– Всё в порядке! Я позвонил Ельцину, через час будет самолёт!

– Ну, вот! Стоило на него покричать, надавить, как он сразу Ельцину позвонил!

С этого всё и пошло. Юрик больше не мог не приврать. Честно говоря, голой правды от него и раньше никто не требовал.

"Блекнут фасады…" – Синьор, скажите… только честно… Путин сейчас в городе?

– А как же!

Юрик понятия не имел, где пребывал Владимир Путин. Может быть, как раз в тот момент у своего друга Берлускони, на одной из его средиземноморских вилл. Но отвечать надо в приятной форме и без лишних рассуждений. Юрик подумал-подумал и разрешил:

– Пусть завтрашний гид покажет вам квартиру Путина.

– А где она?

– На Малой Морской, рядом с вашей "Асторией"…

Юрик не соврал. Просто выдал прошлое за действительное.

– А в Кремле тогда кто живёт?

– Он же. Но не всегда…

В Кремле давно уже никто не живет, с марта 1953 года, с тех пор как умер отец народов. А с июля 1955 года половина территории Кремля перешла в распоряжение музейщиков. Но раз вовремя про Кремль не выучили, кто им доктор. Им сейчас не о том надо думать.

– Прибавьте шагу, синьори, скоро темнеть начнёт!

– А Сан-Пьетробурго ди ноттэ?

– Это не так интересно. Днём город красивее…

Про ди ноттэ (или про бай найт), вообще разговора не было. Он им ничего такого не обещал.

В центре Площади Искусств, на фоне сразу двух музеев, стоит Пушкин, широким жестом приглашая зайти в Малый Оперный. Вечером усталому путнику одна дорога – в театр.

Но Юрику виднее, куда вести усталых путников именно сейчас, ведь театральные билеты куплены на завтра. Пушкин гидом не работал, а посему не очень-то въезжает в ситуацию. К тому же, он всё время отвлекается на "Гоголька".

Пушкин фанат Гоголя, а вовсе никакого не театра. Через квартал от великого поэта стоит его ближайший друг и обласканный протеже, великий рассказчик Гоголь, которому он от широты натуры подарил целых два сюжета – "Мёртвых душ" и "Ревизора".

А титул "Гоголёк" они ему вдвоём с Жуковским приспособили.

Малый Оперный тут вообще никаким боком. Правая ладонь поэта развёрнута к небесам.

Он намекает, что неплохо бы перелететь через соседние дома, перемахнуть через канальчик – всё тот же, Грибоедов! – и приземлиться на углу Малой Конюшенной и Невского проспекта, прямо у ног Николай-Василича-нашего-Гоголя. Сам он этого, по понятным причинам, сделать не может.

А ещё Пушкин фанат Невского проспекта, чего не скажешь о его дружке. Гоголь эту кишащую бездельниками и весьма обманчивую першпективу, мягко говоря, не переваривал (см. "Невский проспект" Гоголя). Николай Васильевич, в отличие от Пушкина, стоит грустно потупившись, отвернув лицо от центральной улицы.

Оба приятеля отлиты в бронзе на деньги поклонников и стоят у главной артерии Города, подавая друг другу тайные знаки…

Дав итальянцам полминуты на общение с известнейшим поэтом, Юрик украдкой пнул ногой Марио. Тот подскочил, изрыгнув дежурную фразу:

– Синьори, кафэ! Чокколата! Тутто гратуито!

Два жестоких фюрера, обняв друг друга за талию и совершенно не оглядываясь, помчались к заветной двери.

Солдатам ничего не оставалось как, засунув фотоаппараты в сумки, бежать за ними…

В "Онегине" духота, тесно, но весело.

Месиво из иностранных групп, притянутых сюда расторопными гидами, ведёт себя как племя папуасов: лихорадочно примеряются дешёвые побрякушки, листаются и несутся на кассу книги, а в адрес гидов сыплются комплименты, мол, дикое спасибо, что привёли в такую красоту.

Если итальянцы сыплют комплименты, им лучше не перечить. Во-первых, это бесполезно, а во-вторых – зачем? На большое итальянское спасибо надо отвечать снисходительной улыбкой, а не "что вы, что вы, это моя работа!" По крайней мере, жалобу не накатают.

Сказать по правде, итальянцы народ не писучий. Поорать поорут, но чтобы писать – никогда. В отличие от японцев. Те недавно накатали на одну пожилую джэпанистку:

"Много говорила". Им острова не отдают, так сразу гиды виноваты.

С итальянцами работать легче. Юрик не барышня-блондинка, но и ему эта компания нравится. Он давно выработал тактику – после двух японских групп брать хотя бы одну итальянскую в качестве санатория. Делал себе отпуск по ранению.

Рядовой японо-турист сам по себе неплохой. Умилительно глядеть, как малыши в одинаковых панамках чапают дружным строем. Сами-то они крови никому не портят, но к ним, как правило, приставлен гнида-каратист. Или каратистка, что ещё страшнее.

Юра Лялин говорит с японцами не по-английски. Он год отработал клерком в московском Посольстве Японии. Вот. У него вообще восемь языков нашлёпано. В условиях суровой конкуренции надо быть универсалом.

Юрик, в принципе, давно устал от гидования. Хотелось чего-то нового, да видно пока не судьба. Его судьба болтаться меж двумя российскими Столицами…

Многие страдают тем, что непрестанно сравнивают две Столицы, хотя и там, и там, живут практически одни приезжие. Забавно наблюдать, как однотипные казанско-ярославско-кавказские общины обоих Городов, разделившись на два похожих лагеря, яростно выкрикивают оскорбления в адрес другой стороны: "Большая деревня! Провинция!" Воронежская тетенька в велюровом клифте с московского рынка "Коньково", приехав в Питер, вздыхает: "Боже, какая провинция!" Ну да, ведь всем известно, что Воронеж расположен ближе от Москвы, чем эти мшистые болота, на которых по ошибке настроили дворцов. Коренная петербурженка по фамилии Бовкун однажды выдала: "Питерки выше московских! Жениться на москвичке – значит похоронить себя заживо". На что в ответку получила: "Мы, москвичи, заметили, что в Петербурге скопилось много зла".

Дискутировать на тему двух Столиц никому не возбраняется. Это не вопрос национальностей, тут даже мелкую статейку не пришьёшь. А когда вспомнишь, что знаменитейший москвич Булгаков "ваще с Хохланда", то запутаешься в конец. К счастью, иностранцы в этом мало разбираются и в спорах не участвуют. Они продолжают катать свой любимый маршрут "Москва-Петербург". Вместе с ними катается и Юрик.

Юрик долго сравнивал эти два города и постепенно начал понимать, в чём разница.

Всё дело в генах. В земле. Из-под земли идут невидимые, но хорошо ощутимые импульсы. Именно они заставляют граждан вести себя так, а не иначе.

Дело ведь не в том, кто населяет город, а в том, какие флюиды струятся из подземного мира…

Москва принимает всех подряд и никого не гонит. Именно поэтому её так и раздуло, давно не вмещается в рамки МКАД. Шутка сказать: 11 миллионов только учтённых, официально зарегистрированных жителей.

Но столицей Москва была не всегда. Как известно, самым первым православным государством в наших землях была Киевская Русь.

В середине 11 века Киев имел 50 тысяч населения, в то время как Лондон и Гамбург всего по 20. Москвы пока не существовало. Её основал киевский князь Юрий Долгорукий столетием позже в виде маленькой деревушки с деревянным забором вокруг. Но место, видать, было выбрано неплохое, раз деревушка так нехило раскрутилась. Вот и не верь в подземные силы…

Москва не сразу после Киева возвысилась, между ней и Киевом правил Суздаль.

В Суздале никогда ничего не производилось кроме огурцов и хрена. Населению было не до пахоты: почти всё оно было занято духовно-административными вопросами и ходило преимущественно в рясах. Нетрудно догадаться, что суздальчане нуждались в регулярной денежной подпитке.

Соседние князья помогали, чем могли, но не всегда, а под настроение. Когда глядеть было не в мочь на соседскую нужду. Их примеру следовали далеко не все.

Иные дрались на смерть, не желая делиться нажитым.

В Третьяковке есть икона "Бой суздальцев с новгородцами". На ней показано, как Богородица даёт победу новгородцам, защищает от нападок алчных суздальчан.