– Какие жирные мазки, – сказала она, взглянув на картину. – Я где-то читала, что эта картина оценивается почти в сорок миллионов долларов.

– Раз так пишут, значит, правда.

– О, Бог мой! – сказала Фло. Они опять помолчали.

– Комната, в которой мы находимся, называется библиотекой. Здесь мы проводим большую часть времени, когда остаемся одни, – сказал Жюль, чувствуя неловкость ситуации. Он привык водить по дому посетителей из разных музеев, но сейчас, в присутствии Фло, не мог вспомнить ни слова из того, что обычно говорил гостям.

Фло осмотрела комнату, не двигаясь с места.

– Красивая обстановка, – сказала она почти шепотом. Жюль ненавидел, когда слово «обстановка» применяли к тому, что он считал предметами декоративного искусства, но он понимал охватившее Фло чувство дискомфорта и впервые не поправил ее. Напротив, он пожал ей руку, и она была благодарна ему за это.

– Думаю, мне пора уходить, – сказала она.

– Уходить? Вы еще ничего не видели!

– И этого достаточно.

В это время в саду зажглись огни. Она повернулась к окну, чтобы посмотреть.

– Вы должны, по крайней мере, посмотреть на скульптуры в саду, – сказал Жюль. – Будет странно, если вы покинете дом так скоро.

Зазвонил телефон. Жюль сделал движение по направлению к телефону.

– Я думала, в таких шикарных домах, как этот, обычно дворецкий отвечает на звонки и говорит: «Резиденция мистера Мендельсона».

– Так и есть, но это мой личный телефон. Уверен, что звонит Симс Лорд. Он кое-что узнавал для меня по поводу дома на Азалиа Уэй, – сказал Жюль, наблюдая, какую реакцию вызовут у нее эти слова. Он поднял трубку.

– Алло? О, Паулина. Как поживаешь? Как твой отец? Что? Нет, нет, здесь никого нет.

Он посмотрел на Фло, и их глаза встретились. Она подошла к двери, ведущей на террасу, открыла ее и вышла, делая вид, что хочет осмотреть сад.

– Что, что? – продолжал Жюль. – Что ты? О, прекрасно. Когда? Да, хорошо. Я распоряжусь, чтобы самолет вылетел в Бангор утром. Я скучаю без тебя.

Закончив разговор с женой, он вышел на террасу, куда направилась Фло. Прошел мимо скульптуры Родена, принадлежавшей когда-то его деду, мимо скульптуры Генри Мура, погладив на ходу гладкую поверхность камня. Но Фло нигде не было видно. Он дошел до скульптуры Майоля, скрытой за апельсиновым деревом.

– Фло! – позвал он. – Фло!

На террасе послышался звук открываемой двери. Он оглянулся и увидел Дадли, спускавшегося по лужайке к нему навстречу.

– Вы ищете мисс Марч, мистер Мендельсон?

– Да. Она вышла в сад, пока я разговаривал по телефону. Я забыл предупредить ее о собаках и не хотел бы, чтобы она напугалась.

– Мисс Марч уехала, сэр. Она сказала, что все посмотрела.

– О, – произнес Жюль.

В тот же вечер, переодеваясь ко сну, Жюль достал из карманов костюма кошелек, платок, смятые купюры и ключи и положил их на бюро в гардеробной. Повесив пиджак на плечики-подставку, он заметил во внутреннем кармане конверт, о котором забыл. В верхнем левом углу его было написано от руки имя частного детектива Тревора Даста. Открыв конверт, он увидел отпечатанный на компьютере список жильцов гостиницы «Шато Мармон», зарегистрированных вечером того дня, когда, как рассказал таксист из компании «Вэлли кэб» Тревору Дасту, он привез Фло Марч по этому адресу. Жюль развернул лист. Имя Фло Марч в списке не значилось. Он просмотрел весь список и вздрогнул, увидев там имя Филиппа Квиннелла. Жгучая ярость заклокотала в нем.

На следующий день в девять часов утра Жюль Мендельсон попросил мисс Мейпл соединить его с кабинетом Марти Лески на студии «Колосс пикчерс». Несколько минут два очень занятых человека обменивались любезностями, пока наконец Жюль не перешел к цели своего звонка, которая, как оказалось, не имела никакого отношения к Окружному музею Лос-Анджелеса, как предполагал Марти Лески.

– У тебя на студии работает один человек по имени Филипп Квиннелл, – сказал Жюль.

– Что он делает на студии? – спросил Марти.

– Он – писатель, как мне сказали, и пишет сценарий для документального фильма Каспера Стиглица.

– Да, правильно. Я с ним встречался как-то вечером. Он был на обеде у Каспера. Написал книгу о Резе Балбенкяне. Так что с ним, Жюль.

– Отошли его домой.

– Куда это, домой?

– Представления не имею, где его дом, но все равно отошли.

– Хорошего сценариста трудно найти, Жюль.

– Не такой уж он хороший сценарист, Марти. И потом, ты сам говорил, что другого сценариста всегда можно найти.

– Я говорил так?

– Конечно. Я точно помню. Отошли мистера Квиннелла домой.

– Но у меня должна быть веская причина, Жюль. Это же не Эндоувер, его не ловили на том, что он курит марихуану. Этой студией управляю я, но отправить парня домой просто так, без причины, не могу.

– Когда у вас собрание по поводу пристройки нового крыла музея?

– Во вторник. Твоя секретарша сообщила, что ты принял приглашение.

– Видишь ли, Марти, я не собираюсь этого делать.

– О чем ты, Жюль?

– О моем даре музею, Марти.

– Ты не должен спекулировать этим, Жюль. Даже Жюлю Мендельсону непозволительно это.

– К черту мой дар, Марти. Почему я должен проявлять заботу о какой-то пристройке, носящей твое имя?

– Как фамилия этого парня, Жюль?

– Квиннелл. Филипп Квиннелл.

Магнитофонная запись рассказа Фло. Кассета № 16.

«Облака»! Бог мой, что за дом! Я была там только раз, и то не более получаса, но увидела достаточно. Я хочу сказать, что все в этом доме превосходно. Каждая деталь. Все на своем месте, все очень красиво. Даже в голливудских фильмах о богачах ни разу я не видела декорации, хоть чуточку напоминающие «Облака».

В различных дешевых книгах можно прочитать о таких леди, как миссис Палей, Гиннесс или герцогиня Виндзорская. Они знают, как вести хозяйство огромных домов своих мужей или друзей. Что ж, то же самое я могу сказать о миссис Мендельсон. Она не уступает этим леди, когда речь идет о том, как обставить дом и как вести его по высшей мерке».

Когда Филипп Квиннелл позвонил в конце рабочего дня Бетти, секретарю Каспера Стиглица, чтобы узнать какова была его реакция на первоначальный вариант сценария, она сообщила ему, что Каспер решил делать фильм с другим сценаристом.

– Что значит решил делать фильм с другим сценаристом? – спросил Филипп.

– Другими словами, вы – уволены, – сказала Бетти.

– Я так и понял, что вы это имеете в виду. Не обижайтесь, Бетти, но мне бы хотелось, чтобы об увольнении мне сообщил сам босс, а не секретарь.

– Сожалею, мистер Квиннелл, но мистер Стиглиц находится на очень важной конференции, – ответила Бетти.

– Конечно, на конференции… Такой занятой парень, – сказал Филипп. – Не попросите ли вы его позвонить мне?

– Когда вы освободите номер в «Шато Мармон»? – спросила Бетти.

– Кто сказал, что я собираюсь его освобождать?

– Я уже сообщила в гостиницу, что номер освободится сегодня до полуночи, так как студия не будет оплачивать его с этого времени.

– Какой же хлопотный был у тебя сегодня день, Бетти.

– Я только выполняю свою работу, мистер Квиннелл. Филиппа не удивило, что в доме Каспера Стиглица на его телефонные звонки никто не отвечал. В тот же вечер он поехал к Касперу на Палм-Серкль, хотя был уверен, что Уиллард, дворецкий Каспера, скажет, что хозяина нет. Подъехав к воротам дома Каспера, он нажал кнопку переговорного устройства, и в телекамере кругового обзора зажегся красный свет. Голос Уилларда произнес:

– Вас слушают.

– Уиллард, мне надо поговорить с тобой, – торопливо проговорил Филипп, глядя в камеру.

– Мистера Стиглица нет дома, мистер Квиннелл, – сказал дворецкий.

– Мне нужен ты, а не мистер Стиглиц. Я узнал кое-что интересное от Лонни Эджа о смерти Гектора Парадизо и хочу, чтобы ты помог мне установить одну личность.