубы, жестко ответил Панер. — Это приказ, старший сержант Косутик. Немедленно покиньте помещение.

— Я сейчас гораздо ближе к убийце, чем к выходу, — мягко произнесла Ева.

Панер разглядывал первую мину. Косутик оказалась права: таймера видно не было, и запах… действительно, так пахнет противоударное устройство. Он обернулся к караульному сержанту. Лицо Билали из первого взвода казалось невозмутимым. Он с потрясающим хладнокровием взирал на торчащую всего в нескольких футах от него мину, готовую рвануть в любой момент. Стоящая за Билали девушка была далеко не так бесстрастна. Глядя в спину сержанта, она старалась дышать глубоко и размеренно — испытанный способ преодолеть стресс. Вопросительно подняв брови, Панер взглянул на Билали.

Если диверсант дал им время, они могут попытаться взорвать мины прямо на месте — переборки, закрытые плотной броней, должны выдержать. Конечно, затем придется вызывать аварийную бригаду, иначе им вряд ли удастся отсюда выбраться.

— Прошу всех сохранять самообладание, — прошептал Панер, напряженно размышляя.

— Извините?

— Можно ли вызвать кого-то в помощь старшему сержанту?

— Да, сэр, — ответил Билали. — Одна группа готова выйти навстречу с противоположного конца. Кроме того, есть люди в самом техническом отсеке.

— Итак, никто не сомневается, что здесь собрались настоящие храбрецы. Но, я надеюсь, не безумцы. Следует немедленно выбираться отсюда и перекрыть этот проход.

— Вас понял, сэр. — Ни один мускул не дрогнул на почерневшем лице Билали. Он протянул руку к коммутатору: — Внимание! Охрана! Приказываю всем, за исключением групп с особым поручением, покинуть проход. Необходимо закрыть его с двух концов.

Упомянутый проход по существу представлял собой замкнутое кольцо внутри корпуса корабля. К нему вели еще несколько побочных коридоров, но дверные люки, ведущие к ним, были большей частью закрыты за ненадобностью. Оставались открытыми лишь люки центральных проходов и огнеупорные люки. Скверная ситуация…

— Капитан Красницкий, — сказал Панер, — что произойдет, если мы закроем все двери и все мины взорвутся?

— Ничего хорошего, — раздался отчетливый женский голос, — говорит лейтенант Фертванглер, главный инженер. Прежде всего, огнеупорные люки не рассчитаны на многократную детонацию и не смогут спасти технический отсек от затопления плазмой. Но даже если они удержат плазму и мы останемся живы, тоннельному двигателю придет конец. С такими повреждениями нам вряд ли удастся снова запустить механизм, а если и удастся, мы сильно потеряем в скорости. Одному богу известно, чем все это закончится. В общем, скверно, — закончила она.

Ева, обладавшая неплохой зрительной памятью, заметив шестой по счету огнеупорный люк, мгновенно устремилась к месту установки очередной мины.

Неожиданно Гуха выстрелила. Пули пронзительно просвистели над Евиной головой. Мощнейшая отдача отбросила револьвер назад. Ева спряталась так стремительно, что у Гухи не было времени снова прицелиться.

Косутик, справедливо считавшаяся ветераном службы, которой довелось уже поучаствовать в доброй сотне перестрелок, чтобы не терять навыка, продолжала практиковаться, разряжая по мишеням до тысячи пуль в неделю. Опыт не прошел даром, и, хотя рукой Гухи управляла неплохая хакерская программа, Еве потребовался всего один ответный выстрел… пуля попала Гухе в горло.