Казалось, Мэдж Пэллизер впервые вспомнила, что на ней шерстяная рубашка и вельветовые слаксы, из кармана которых торчат довольно грязные хлопчатобумажные перчатки.

— Боюсь, — обратилась она к Луизе, — я не совсем одета для визита. Понимаете, я была в своей мастерской.

Луиза выглядела озадаченной.

— В вашей мастерской?

— В театре. Мы сами делаем всю аппаратуру.

— Вы имеете в виду аппаратуру для фокусов?

— Да. Но я захотела немного прогуляться на свежем воздухе…

— Господи! — воскликнула Луиза. — И только для этого вы проделали такой долгий путь до Кенсингтонских садов?

— По правде говоря, — сказала Мэдж, опускаясь в кресло и откидывая со лба каштановые волосы, — это не единственная причина. Я подумывала включить в программу иллюзию, которую изобрел мой двоюродный дедушка Артур много лет назад.

— В самом деле?

— И поэтому я хотела взглянуть на змей. Но теперь…

Мэдж выпрямилась, закусив нижнюю губу. Ее лицо покраснело, и Луиза с удивлением, а Кери с испугом увидели в ее глазах слезы.

— Но теперь я, кажется, не смогу использовать этот трюк. Ко времени моего выступления он уже устареет.

— Послушайте… — начал Кери.

Луиза, кивая и улыбаясь, с интересом разглядывала обоих.

— Знаете, — промолвила она, — это самая романтическая история, какую я когда-либо слышала.

Кери недоуменно заморгал:

— Романтическая? О чем вы?

— О вас двоих.

— Ну и что в нас такого романтического?

— Не секрет, что Квинты и Пэллизеры всегда были смертельными врагами.

— Можете в этом не сомневаться! — подтвердила Мэдж.

— Вот почему такая перемена выглядит романтично. Это как Ромео и Джульетта. «Друг друга любят дети главарей, но им судьба подстраивает козни».[4]

Кери Квинт выпрямился в кресле.

— Погодите! — резко сказал он. — Что вы имеете в виду?

— Долгие годы вражды, один бог знает но какой причине, а потом внезапная перемена! Представитель одного из враждующих семейств влюбляется в представителя другого. По крайней мере, — смеясь, добавила Луиза, — судя по описанию Майком цели вашего прихода в террариум. Правда, Майк был несколько грубоват, сказав «потискаться», но вы должны его извинить…

Последовала длительная пауза.

Выражение лица Мэдж Пэллизер указывало на то, что она не верит своим ушам.

— Очевидно, я неправильно вас поняла, — медленно заговорила девушка. — У вас сложилось впечатление, будто я и этот… — Казалось, слова застревают у нее в горле. Тряхнув головой, словно оглушенный боксер, Мэдж внезапно вскочила с кресла, подошла к окну. — Роман между последней из Пэллизеров и последним из Квинтов! — произнесла она звенящим голосом, стоя спиной к остальным. — Боже, это уж слишком!

— Слушайте, — запротестовал Кери Квинт. — Почему бы вам не вести себя естественно?

Очередная пауза была, очевидно, самой угрожающей в разговоре между этими двумя.

Прошло несколько секунд, прежде чем Мэдж повернулась.

— Что именно вы под этим подразумеваете, мистер Кери Квинт? — осведомилась она.

— Только то, что сказал.

— Вы намекаете, мистер Кери Квинт, что я веду себя неестественно?

— Откровенно говоря, да. Посмотрите на себя!

От злости Мэдж настолько потеряла способность соображать, что окинула себя взглядом, хотя Кери требовал от нее совсем не этого.

— Вами завладела сцена, — продолжал он. — Вы произносите звук «р» так, словно полощете горло скотчем. Вы говорите не «роман», а «р-р-роман» и протягиваете при этом руку жестом миссис Сиддонс.[5] Я не утверждаю, что вы не искренни. Вероятно, вы верите каждому своему слову. Но…

— Пожалуйста, подождите! — прервала его Луиза. Возможно, им только почудились внезапные нотки тревоги в ее голосе. Но один взгляд на нее говорил о другом.

По деревянному иолу холла к гостиной приближались шаги. Луиза Бентон медленно, с неуверенной улыбкой поднялась, словно надеясь на что-то.

— Это мой отец, — сказала она.

Эдуард Бентон вошел и закрыл за собой дверь.

Для того, кто спустя восемнадцать лет помнил его лишь смутно, зрелище явилось настоящим шоком. Было бы преувеличением сказать, что директор зоопарка походил на ходячий труп, но с первого взгляда он производил именно такое впечатление.

Высокий, худощавый, сутулый мужчина в мешковатом сером костюме снял шляпу и огляделся в поисках места, куда ее можно положить. На висках продолговатой головы, покрытой редкими седыми волосами, виднелись впадины. Он постоянно улыбался, словно извиняясь за свою рассеянность, а взгляд его светлых глаз был мягок, как у дочери.

— Привет, малышка, — поздоровался мистер Бентон.

— Папа, — начала Луиза, — я хочу тебе представить…

Мистер Бентон был настолько рассеян, что даже не заметил двух гостей. Подойдя к маленькому столику, он положил на него шляпу, а рядом поместил предмет, который держал в другой руке.

Это был деревянный ящичек с рядом крошечных отверстий для воздуха, под крышкой, с ремешком и ручкой. Изнутри доносилось негромкое шуршание. Луиза закусила губу.

— Вот почему ты ходил встретить экспресс, папа!

— Древесная змея с острова Борнео. — Мистер Бентон почти благоговейно прикоснулся к крышке ящичка. — Очень редкая и необычайно интересная.

— Но в такое время…

— Это ничего, малышка, — сказал мистер Бентон. — Хочу, чтобы ты первая об этом узнала. Война или нет, но я получил разрешение на судовое место для большого груза.

— Нет! — вскрикнула Луиза. — Ты не должен был…

— Дело сделано. Э-э… ты пригласила на вечер Агнес Ноубл?

— Нет.

— Почему?

— Она мне не нравится.

— Ай-ай-ай! — обеспокоенно произнес мистер Бентон. — Я уже заплатил ей много денег и… — Он заметил двух посетителей. — Боже мой, гости! Прошу прощения!

Его лицо осветила искренняя, очаровательная улыбка — призрак былого радушия.

— Мисс Пэллизер и мистер Квинт, — представила Луиза. Она говорила громко и растягивала слоги, как будто обращалась к тугому на ухо. — Мистер Квинт — сын знаменитого фокусника Юджина Квинта. Помнишь его?

— Юджина Квинта? Конечно, помню, хотя не видел его много лет. Кажется, он умер? Я читал об этом. Жаль — он был славный парень. Садитесь, прошу вас!

Как будто принуждая себя к гостеприимству, мистер Бентон указал на кресла, потом сам присел на подлокотник одного из них и задумался.

На столике рядом с ним стояла подставка со старыми трубками. Протянув слегка дрожащую руку, мистер Бентон взял одну, потом снял крышку с банки с табаком и начал набивать трубку большим мозолистым пальцем. Достав из верхнего жилетного кармана бумажный пакетик спичек, он стал жонглировать им вместе с трубкой.

— Пока я не забыл, малышка…

— Да, папа?

— Кто-нибудь приходил повидать меня после полудня? Ты знаешь, кого я имею в виду.

Очевидно, Луиза боялась этого вопроса. Она не ответила.

— Конечно, он был здесь сегодня, — продолжал мистер Бентон, чиркнув спичкой. — Что он говорил?

Луиза сделала жест в сторону Мэдж и Кери, словно умоляя отца обратить внимание на их присутствие.

— Пожалуйста, папа, потом!

— Нет, теперь. Что он сказал?

— Министерство безопасности не соглашается, — ответила Луиза. — Вся коллекция должна быть уничтожена.

Пламя спички застыло возле чашечки трубки, не двигаясь, покуда спичка не выгорела и не упала на ковер.

Лицо Эдуарда Бентона выражало такое страдание, что Кери Квинту захотелось отвернуться. Бентон положил трубку на стол и поднялся.

— Папа! — вскрикнула Луиза.

Морщины на лице мистера Бентона разгладились. Он вежливо кивнул гостям, нервно улыбнулся, словно извиняясь за свое поведение, и направился к двери, но, вспомнив что-то, вернулся к столу и подобрал деревянный ящичек с дырочками.

— Древесная змея с острова Борнео, — объяснил Бентон. — Очень редкая и интересная. Терпеливый дьяволенок! Думаю назвать ее Пейшнс.[6] Прошу прощения.