"В нашем мире люди - лишь расходный материал. То, за счет чего можно и следует выживать. Так и только так ты можешь добиться того, чего не могут другие. Деньги, власть - вот две вещи, которые правят миром, тем временем, как страх - лучший метод воздействия на людей. Хорошие, добрые и честные люди умирают от болезней, голода и тоски, в то время, как мы, негодяи, получаем все, чего хотим, будь то уважение, любовь, здоровье или расплата. До тех пор, пока у тебя есть деньги и власть, весь мир будет подчиняться тебе. Конечно, когда-нибудь найдутся и те, кто пожелает восстать против тебя, но, имея достаточное количество союзников, ты выиграешь и эту войну", - так говорил тот человек и ребенок, услышавший это однажды, не забывал эти слова даже став стариком.

   Именно так он и жил, добиваясь всего, чего пожелает. Он позволял называть себя по всякому. Сейчас его звали Ринго. Через какое-то время и это его имя канет в небытие. Есть ли на свете человек, которому известно его настоящее имя? Имя, данное при рождении? Наверное нет. У него тысячи имен. Каждому человеку он известен под своим, особенным кодом. Он - Ринго. Человек без имени. Человек, у которого есть все и нет ничего. Само его существование было противоречивым. Однако, не смотря ни на что, Ринго действительно существовал, на протяжении всей своей жизни лишая такой возможности множество невинных людей. Был ли он плохим или же жертвой - решайте сами.

   - Совсем скоро лаборатория наполнится водой. Как только все это закончится, мы уничтожим следы, - Ринго утвердительно кивнул. Его собеседник еще какое-то время оставался на месте, всматриваясь в это морщинистое лицо, но так ничего и не увидел. Ему пришлось уйти.

   Шаги этого человека эхом раздавались в бетонных стенах. Было в этом нечто пугающе величественное и зловещее, как последний бросок хищника перед жестокой расправой. На самом деле, если бы мы могли поделить людей на виды и подвиды, как это было с животными, Сэмюэл был бы хищником. В мире политики, тайной и жестокой он был палачом. Ринго же был судьей, решая, от кого или чего именно ему стоит избавиться.

   Этот человек не был слеп. Нет. Он прекрасно отдавал себе отсчет в том, какое чудовище стоит над ним. Однако, спустя какое-то время это перестало его волновать. Сэмюэл пропитался чернью Ринго подобно тому, как бумага впитывает в себя чернила - ему было уже не помочь. Он и сам стал чудовищем.

   В тот миг, когда рука человека перестает дрожать в момент убийства, внутри у него что-то ломается. Что-то очень важное. Наверное это что-то и зовется душой. В этот раз все было так же. Сэмюэлу предстояло убить множество людей - невинных и виновных и ни один мускул на его лице не дрогнул. Ни одна мысль не встала поперек его задачи. У него не было ничего, что могло его остановить. Или же было?

   Да... Что-то остановило его в тот момент. На мгновение руки его опустились, взгляд стал задумчивым. Думал ли он о жизнях, которые ему вскоре предстоит унести или же о расплате, что рано или поздно настигнет его? Этого никто не знал. Даже Сэмюэл не мог объяснить. что же происходило у него внутри тогда. Это не был призыв совести, не было это и чувством вины или страха. Он давно позабыл о подобных вещах, но все же остановился. Почему?

   Есть ли что-то по-настоящему возвышенное и необъяснимое, что наставляет людей на истинный путь? Что-то, что не позволяет ему совершить роковую ошибку? А если и есть, почему оно приходит к нам в самые редкие моменты?..

   Тем временем, к другому человеку пришло нечто иное. Нечто, что нельзя назвать ни Провидением, ни Светом. Оно было непроглядным и чудовищным, словно сама Тьма...

   Сердце старика бешено колотилось. Это не шибко приятно в молодом возрасте, в старости - практически смертельно. Он задыхался. Его глаза перестали концентрироваться на чем-либо. Вена поняла, что у него галлюцинации. Это было плохо. Ученый сам по себе нес угрозу, а уж в таком состоянии...

   Проблема была в том, что до тех пор, пока старик не осознавал своих действий, девушка никоим образом не могла предугадать их вовремя. Оставаться здесь слишком опасно. Однако, пока ключи у него, ей не сбежать. Чтобы спастись, нужно рискнуть.

   Что же он видел? Свою жену, своего ребенка. Смертельно больных и счастливых. Их улыбки, блестящие глаза - как он мог все это забыть? Никак... Он не мог их забыть с тех самых пор, как потерял. Но они были спрятаны на самом дне его старого сердца. И вот, сейчас, слова девушки, словно щипцы, освободили их, причинив невыносимую боль.

   Когда мы теряем то, что любим, воспоминания об этом причиняют особую, не сравнимую ни с чем боль. Эта боль стала своеобразным толчком для всех его мыслей и страхов, которые он так долго старался забыть. У этого человека была душа. Много лет он прятал и истязал ее. И вот, наконец, ей позволили вырваться.

   "Сколько же зла ты натворил, старый дурак, скольких погубил?.. Сколько забрал лет жизни у ни в чем неповинных людей? Сколько они могли жить, если бы не ты? Ты говорил, что все во благо, чтобы победить то, что забрало их у тебя, но это неправда. Ты лишь распространяешь зло..." - он схватился за голову, пытаясь заглушить этот голос. Осуждение, которое исходило от него, сводило ученого с ума. Но ни физическая боль, ни тишина не могли заглушить его. Он был напуган. А, как известно, нет ничего хуже и опаснее испуганного зверя. Вена и сама это знала, чувствовала всем своим естеством. К нему нельзя приближаться, но иначе не уйти. Как же быть?

   Учёный видел их. Видел их всех: жену, маленькую дочь, людей которых он убил. Они были мертвы. Их тела гнили у него на глазах с невообразимой скоростью. Глаза вытекали, словно целиком состояли из воды, кожа чернела и разлагалась, то там, то тут проглядывались могильные черви. Время - неотъемлемая часть смерти, оно всегда забирает свое, но эти несчастные не были упокоены. Их мучения не прекратились даже когда сердца перестали биться - что может быть ужаснее и более пугающим, чем это? Только наблюдать.

   Это и происходило с ученым. Он наблюдал. За тем, как гниют тела, за тем, как они поднимают свои безглазые лица и протягивают к нему холодные костлявые пальцы, намереваясь схватить и утащить в пучины Ада. Туда, где он ответит за все свои грехи и ни одна молитва будет не в силах спасти его душу. Такая ему уготована судьба. Старик не был к этому готов. К такому нельзя быть готовым.

   Каким бы ни был ужасным, жестоким и страшным человек, он всегда страшится смерти, в особенности мучительной. Грешники страшатся расплаты подобно тому, как рыбак страшится бури. Никогда нельзя сказать наверняка, сколько бедствий она принесет с собой.

   Страх сковал его так же, как в древние времена преступника сковывали кандалы, он не давал ему ни пошевелиться, ни закричать. Вена могла слышать лишь слабый стон, который передышками вырывался из его горла. Впервые ей доводилось видеть и слышать нечто подобное. Состояние, в котором находился ученый, понемногу передалось и ей. Были мгновения, когда Вена так же чувствовала дыхание смерти - леденящее и ужасающее, но отвлекаться было нельзя.

   Там, впереди, были живые люди, которым нужна ее помощь. Верзилы могли прийти в себя в любой момент. Так ей точно не выбраться. В битве против таких громадин победить маленькой хрупкой девушке практически невозможно. Тогда Вене пришла в голову ужасающая, но единственная разумная мысль. Старика нужно оглушить. Только так ей удастся забрать ключи и освободить остальных.