Он также повалился на спальный мешок. Но спать уже не хотелось. Минут через десять летчик снова поднялся и надел сапоги.

— Займусь-ка завтраком, — сказал он себе и, набросив плащ, начал разжигать костер.

Но отсыревшие дрова не горели. Тогда он прошел на склад и вытащил оттуда пустой ящик. В палатке нашлось немного бересты.

Вскоре костер разгорелся, а еще через полчаса на нем забулькала каша и пыхнул паром веселый чайник.

— Ну, теперь пора и будить.

Он подошел к палатке и рывком откинул намокший полог. К его удивлению, там уже не спали. Петр Ильич лежал и читал книгу, а Сашин мешок был аккуратно свернут и пододвинут к стенке.

— Вот тебе и на! — воскликнул летчик, разводя руками. — Где же Саша?

Петр Ильич посмотрел на свернутый мешок и зевнул:

— Разве он не у вас?

— Нет, ко мне он не заходил.

— Значит опять в тайгу умчался… Дурная голова!

Алексей Михайлович замахал руками:

— Что вы! Да знаете ли, что на улице-то делается? В такую погоду добрый хозяин собаки из избы не выгонит.

— Вы думаете, люди всегда умнее собак? Алексей Михайлович нахмурился и, не ответив, вышел из палатки. Реплика геолога больно резанула его слух.

— Ну это еще как сказать, — буркнул он, направляясь к костру. — Немного надо ума, чтоб других дураками честить. Но где же все-таки Саша? А что, если…

Алексей Михайлович вдруг стукнул себя по лбу и бросился к реке. Плота у берега не было.

— Удрал! — воскликнул он, хлопая себя по бокам. — Удрал! Вот бесененок! В такую погоду! Один!!

Он сдвинул фуражку на затылок и сел на мокрую корягу.

— Каков пострел! Каков пострел!..

Он вынул из кармана папиросу, помял ее в руках, но так и не закурил.

Дождь усилился. Поднялся ветер. А летчик все сидел на берегу и долго-долго смотрел на темную воду реки.

Дождь лил не переставая. Серой пеленой заткались дали. Потемнели и нахмурились прибрежные леса. Мелкая рябь побежала по реке. Воздух наполнился шумом падающих в воду капель.

Тяжелый, темный от дождя плот медленно скользил мимо низких неприветливых берегов. Управлять им было трудно. Намокший плащ сковывал движения, Громоздкий шест выскальзывал из рук. А ноги разъезжались на скользких мокрых бревнах.

Саша устал, проголодался и в глубине души уже раскаивался в том, что не послушал летчика и один в такую погоду отправился навстречу Андрею Ивановичу. Но возвращаться было стыдно. Да и просто у него не хватило бы сил гнать теперь плот против течения. А что будет ночью?..

Саша поежился. День, по-видимому, шел уже к концу. Но приставать к берегу не хотелось. Он. вынул сухарь и стал медленно жевать его, думая о том, как лучше устроиться на ночь. Плыть дальше было бессмысленно. Берега тонули в оплошной сетке дождя. Но Саша медлил. Очень уж не хотелось возиться с мокрой палаткой, мокрым хворостом, мокрой одеждой. Он посмотрел, на сумрачное, затянутое тучами небо и вдруг вздрогнул. Ему показалось, что кто-то отчетливо произнес его имя. Мальчик весь обратился в слух. Но это было совсем излишним, так как через секунду над рекой пронесся душераздирающий крик:

— Сашка! Сашка! Стой! Причаливай сюда!

Саша обернулся к берегу и увидел бегущего к воде человека. Это был Валерий. Но на кого он был похож! Мокрый, грязный, с растрепанными волосами и безумными, лихорадочно блестящими глазами он отчаянно махал рукой и что-то быстро-быстро приговаривал.

Саша рывком направил плот к берегу.

— Что случилось? — крикнул он Валерию.

Но тот по-прежнему твердил какое-то оно непонятное слово.

Наконец плот причалил к берегу.

— Что случилось? — повторил Саша.

— Есть! Есть! Скорее есть! Иначе я умру!.. — вопил Валерий, прыгая на плот.

В мгновение ока он подскочил к ящику с продуктами и, схватив целую пригоршню сухарей, принялся с жадностью грызть их, не обращая внимания на Сашины расспросы.

— Да что, в конце концов, случилось? Где Наташа? Где Андрей Иванович? — не отставал от него Саша.

— Они все… там… погибли… — выдавил наконец Валерий, давясь сухарем.

— Что? Погибли?.. — Саша выпустил из рук шест и, как подкошенный, опустился на ящик. Он не смог вымолвить больше ни слова, и только глаза его, расширившиеся от ужаса, говорили о том, как поразило его это известие.

Молчал и Валерий. Он усердно работал челюстями и почему-то упорно смотрел в сторону.

— Что же с ними случилось? — проговорил наконец Саша, стараясь не смотреть на хищно бегающий кадык Валерия.

— Погибли с голоду… там… — махнул тот рукой в сторону водопада.

— Где там? На берегу?

— Да, когда я уходил, они остались на берегу. А сейчас… Не знаю… Может быть, перебрались в лес…

— Что?! — закричал Саша. — Как перебрались? Значит, они были еще живы?

— Да… То есть нет! В общем, я не знаю…

— Так ты их бросил?!

— Что толку… — начал было Валерий.

Но Саша не дал ему закончить.

— Мерзавец! — крикнул он, сжимая, кулаки. — Я всегда знал, что ты мерзавец! Вон отсюда! Вон с плота! Я сейчас же поплыву к ним!

— А я? Я же умираю. Неужели ты бросишь меня здесь? Я… Свези меня хоть, в лагерь…

— Что?! В лагерь? Да я сейчас утоплю тебя, как собаку! Ну!

Саша схватил его за руку. Валерий съежился. И Саша увидел, что из глаз Валерия бегут слезы.

— Хорошо. Я уйду. Уйду. Но дай мне немного еды.

— На, бери! — сунул ему в руки Саша пакет с сухарями. — Да скажи толком, где ты их оставил?

— Я… Я даже не знаю…

— Что! — Саша снова подступил к нему с кулаками. — Сейчас же скажи все, а то…

— Когда я ушел… Вчера утром… Они остались лежать на этом берегу. На небольшом пригорке…

— Далеко отсюда?

— Я шел вчера весь день… А сегодня… уже не мог…

— Но они еще были живы? Живы, да?! Говори, черт тебя побери! — закричал Саша, хватая Валерия за ворот куртки.

— Н-н-не знаю… — промямлил тот, пряча глаза от Саши. — Я ушел рано… Может быть, они еще спали…

— Ах ты, гадина! — воскликнул Саша, отталкивая от себя Валерия. — Даже не узнал, живы они или нет! — Он отвернулся от него, как от прокаженного, и только тут почувствовал, что весь дрожит, как в лихорадке. Но в последних словах Валерия была еще надежда. Может быть, еще не поздно? Может быть, он еще успеет? И Саша быстро схватил шест.

— Ну, чего ты еще стоить? Чего тебе еще надо? Уходи сейчас же, пока я не пристукнул тебя! — крикнул он, поднимая шест.

Валерий поспешно попятился и неуклюже, как-то боком, спрыгнул с плота прямо в воду. Он медленно зашлепал к берегу, но, не дойдя до него с полшага, вдруг поскользнулся и упал, уткнувшись лицом в прибрежную траву.

— Эх ты, чучело! — воскликнул Саша с отвращением, но в следующее мгновение прыгнул на берег и, вытащив Валерия из воды, усадил его на кучу мокрого хвороста. Валерий попытался подняться, но тут же схватился за живот и снова повалился на бок.

— Чего еще?

— Живот… — глухо промычал Валерий.

— Дорвался!.. Не ешь пока больше! — бросил Саша, прыгая обратно на плот, и, уже берясь за шест, крикнул: — Лагерь тут совсем недалеко. Всего полдня пути.

Валерий что-то ответил. Но Саша его уже не слушал. Он с такой силой оттолкнулся от берега, что плот наполовину ушел в воду.

Дождь усилился. Поднялся ветер. Река потемнела. Вода то и дело накатывала на плот, подступая к самым ногам Саши. Но он не замечал ничего.

«Только бы успеть, только бы успеть!» — твердил он себе, налегая на шест.

Плот мчался быстро. Словно в гигантском калейдоскопе, мелькали перед глазами. Саши залитые дождем, берега. Но ему казалось, что он еле тащится по темной угрюмой реке.

Вскоре он сбросил плащ. Затем куртку. Рубаха его взмокла от дождя и пота, а он мчался вперед и вперед.

Сколько прошло времени, он не знал. Он не заметил, как прекратился дождь, как очистилось от туч небо. И только тогда, когда гладь реки вдруг вспыхнула под лучами вечернего солнца, он разогнул спину и отбросил со лба намокшие волосы.