Быстро, пока не передумала, она сняла колечко с сапфиром, отгоняя воспоминания о том дне, когда они с Джеффри покупали его. По пути в контору Джой купила марку. Быстрее! Это единственное решение. Ты не сможешь удержать его! Ты не сможешь «постараться» сделать мужчину счастливым. Особенно мужчину с таким пылким и неустойчивым воображением, с таким темпераментом; эдакую стрекозу в человеческом обличье! Если она сомневалась, выходить ли за него замуж, в самые светлые минуты их романа, то теперь сомнений нет. Она не станет пытаться приручить свободолюбивую стрекозу!

«Жги корабли, Джой! Отправляй скорее свой маленький конверт! Все. Кончено!» — подумала она, стиснув зубы.

Теперь — назад, на работу! Слава Богу, она у тебя есть!

— Мисс Харрисон! — в конце длинного нудного дня доктор Траверс пришел поговорить с ней. — Боюсь, я должен сказать вам нечто неприятное. Э… Дело в том, что вы не можете больше работать у меня со следующей недели.

Джой Харрисон взглянула поверх машинки, на которую собиралась надеть чехол.

«…не можете больше работать у меня со следующей недели»… — действительно ли этот стоящий у ее стола доктор произнес эти слова? И что все это значит?

Она заставила себя выслушать, сосредоточилась на коротких резких фразах, объяснявших эту новую катастрофу.

Разумеется, к ее работе нет претензий. Траверс разорен из-за махинаций своего финансового агента, который присвоил вверенные ему деньги клиентов.

— Я должен буду оставить этот дом, — словно издалека звучал низкий мужской голос. — Видите ли, аренда этого дома стоит пять тысяч фунтов, это не секрет. Я выплатил две тысячи, а остальное ссудил мне банк. И сейчас я лишился тех денег, которые был должен банку. — Он смотрел прямо на нее, но видел не девушку, а свое бедственное положение. Он говорил сам с собой. — Я решил расстаться с недвижимостью и в первую очередь отказаться от аренды дома.

Пауза.

В этой маленькой комнатке два человека, которых постигло несчастье, смотрели друг на друга — и почти друг друга не замечали.

«Джеффри! — думала девушка. — Корабли сожжены — в полном смысле этого слова. Не осталось ничего. Я была обручена, у меня были любовь и работа, чтобы спокойно текли дни в ожидании свадьбы. Я могла заработать на приданое. Придать жизни устойчивость. Работа заполняла часы, проходящие в любви… А теперь — ни любви, ни работы. Ничего не осталось. Джеффри…»

«Я разорен… — думал мужчина. — Все мои замечательные планы рухнули. Нужно начинать все сначала. — Ладно, был бы я один — а то от меня зависят люди… — Долги опять же… Какая гадость!»

Он с трудом заставил себя вернуться к действительности, к этой девушке, которую он должен уволить.

— Мисс Харрисон, это значит, что вам придется уйти.

— Да, я поняла.

— Я очень сожалею. Вы работали превосходно. Я с радостью дам вам любые рекомендации…

— Спасибо.

— Возможно, доктор Локк сможет оставить вас у себя. Я уверен, что он захочет это сделать. Мы поговорим об этом, когда он придет. Вот-вот должен появиться, не так ли?

— Ты хотел поговорить со мной, Рекс? — послышался голос доктора Локка, который уже входил в дверь.

А теперь познакомьтесь с доктором Локком, который только что освободился — у него была операция.

Он был на несколько лет старше Рекса Траверса, так же высок, но более крепок и массивен. Умные серые глаза за стеклами очков, белые и ровные зубы и манеры добродушного увальня. Один из тех людей, кто не думает о том, что, кому и как они говорят, какова реакция на их слова, лишь бы это была правда. Кроме того, он жестикулировал, совсем как школьник. Поначалу он шокировал всех: пациентов, коллег, секретаршу, привратницу, — всех, кто мог слышать его замечания. Но через некоторое время к его манере привыкали, и за нарочитой небрежностью обнаружилось добрейшее сердце.

— Что случилось? — спросил он, посмотрев на них и немедленно уловив их подавленное состояние.

Секретарша, которая наклеивала марки на конверт, ожидала, что доктор Траверс перейдет в приемную. Однако он не сделал этого, поскольку был совершенно подавлен. Она тихо спросила:

— Мне уйти?

— Не стоит, все нормально. Мисс Харрисон уже знает. — Далее он не обращал внимания ни на нее, ни на Роя, который, виляя пышным хвостом в ожидании прогулки, тоже прокрался в комнату. Траверс повернулся к другу. В сравнении с Локком он казался ниже, тоньше и мрачнее. — В двух словах, Локк, я боюсь, что нам придется проститься. Мы не сможем оставаться соседями. Вот посмотри. — Он вытащил из нагрудного кармана лист бумаги, на котором, без сомнения, была изложена история, уже рассказанная Джой: агент-растратчик незаконно присвоил деньги, далее следовали цифры. Сэксон Локк, тяжело присев на угол стола, внимательно читал. Его лицо выражало сочувствие и ужас.

— Господи!

— Ничего хорошего. Гнусно, не так ли?

— Что ты собираешься делать?

— Разумеется, съезжать. Прекратить аренду дома — сделаю это, не слишком много потеряв.

— А потом, Рекс?

Траверс поднял голову, и луч солнца обвел его профиль слепящей золотой линией; тот же луч, высветив его левый глаз, обнаружил неправдоподобную голубизну. Он заморгал, поднялся; луч заиграл у него на плече, словно на крыле взлетающего самолета. Любая женщина, понимающая толк в мужской красоте, обратила бы на него внимание. Но Джой продолжала наклеивать марки, ничего не замечая, — и ее тоже никто не замечал.

Мужчины продолжали обмениваться короткими репликами.

— Мне нужно подыскать где-нибудь недорогую практику.

— Может, на море?

— Я думаю, лучше в деревне.

— Плохи дела. Ты ведь должен подумать и о Персивале Артуре.

— Разумеется, — сказал Рекс Траверс, и при звуках этого имени его лицо опечалилось еще больше. — Это затронет его.

— Какой удар! — Доктор Локк смотрел на друга, и глаза его за стеклами очков метали молнии праведного гнева. — Кое-кого я бы хлестал плетью, пока копыта не откинет! Твоего милого стряпчего! Что теперь делать? А твоя карьера! Ты можешь… Ха! — Вдруг его тон изменился, а крупное добродушное лицо просияло. — Боже мой, вот и выход… Мисс Харрисон, где то письмо, что пришло мне сегодня утром от мисс Симпетт из Южной Франции? Это оно? Хорошо. — Он взял протянутый Джой тонкий серый конверт с французскими марками, надписанный старомодным женским почерком. — Спасибо. Мне здесь предложили великолепное место, Рекс. Могу тебя устроить. Вот только…