На следующее утро, после завтрака, Франческо пошел вслед за тетей Мейбл на кухню. Каждый раз, когда он сюда заходил, его душу переполняло восхищение. В доме на колесах никогда не было настоящей кухни, а плиту, на которой готовили, обычно выставляли на улицу. В доме Жардека и Бабки кухня представляла своего рода маленькую пристройку. Он глубоко вздохнул.

– Это очень красивая комната, – сказал он Мейбл. – Даже слишком красивая для того, чтобы ей пользоваться.

Вчера, уже в постели, Мейбл долго думала о том, что хоть дети и стали есть лучше, им очень редко нравилось то, что она готовила. Ее это очень беспокоило.

– А что вы ели, когда… ну, то есть до землетрясения? —спросила она.

Франческо попытался вспомнить.

– Названий я не знаю, но там было много тушеного риса, и все было очень вкусно, если есть с чесноком, а часто еще и карри, такой острый, что слезы из глаз, и…

Мейбл резко вдохнула, как будто попробовала карри.

– Боюсь, вашему дяде такая еда совсем не понравится.

– Если бы можно было хотя бы не все есть, – предложил Франческо. – Капуста просто невыносима.

– В следующий раз, когда ваш дядя поедет в Лондон, – прошептала Мейбл, – у нас будут грибы. Вам это понравится.

Франческо вспомнил, зачем он пришел.

– Дядя запретил нам разговаривать с детьми, которые живут в соседнем доме, но они пригласили нас на чай. Раз уж мы не можем с ними поговорить, не найдется у вас листка бумаги и конверта, чтобы мы могли написать им записку и объяснить, почему не можем прийти?

Тетя Мейбл, которая принялась было мыть посуду, остановилась и села на стул. Она указала на дверь:

– Закрой, пожалуйста.

Франческо закрыл дверь, и тетя Мейбл указала ему на стул:

– Сядь, дорогой. Я хочу попытаться кое-что тебе объяснить.

Франческо сел, и тетя Мейбл порывисто продолжала:

– Ваш дядя – очень хороший человек, но дети в доме создают неудобства, поэтому ему очень непросто жить вместе с вами. Он пытается выполнить свой долг – дает вам жилье.

– Мы не напрашивались, – напомнил Франческо.

– Я знаю, – согласилась тетя Мейбл. – И я очень рада, что вы здесь. Но с вашим дядей все по-другому. Понимаешь, когда ваш папа уехал, ему сказали, что… – голос сорвался, и она не смогла закончить фразу.

Франческо даже не смутился, так много раз он слышал, как его отец разрывался от смеха, рассказывая историю своего побега из дома. Он попытался помочь тете:

– Сказали, что мой папа совершил кражу. Но на самом деле он взял только некоторые вещи, чтобы продать их и купить билет до Парижа, где он мог бы учиться рисованию. Он знал, что однажды у него будут деньги и он вернет то, что забрал. Это было не воровство, а просто он взял в долг, вот и все.

Тетя Мейбл кивнула.

– Да, милый, но ваш дядя думает иначе. Он так воспитан с детства. Он считает необходимым обращаться с вами особенно осторожно и не допустить плохого влияния. Поэтому он не хочет, чтобы вы общались с местными детьми или увидели что-нибудь неподобающее по телевизору. Ну, знаешь, вестерны или еще что-нибудь.

Франческо понятия не имел, что такое вестерн, но слова его тети взволновали и обеспокоили его. Если в Англии подобное считалось воровством, то нужно присматривать за Гасси, который был во всем очень похож на Кристофера. С Анной тоже надо быть поосторожнее: если деньги понадобятся для уроков, она тоже может взять все что угодно. Но этим не стоило делиться с тетей, чтобы еще больше ее не нервировать.

– Я понимаю и постараюсь, чтобы поняли остальные. А теперь можно мне взять бумагу и конверт?

Тетя Мейбл открыла ящик и показала, где лежат бумага и конверты. Потом она достала оттуда маленькую коробочку.

– А если вам понадобится отправить письмо, то нужны будут марки. Я храню их здесь.

Письмо – это была работа для всех троих. Они улеглись на полу в спальне Анны и принялись за дело. Франческо писал, подгоняемый Анной и Гасси. Все старательно вспоминали уроки Ольги, как нужно писать письма и как пишутся сложные слова.

«Дорогие близнецы! – им пришлось так написать, потому что они не знали, как пишутся имена Джонатан и Присцилла. – Мы шлем вам привет. Нам очень жаль, но мы не можем принять ваше приглашение. Дядя хочет, чтобы мы занимались, потому что очень плохо говорим по-английски, но мы увидимся с вами в школе. С сердечными пожеланиями Франческо, Гасси, Анна».

Следующий вопрос – как доставить письмо.

– Думаю, надо завернуть в него камень и бросить через стену, – предложил Гасси.

– Невозможно, – ответил Франческо. – Дядя сидит в гостиной и все увидит. Нет, один из нас должен подойти к двери и постучать.

– Стучать не обязательно, – сказала Анна. – В Англии в каждом доме есть специальная щель для писем и звоночек. В конце концов решили, что Анна отнесет письмо.

– Но не звони, – велел Франческо. – Иди тихонечко, как кошка, и просто опусти конверт в щель в двери.

Анна, жутко боясь, что ее увидит дядя, успешно выполнила свою миссию, и письмо спокойно опустилось на коврик за дверью соседнего дома.

В этот день у Анны был первый урок танцев. Франческо и Гасси проводили ее до студии – мама Уолли сказала, что лучше ей не ходить одной. У дверей Франческо дал ей пятьдесят пенсов на урок.

– Постарайся проследить, чтобы она записала, что ты заплатила, – сказал он, – потому что пятьдесят пенсов – это большие деньги.

Когда Анна пришла, мисс де Вин была одна. Анна слегка поклонилась и протянула ей пятьдесят пенсов.

– Вот деньги, мадам.

Одри де Вин взглянула на Анну и почувствовала что-то очень странное. Это было чувство нежности, которое она много лет не испытывала. Когда-то она была очень похожа на эту маленькую девочку. Но тяжелые времена и необходимость работать скоро научили ее уму-разуму. Потом она вышла замуж и переехала в Фитон, где и собиралась прожить остаток лет как обычная домохозяйка. Но ее муж умер, оставив ей дом и совсем мало денег, и пришлось зарабатывать единственным, что она умела, – давать уроки танцев. Она надеялась, что даже в Фитоне найдутся достойные ученики, но до сих пор таких не встречала. Одни Дорины, с хихиканьем и завитушками, талантов у которых не набралось бы и на чайную ложку. И вот откуда ни возьмись появился этот ребенок. Разве такое возможно? Она заставила себя встряхнуться. «Наверное, с возрастом я становлюсь сентиментальной», – подумала Одри де Вин.

– Спасибо, Анна, – сказала она, убирая деньги. – Надевай туфельки, пока я выпишу тебе квитанцию. – Теперь с помощью слухов и газет она уже знала, кто такая Анна. – На чье имя писать? Твоего дяди?

Анна подняла голову.

– Нет. Мистер Франческо Докси.

Снаружи, облокотившись о стену, ждали мальчики.

– Один урок позади, – говорил Франческо, – впереди еще четыре, а мы до сих пор не знаем, как будем доставать пятьдесят пенсов каждую неделю.

– Может, – предположил Гасси, – Анне все-таки не понравится мисс де Вин. Тогда нам придется дождаться приезда с'Уильяма, он продаст картину и скажет, где Анне лучше учиться.

Франческо грустно смотрел перед собой.

– Если бы только в Фитоне были ослы или верблюды, за которыми нужно было бы присматривать, или записки, которые нужно было бы носить. Но тут ничего такого нет, все устроено так, что можно сделать заказ и сразу получить.

Гасси сполз вниз и растянулся на тротуаре.

– Тут все слишком честно. В магазинах нельзя торговаться, а откуда еще взять деньги?

Франческо схватил Гасси за кофту.

– Встань. Каждый день я говорю тебе, что в Англии нельзя лежать на улице.

Гасси сел.

– Почему нет? Почему я должен полчаса стоять? Я никому тут не мешаю.

Франческо поставил его на ноги.

– Я не знаю, почему, но я знаю, что так надо. Сегодня я говорил с тетей, и она сказала, что дядя считает Кристофера вором.

Гасси покраснел от возмущения.