— Работа Даффи и Форс. Конечно, представляла ее сама тье Жаклин, Даффи и близко туда не подпустили. Но у остальных тоже было неплохо. Франки были впечатлены.

Комок, сегодня то и дело застревающий в горле, на этот раз обосновался там так плотно, что даже дышать стало трудно. Маред глотнула кофе, почти не чувствуя вкуса, обожгла язык. А Макмиллан продолжил так же ровно:

— Разумеется, тьена Форс в одиночку ни за что не справится с таким колоссальным заказом. Так что лэрд Монтроз сказал, что работать будут все, кто изначально участвовал в конкурсе. Все шесть человек.

— Шесть? — Маред быстро вспомнила имена. — Но если тьен Даффи ушел… Осталось пять!

— Почему пять? Жаклин Форс, Леон Бигль со своей Тилли, тьена Дорриш, тьен Лоустиц и вы. Кстати! Представляете, это Леон таскал у Тилли печенье!

— Как Леон? Зачем? О, погодите… И я?

— Коллега Уинни, это вы кокетничаете или в самом деле не понимаете? — иронично поднял бровь Макмиллан, отрываясь от меню и поднимая взгляд на Маред. — Ваш проект видел тьен Даффи, так? И оценил его настолько высоко, что загубил, в итоге поплатившись службой и карьерой. Что это говорит о проекте? Или вы думаете, что лэрд Монтроз не способен сложить два и два?

— Я не думаю, — тихо сказала Маред. — То есть не думала…

— Вам вредно подолгу не пить кофе, — серьезно сказал Оуэн, только в глазах его плясали веселые и совсем не обидные искорки. — Список уже утвержден, потому я и спрашивал, когда вы выйдете на работу.

Маред в замешательстве отпила еще кофе. Обожженный язык побаливал, но не настолько, чтобы мешать смаковать восхитительную горечь, наполняющую рот.

— Да, кстати, — небрежно сообщил Макмиллан, — можете меня поздравить. Мы с лэрдом Монтрозом пришли к согласию, что в отделе судебного представительства я принесу меньше вреда его конторе и собственному душевному равновесию.

— Как жаль! — вырвалось у Маред. — То есть я хотела сказать…

Она замялась, чувствуя себя невежливой глупышкой и испугавшись, что Макмиллан, того и гляди, поймет ее неправильно, однако Оуэн кивнул:

— Ну, каждому свое. Вы в финансовых делах как рыба в воде, а меня они раздражают.

Третью чашку они пили тоже молча. Маред боялась нарушить хрупкое равновесие, установившееся между ней и ее странным знакомым. Оуэн Макмиллан поменяет отдел — и все? С одной стороны, будет намного проще: никаких неудобных вопросов и слишком острых взглядов, никаких проницательных догадок и сования носа в дела Маред. С другой стороны — как-то тоскливо…

Оуэн был особенным, совсем иным, чем большинство мужчин вокруг Маред. Умный, ироничный, резковатый, но искренний. Это Оуэн щедро поделился с ней шансами на выигрыш в конкурсе. А потом приехал к ней в клинику, да еще привез такой роскошный подарок! Роскошный не стоимостью, а вниманием. И ведь понятно, что Маред не привлекает его как женщина, во взглядах и интонациях лэрда Макмиллана нет ни капли мужского азарта и желания очаровать. Но тогда — почему?

И конечно, Оуэн имеет полное право заниматься тем, что ему интересно. Они ведь не дети, чтобы непременно играть в одной песочнице. А кофе горчит, потому что уже третья чашка. Хватит, пожалуй, а то Маред действительно покажет себя совершенно неучтивой особой.

— Что ж, коллега Уинни, — мягко сказал предмет ее раздумий, поднимаясь. — Не смею и дальше откладывать ваше долгожданное свидание с лэрдом Гилмуром. Но если в понедельник вы пожелаете скрасить обеденный перерыв обсуждением его нового расследования, то позвольте напомнить — за вами чашка кофе.

Маред подняла взгляд. Макмиллан смотрел… выжидающе? В углах его узких, резко очерченных губ пряталась усмешка, делающая некрасивое лицо лэрда еще более неправильным, но неожиданно очень обаятельным.

— О да! — радостно выдохнула Маред. — И благодарю вас! За книгу… и остальное…

— Пустяки, право.

Очередной взмах рукой, быстрая улыбка, поклон. Маред вышла из кофейни вслед за расплатившимся лэрдом и покачала головой на предложение проводить ее обратно в клинику. Нет-нет, она с удовольствием прогуляется сама. Настаивать Макмиллан не стал.

Маред проводила его взглядом, подняла голову, ловя раскрасневшимся лицом приятный ветерок. Сдула принесенную им и прилипшую к губам пушинку и залюбовалась на редкость ясным для Лундена небом. В вышине, словно нарисованные легкой кистью художника, плыли перья облаков, придавая пространству перспективу и глубину. На лицо упала еще одна пушинка, словно кусочек облака оторвался и опустился вниз. Маред сама улыбнулась этому детскому сравнению, но впервые за долгое-предолгое время ей стало легко и свободно. Все беды и сложности, навалившиеся в последнее время, если не исчезли, то будто отодвинулись, давая передохнуть. «Прав Макмиллан, нужно чаще пить кофе», — усмехнулась она про себя, прекрасно понимая, что кофе ни при чем. Просто… — Ах, да лети оно все по ветру, как тополиный пух!»

Она неторопливо дошла до клиники, дыша горячим и влажным летним воздухом с особенным удовольствием. Смущенно извинилась перед несколько обеспокоенным доктором Мелвиллом. Впрочем, почтенный медик сразу признал, что прогулка определенно пошла его пациентке на пользу, и порекомендовал гулять чаще.

А когда Маред вернулась к себе и присела на постель, впервые не чувствуя себя в уютной палате, как птица в клетке, на столе зазвонил фониль. Она глянула на экранчик с высветившимся именем, досадливо поморщилась, но аппарат все-таки взяла.

— Маред, ну куда же ты пропала? — раздался в трубке чистый звонкий голос Изабель Кармайкл. — Я звонила тебе пару дней назад… Хотела пригласить на мороженое в новой кофейне. И ты обещала приехать ко мне в гости!

— Изабель, прости… я не могу, — вздохнула Маред и подумала, что лучше не врать: — Я в клинике.

— Ой… — послышалось после паузы. — Ты заболела? Надеюсь, ничего серьезного?

— Нет-нет, — заверила Маред. — Пустяки.

— В самом деле? Но… погоди, ты ведь наверняка в муниципальной больнице?

А потом Изабель, помолчав, решительно высказала совсем не то, чего от нее ожидала бы Маред:

— Муниципальные больницы — это ужас что такое! Там совсем не умеют лечить! Скажи, где ты? Мы с матушкой приедем и заберем тебя к нам домой. У нас отличный семейный врач, а если понадобится, устроим тебя в приличную клинику!

— Да нет же! — запротестовала изумленная Маред. — Не стоит беспокойства! Я как раз в клинике и очень хорошей!

— В самом деле? Ну ладно, тогда я просто привезу тебе что-нибудь. Маред, мне правда не сложно! Болеть — это так мерзко и противно… Тебе можно сладкое?

— Не надо, Изабель. Я… меня выписывают уже послезавтра.

— Ах, значит, и правда ничего опасного? Я рада! Маред, милочка, не подумай, что я навязываюсь… Мне, право, до сих пор неловко, что я подвела тебя тогда с оплатой. Ты ведь не обижаешься? Хочешь, мы приедем тебя забрать? Ты могла бы погостить у нас несколько дней. И если что-нибудь нужно… Лекарства, например… Ты ведь совсем одна в Лундене, я даже представить не могу, каково это. Только не вздумай стесняться, ради Керидвен!

— Да я… Изабель, я тебе очень благодарна… Очень-очень…

Маред перевела дух, снова глубоко вдохнула, растерянно и растроганно подумав, что от кого-кого, а от легкомысленной красотки Изабель она участия точно не ждала.

— Не беспокойся, — продолжила она как можно убедительнее. — Меня навещают, а потом я поеду к… родственникам. Они дальние, но все равно… И я пока поживу у них за городом.

— Ах, как чудесно! Ты будешь жить в поместье?

— Не совсем. У них коттедж в Мэйд Вэл.

Маред сама не знала, почему выпалила настоящее название пригорода, где жил Монтроз, но потом поняла: ей так хотелось хоть раз в жизни если не встать вровень с Изабель, то хотя бы почувствовать себя не хуже. Могут ведь у нее быть родственники? Пусть дальние, но заботливые и славные. И почему бы им не жить в респектабельном районе, который не стыдно назвать в любом обществе? Устраивать пикники, кататься на лодках и снисходительно, но тепло относиться к одинокой бедной родственнице из провинции?