Александриты! Саша поднял молоток, — но тут же вспомнил обвал в пещере. Однако соблазн был слишком велик. Он осторожно надавил молотком на край одного глаза, и камень выпал. Мальчик подхватил его на лету и сейчас же отскочил а сторону. Но вокруг было все так же тихо. Тогда он крикнул:

— Петр Ильич! Здесь тоже чудовище из камня! А в глазах у него… Вы слышите меня? В глазах у него александриты! Я один…

— Сейчас же спускайся вниз!

— Петр Ильич…

— Немедленно вниз!!

Саша спустился с обрыва и подошел к геологу.

— Вот смотрите. — Он разжал кулак и… слова замерли у него на языке: в руке лежал небольшой обломок ничем не примечательного светло-фиолетового камня, совсем не прозрачного и даже не блестящего.

— Хорош александрит! — усмехнулся геолог. Он взял у Саши камень и царапнул по нему молотком. — Это литиевый пироксен сподумен. Минерал в общем-то замечательный: из него литий получают. Вот если бы мы нашли жилу его! А этот камешек…

— Но он был зеленым, Петр Ильич…

— Чепуха! Это тебе просто показалось.

— Да нет же! Так и горел зеленым цветом, точь-в-точь, как александрит.

— Говорю тебе, сподумен не меняет окраски. Он…

Не успел геолог кончить фразы, как откуда-то издалека, с верховьев речки, раздался резкий звук выстрела.

— Ложись! — крикнул Петр Ильич.

Саша присел на корточки и втянул голову в плечи. Выстрел повторился. Петр Ильич схватил его за руку и пригнул к земле.

— Что это? — прошептал Саша ему на ухо.

— Что, что!.. Выстрелы! Не слышишь, что ли? Бежим скорее к плоту.

— Но может быть, это…

— Никаких может быть! Хватит! Пора вообще возвращаться! Все это добром не кончится…

— Но как же… — снова начал Саша.

Но Петр Ильич перебил его:

— Хватит! Я сказал хватит, и точка! Эта река действительно набита тайнами.

И словно в подтверждение его слов над головами их что-то ухнуло, а затем послышался такой грохот… что Саша невольно прижался к земле. Через минуту он посмотрел вверх, надеясь увидеть грозовую тучу, Но небо было ясным.

Они посмотрели друг на друга. Гром повторился, и тут Саша увидел, что там, на западе, куда уходило это узкое мрачное ущелье, высоко в небе вдруг показалось огромное лохматое чудовище, подобное тому, которое было изображено на страшном рисунке…

Очнулась Наташа на земле, вернее на мягкой душистой траве, и первое, что она увидела, были добрые озабоченные глаза Андрея Ивановича, низко склонившегося над ней.

— Что же ты, глупенькая, наделала?.. — говорил он вполголоса. — Спасать меня решила?

Наташа слабо улыбнулась.

— Я просто испугалась очень…

— Испугалась?!

— Да… Мне показалось, что вы тонете.

Андрей Иванович быстро оглянулся на реку.

— Я и в самом деле чуть не отправился к водяному, Наташенька. Защемило ногу какой-то корягой. И ни туда, ни сюда! Еле высвободился. А ты… Я даже не думал, что ты такая самоотверженная и смелая. Спасибо тебе, дружок!

Геолог взял маленькую руку девушки и крепко сжал в своей широкой ладони.

— Что вы, Андрей Иванович, — смутилась Наташа, — меня же самое пришлось спасать.

— Дорогой ты мой человек! Да разве дело в том, что у тебя не хватило сил справиться с коварной рекой. Это с каждым могло случиться. Главное, что у тебя душа… большая. Вот за это тебе спасибо.

Час спустя они снова двинулись в путь. Теперь Андрей Иванович шел, опираясь на палку. И только больше, чем обычно, сдвинутые брови говорили о том, какого труда стоил ему каждый шаг. Но глаза геолога по-прежнему обшаривали каждую пядь земли. Ни один бугорок или впадинка не ускользали от его внимательного взгляда. Ни один камень не оставался незамеченным. Молоток его то и дело вгрызался в плотную дерновину, извлекая на поверхность породы, скрытые под травяным покровом.

Так прошел час или два. А может быть, и больше. Ослабевшая Наташа потеряла всякое представление о времени. Последние дни тянулись для нее бесконечно. Ей казалось, что она идет уже многие месяцы. А сколько осталось еще пройти — об этом страшно было и подумать.

Но вот Андрей Иванович снял рюкзак и бросил его на землю.

— Отдыхать!.. — коротко сказал он и взялся за свой молоток.

Наташа огляделась. Они были на небольшом пригорке, густо усеянном острыми обломками камней. Девушка недоуменно посмотрела на геолога. Место было явно неподходящим для отдыха.

Андрей Иванович понимающе улыбнулся.

— Ничего!.. Зато смотри, что я нашел среди этих камней.

Наташа подошла ближе и увидела в руках геолога красивый желтый камень, похожий на слюду, но с очень сильным блеском. Андрей Иванович надавил на него пальцем и легко отщепил ровную тонкую пластиночку. Наташа невольно протянула руку, но тут же отдернула ее обратно — чудесный камень сверкал на солнце так, что на него больно было смотреть.

— Бери, бери, не бойся! Он не обожжет, — сказал Андрей Иванович.

Наташа взяла блестящую пластинку и бережно положила ее на ладонь. Потом так же, как Андрей Иванович, легонько надавила ногтем на край пластинки и отделила тонкий листочек, настолько тонкий, что он дрожал от дыхания и был совершенно прозрачным. Через него можно было смотреть, как через цветное стекло, в котором все — и небо, и река, и камни, и лицо геолога — приобретало красивый зеленовато-желтый оттенок.

Наташа еще раз взглянула на лежащий в ее ладони минерал. Он был очень похож на слюду. И в то же время это была, конечно, не слюда. Не только потому, что камень имел на редкость нежный лимонно-желтый цвет, какого не встретишь среди слюд, и даже не потому, что чешуйки его были слишком мягки в отличие от упругих пластин слюды, но главным образом потому, что он обладал поразительным, ни с чем не сравнимым блеском. И дело не только в том, что блеск его был очень сильным, Наташа видела немало блестящих минералов. Но здесь было совсем другое: будто какие-то неведомые глубины открывались в пластинке этого необычного камня, подобно тому, как необъятный голубой простор открывается в маленьком зеркальце, обращенном к ясному безоблачному небу.

Наташа подняла на геолога загоревшиеся глаза:

— Андрей Иванович, это, наверное, очень ценный минерал?

— Да нет, нельзя сказать, чтобы он был слишком ценным… Ты знаешь, что входит в его состав?

Наташа снова посмотрела на яркую блестящую пластинку:

— Золото? Геолог рассмеялся: — Представь себе, точно так же думали и его первооткрыватели. Они потому и назвали его аурипигментом, что значит «цвет золота», хотя, строго говоря, золото имеет совсем не такой цвет. Это соединение мышьяка с серой.

— Мышьяк и сера!.. — протянула Наташа, не скрывая разочарования. — Так это сплошная отрава! Андрей Иванович, а в какие минералы входит все-таки золото? Вот уж, наверное, красивые камешки!..

По лицу геолога пробежала еле заметная усмешка.

— Видишь ли, Наташенька, основная масса золота находится в земной коре в самородном состоянии. Но изредка встречаются и его природные соединения. Это, главным образом, соединение золота с серебром и теллуром. Их довольно много. Но практическую ценность имеют лишь два минерала золота — калаверит и сильванит. Впрочем, ты напрасно думаешь, что эти минералы обладают какой-то необыкновенной красотой. Совсем наоборот. Они встречаются в виде тяжелых зернистых масс. Окрашены в светло-серый или серебристо-белый цвет, иногда с легким желтоватым оттенком. Твердость их очень мала. Блестят они как обычные металлы. Да и встречаются эти минералы, как правило, в небольших количествах. Так что в экономическом отношении аурипигмент, о котором ты отозвалась с таким пренебрежением, имеет куда большее значение, чем эти «золотые» минералы. И потом, почему ты решила, что мышьяк только отрава? Отравиться можно и ртутью. А мышьяк, кстати говоря, употребляется при изготовлении многих лекарств, которые спасают жизнь человека. Кроме того, он применяется и в красильном, и в кожевенном, и в стекольном производствах и, наконец, в различных отраслях химической промышленности. Что же касается того, что здесь сплошное царство мышьяка и серы, то это верно! Даже на нашем образце можно найти сразу два мышьяковых минерала.