Луиза Бентон уставилась на них.

— Квинт… — пробормотала она. — Пэллизер… Вы не родственник?..

— Конечно, родственники! Последние семьдесят лет у каждой из наших семей был собственный театр. Вы когда-нибудь слышали о «Зале тайн Квинта» на Пикадилли? Или «Фантастических вечерах Пэллизера» на Сент-Мартинс-Лейн?

Последовало долгое молчание.

Все слышали эти имена. Обладающим буйным воображением они открывали панораму викторианского и эдвардианского Лондона с черными цилиндрами на Пикадилли и каретами в Гайд-парке, которая была бы неполной без «Зала тайн Квинта» и «Фантастических вечеров Пэллизера». Они пробуждали эмоции и воспоминания о давно минувших золотых днях, когда — каким бы невероятным это ни казалось — даже Майк Парсонс был молод.

— Быть не может! — воскликнула Луиза Бентон, сорвав передник и швырнув его куда-то вместе с тряпкой. Ее бледные щеки порозовели. — Самые лучшие воспоминания моего детства связаны с посещениями Сент-Томас-Холла, когда там выступал Юджин Квинт.

— Это мой отец, — с подобающей скромностью сообщил Кери.

— И конечно, другой… — Луиза улыбнулась. — Как же его звали?..

— Сандрос Пэллизер, — мрачно отозвалась Мэдж. — Это мой отец!

— Да, но это не все. Мой отец был знаком с Юджином Квинтом. Это было много лет назад. Папа давал ему советы специалиста насчет рептилий в связи с фокусом, который он готовил для…

Кери Квинт щелкнул пальцами:

— Погодите! Как, вы сказали, зовут вашего отца?

— Бентон. Эдуард Бентон.

— Высокий, худощавый мужчина со светлыми волосами, который всегда смеется?

Лицо Луизы Бентон затуманилось.

— Волос у него осталось не так много, — вздохнула она, — и смеется он уже не так часто. Папа проработал в зоопарке двадцать лет и четырнадцать был его директором… — Луиза тряхнула головой, словно отбрасывая печальные мысли, и посмотрела на двух гостей. — Но вы, кажется, тоже фокусники?

Кери поклонился.

Мэдж это казалось на редкость нелепым жестом. Несмотря на небритое лицо, Кери никак нельзя было назвать некрасивым, и Луиза Бентон разглядывала его с плохо скрытым интересом, которого он не замечал, в отличие от Мэдж.

— Я спрашиваю потому, — объяснила Луиза, — что оба театра закрыты уже много лет. На днях я проходила мимо Сент-Томас-Холла и подумала, каким же ветхим и заброшенным он выглядит.

— Мистер Квинт, — заговорила Мэдж, вложив в это имя обуревающую ее ненависть, — открывает Сент-Томас-Холл на будущей неделе.

— Правда? — оживилась Луиза.

— А мисс Пэллизер, — сообщил Кери, — начинает новую серию «Фантастических вечеров» — первую после прошлой мировой войны — через месяц с небольшим. — Его голос стал громче. — И что бы она вам ни сказала, я возобновляю «Тайны Квинта» вовсе не назло ей!

— В самом деле, мистер Квинт? — осведомилась Мэдж.

— Да! Я делаю это потому, что моему двоюродному дедушке Честеру — нынешнему главе семьи — уже восемьдесят один год и у него слишком дрожат руки, чтобы самому показывать фокусы. Вот он и передал мне эту чертову работу, но она мне не нужна! Надеюсь, «Фантастические вечера» переплюнут мое шоу, и меня вышвырнут из бизнеса!

Луиза Бентон засмеялась, продемонстрировав белые зубы.

— Очень галантно с вашей стороны, мистер Квинт. Не сомневаюсь, мисс Пэллизер это оценит. — Она посмотрела на Мэдж. — Мистер Квинт говорит, что вы возобновляете шоу. Но конечно, вы не будете выступать сами?

Мэдж сразу напряглась.

— Почему нет?

Луиза казалась озадаченной.

— Право, не знаю. Но женщина-фокусник…

— Раньше такого не было, — согласилась Мэдж. — Но есть ли причина, по которой подобного не должно быть? Это моя работа, я выросла с ней и люблю ее. Если бы только злобные и завистливые люди оставили меня в покое…

— По-моему, это чудесная идея! — воскликнула Луиза. — Я обязательно приду на вашу премьеру. Но мы не должны стоять целый день на пороге! Входите!

— Э-э… входить? — переспросил Кери, обменявшись с последней из Пэллизеров долгим вызывающим взглядом.

— Отказов не принимаю, — улыбнулась Луиза. — Папа будет в ярости, если не застанет вас, когда вернется.

Для Майка Парсонса это явилось последней соломинкой.

— Простите, мисс, — хрипло заговорил он, — но разве вы не собираетесь вызвать полицию?

— Зачем?

— Чтобы арестовать этого джентльмена!

— Арестовать мистера Квинта? — Луиза Бентон засмеялась. — В жизни не слышала подобной чепухи! Будьте хорошим мальчиком, Майк, и забудьте об этом. Я сама все объясню отцу. Беру ответственность на себя.

— Очень хорошо, мисс. Но кто будет отвечать за толстого джентльмена, которого едва не покусали?

— Боже, я совсем о нем забыла! — Луиза повернулась к Энгасу Мак-Тэвишу. — Должно быть, для бедняги это явилось шоком?

— Да.

— И он… расстроен?

— Да, — снова подтвердил Мак-Тэвиш.

— Тогда идите к нему и скажите, что мы очень сожалеем о случившемся… Знаю! Спросите у него, не хочет ли он выпить с нами чаю или стакан ячменного отвара.

Мак-Тэвиш покачал головой:

— Не уверен, мисс, что приглашение будет принято. Он пьет виски в баре и выглядит как лев во время кормления.

— Как его имя?

— Не знаю. Он говорит, что хочет повидать доктора Риверса…

— Доктора Риверса?! — воскликнула Луиза, широко раскрыв глаза, в которых мелькнул испуг. — Это лысый мужчина с большим животом и в роговых очках, который то и дело повторяет: «Будь я проклят!», «Гореть мне в аду!» и тому подобное? — Когда Мак-Тэвиш кивнул, она простонала: — Боюсь, что это сэр Генри Мерривейл! Пригласите его скорее сюда! Пригласите его скорее сюда!

Большинству из собравшихся это имя говорило очень мало. Но оно значило много для Кери Квинта.

— Сэр Генри Мерривейл? Неужели великий Г.М.?

— Да. Вы его знаете?

— Нет. Но я отдал бы уши, чтобы с ним познакомиться! — воскликнул Кери, впервые проявляя подлинный энтузиазм. — Это ученый муж из министерства обороны, который раскрывает все сенсационные преступления. Думаю, каждое из его дел я знаю наизусть.

— Неужели? — усмехнулась Мэдж.

— Я часто хотел с ним встретиться, но говорят, он обладает таким чувством собственного достоинства, что подобраться к нему невозможно. — Кери с уважением посмотрел на Луизу Бентон: — Выходит, вы с ним знакомы?

— Еще как! — весело отозвалась Луиза.

Спустившись на две ступеньки, она взяла Кери Квинта за руку. Со стороны девушки в белом платье с короткими рукавами и поблескивающими на солнце желтыми волосами это был всего лишь дружеский жест. Не было никаких причин, по которым Мэдж Пэллизер должна была смотреть на это таким ледяным взглядом.

— Господи! — пробормотал Кери. — Я и понятия не имел, что это человек, который… Что он здесь делает?

— Вы имеете в виду Г.М.?

— Да.

— Наш друг доктор Риверс… — в этом месте Луиза слегка покраснела, — собирался показать ему, как для медицинских целей берут яд у живых змей. Вы не встретили Джека Риверса в террариуме?

— Насколько я помню, нет. Вроде бы, кроме нас, там никого не было.

— Вероятно, он задержался. Ладно, Мак-Тэвиш все равно пришлет Г.М. сюда. А пока что входите!

Луиза проводила их в просторный холл с низким потолком, дышащий прохладой и отполированный до блеска. Слева находились две двери, а справа три. Сквозь вторую дверь слева можно было видеть маленькую темноволосую горничную, толкающую пылесос на колесиках к кухне. В задней стене холла — прямо напротив входа — виднелась еще одна дверь. Она была закрыта, а на ручке висела карточка с надписью «Не беспокоить!», какими часто пользуются в отелях. Карточка настолько не соответствовала безукоризненно чистому холлу, традиционному во всех других отношениях, что Кери Квинт сразу заметил ее, справедливо предположив, что дверь ведет в кабинет старика. Потом Луиза проводила их в комнату слева.

Это была тенистая гостиная. Окна в эркерах с обитыми ситцем подоконными сиденьями выходили на зеленую лужайку. На гладком, потемневшем от возраста полу и вокруг большого кирпичного камина стояли глубокие кресла. Белые оштукатуренные стены, низкий потолок с балками, книжные полки, где яркие обложки чередовались со старой кожей, создавали уют. Чувствовалось, что суета и насилие не могут вторгнуться сюда.