Добуш (Довбуш) Олекса – был главой гайдамаков-опрышков в XVIII в. "Украинский Робин Гуд" раздавал добро богатых бедным и был очень популярной личностью. Легенды о нем продолжали ходить много лет спустя после его казни в 1745 году. По словам БСЭ, он "громил арендаторов, шинкарей" и прочих евреев, но у евреев есть о нем легенды более положительного свойства – хотя еще и в нашем веке, до войны, детей в тех местах пугали Добушем.

Коломея (Коломыя) – городок в Галиции, где до 1914 года большинство населения составляли евреи, поселившиеся там еще в 1460 году – в год смерти р. Израиля Иссерляйна.

…свет в каждом доме. – В шесть дней сотворил Господь мир, а на седьмой почил от всех трудов своих и так указал сынам Израиля поступать. Поэтому евреи празднуют седьмой день – субботу, начиная с заката, а не с рассвета, по сказанному в кн. Бытия 1:5: "И был вечер, и было утро – день первый и т. д.", а не сказано наоборот. Субботу начинают праздновать с закатом шестого дня, что и понятно в жаркой Стране Израиля, где днем печет солнце, а вечер – самое приятное время. Евреи верят в связь материи и духа, мира горнего и мира дольнего, и поэтому субботу встречают светом – зажигают свечи в домах. В субботу запрещено зажигать огонь, говорится в Библии, поэтому, основываясь на Устном предании – Талмуде, евреи зажигают свечи перед наступлением субботы, то есть перед закатом.

… суббота у Израиля. – Святой народ Израиля, который сам Господь назначил священством мира, хоть и состоит из отдельных евреев, обладает и единой душой. Как единая соборная личность, Израиль – жених Торы (Священного Писания) и Субботы [суббота – не просто день, но царица и суженая Израиля, и, встречая ее, евреи поют: гряди желанный (Израиль) во сретение невесты (Субботы)], Израиль – невеста Господа. Как подобает соборным личностям, Израиль – муж Закона и дева Господня. Отношения Израиля и Субботы уникальны: Суббота раз пожаловалась Господу, что все дни ходят попарно – воскресенье с понедельником, вторник со средой, четверг с пятницей, лишь у нее нет пары, и Господь сказал ей: Израиль – твой суженый (Бытие раба 11:8) Эфиопские евреи-фалаши говорят: заступница христиан – Мария, наша заступница Суббота. У каббалистов говорится о соитии Субботы с Израилем и с мужской ипостасью Господа, олицетворяющемся в соитии ученых мужей Израиля с их женами субботним вечером. Таким образом, действие происходит в вечер, полный священной магии, – Добуш с молодцами врывается, как наместник в предыдущем рассказе, на брачный пир.

…в городе был тогда… – р. Арье ездил всю жизнь и больше одной ночи нигде не ночевал.

Рабби Арье Лейб Пистнер из Коломеи – был одним из хасидских «цадиков» – проповедников, из учеников самого Бешта – отца основателя хасидизма. Откуда взялся хасидизм? В длинном ряду иррационального иудаизма он был последним мощным прорывом, последним бунтом против рациональности нормативного иудаизма в рамках религии – следующий бунт оказался уже за пределами теологических споров. Нормативный иудаизм говорит, что вера ничего не значит: можно верить или не верить во что угодно – и дарование Торы на горе Синай, в святость Храма, главное – исполнять заветы. Вера не нужна, чудес не бывает, есть лишь изучение Торы и следование ее заповедям – такова точка зрения рационалистов. Хасидизм был основан Бештом, р. Израилем Баал Шем Товом, который был так похож на Иисуса, как только, может быть, Саббатай Цви был похож на него. Душа Бешта, учит хасидизм, – это искорка души Мессии, нет чудес, что не приписывали бы ему, и книга о нем – "Благовестие о Беште" – напоминает другое «Благовестие».

Сам Бешт, видимо, ощущал связь со своим ужасным предшественником – он пытался молитвами спасти душу Саббатая Цви, как Саббатай Цви пытался спасти душу Иисуса и считал себя перевоплощением бар Кохвы. Как и Саббатай Цви, Бешт был учеником Льва Цфата (святого Ари), р. Исаака Лурии – великого каббалиста XVI века, разработавшего способы приблизить Избавление, объяснившего, почему существует в мире зло, из каких частей состоит Господь, когда происходит воссоединение этих частей и т. д. Бешт, говорит хасидская легенда, искал ключ к дверям, заграждающим путь Мессии, но оказалось, что ключ хранился у Сатаны, и сколько Бешт ни просил последнего, так и не отдал ключ Лукавый. Про его учеников рассказывают, что и они мерились силой с Сатаной и проверяли, докуда можно дойти по пути Сатаны, чтоб еще можно было вернуться. Как и Иисус из Назарета, Бешт не хотел распространять свое учение среди иноверцев, и прозелитический заряд хасидизма оказался целиком обращенным внутрь (они и по сей день особо активно ведут миссионерскую деятельность среди евреев, и с большим успехом – их иррационализм соответствует иррационализму XX века, а знание Закона Торы не так популярно, как прежде. Привлекает современных людей твердое духовное лидерство преемников Бешта, указывающих, во что верить), иначе могла возникнуть новая мировая религия. Хасиды любят веселье, пьют водку, верят в чудеса и пророчества и в сверхъестественные силы своих учителей. Они считают, что сила молитвы и вера не менее важна, чем знание. Если традиционные евреи были бы, в переводе на христианскую терминологию, кальвинистами сурового толка, хасиды соответствуют католикам с Гаити – с небольшой примесью воды. Удивительно, что они все же остались иудеями – видимо, потому, что они все же продолжали соблюдать Закон. В этом их отличие и от христиан, и от саббатианцев, и от франкистов, сходство же видно во всем: "Бешт дружил с пастухами, разбойниками, ворами и лиходеями", – пишет хасид, напоминая нам о том, что дружил с "рыбаками, мытарями, падшими женщинами и разбойниками" (в отличие от христиан и хасидов франкисты верили в искупительную силу греха). И поэтому в приводимых здесь рассказах (как и в других рассказах Агнона) так часто появляются разбойники. И р. Арье Пистнер из Коломеи, как и подобает святому, тоже имел встречу с разбойником – Добушем.

…освящает… вино. – Одно из центральных событий празднества субботы: освящение вина и хлеба, то есть благодарение и славословие Господа, Творящего плод лозы и Извлекающего хлеб из земли. Сначала благословляют Творящего плод лозы и пьют вино. Но хлеб все же важнее вина, и, чтоб он тем временем не обиделся, его покрывают салфеткой на время освящения вина и открывают лишь потом. Эти два благословения – вина и хлеба – настолько неделимы, что нельзя прерываться меж ними. Благословляющий даст вина и хлеба застольным гостям – в данном случае Добушу.

…и дал Добушу… – так кончаются и другие варианты этой легенды, а их немало. В книге "Врата хасидов" рассказывается, что поразил Добуш праведника, и хлынула его кровь, и сказал р. Арье: пусть будет моя кровь искуплением и выкупом за кровь прочих горожан, и тогда Добуш внезапно покаялся в своем грехе, и сел за стол, и отведал хлеба и вина, и с тех пор никогда не вредил евреям. Другой рассказ о нем связан с Бештом: когда Бешт скрывался в лесу у Карпатских гор, он жил простой жизнью – рубил дрова и носил их беднякам и лечил больных одним прикосновением, не отказывал и иноверцам. Все тамошние горцы почитали Бешта за святого. Когда ворвался Добуш со своими молодцами в дом к р. Арье, занес уже клинок над ним, но не прекратил р. Арье благословения, лишь сказал слова молитвы "и завершились небеса" в смысле – "небеса завершили, вынесли приговор, и ждать уже нечего", сказал, как прощаются с жизнью, и тут один из опрышков узнал его и воскликнул: не бей, это друг нашего Сроэльке. Сел тогда Добуш, поел халы и ушел и евреев больше не обижал.

Есть и другие легенды об этом добром разбойнике, хоть д-р Садан и утверждает, что все эти легенды были выдуманы в 1907 году из электоральных соображений – чтобы евреи голосовали вместе с украинцами против поляков. Агнон тоже не строит рассказ на доброте разбойника, но на двух вещах – на силе Господа, Субботы и молитвы, что остановили клинок, и на силе святости праведника р. Арье, что приблизил к себе разбойника и поделился с ним субботним хлебом. Р. Арье и Добуш даже умерли почти одновременно – один в своей постели, другой – от рук палача.

И Добуш благословил р. Арье… – чтоб исполнилось сказанное Господом Аврааму: "Благословен ты будешь всеми народами" (Второзаконие 7).

Святая Земля – есть народы, что уподобляют себя цветку или дереву, связанному с родной почвой – так прочна и нерушима эта связь, что не жить цветку вне ее комьев. Народ Израиля предпочел другой образ: Земля Израиля ему – как невеста, как суженая с шести дней творения, как возлюбленная. Можно быть в разлуке с возлюбленной, стремиться к встрече с ней, и все же жених не умирает от расставания. Но если бы лишь обычные помехи стояли на пути воссоединения любящих, в этом не было бы полета. Проблема в том, что там, где есть двое, есть и третий. Царь Соломон пишет, восхваляя союз двух: "Если лежат двое, то тепло им, а одному как согреться?" – а затем неожиданно добавляет: "И нитка, втрое скрученная, не скоро порвется", что уже напоминает популярное высказывание Оскара Уайльда: "Брачные узы так тяжелы, что и втроем нелегко сдюжить". Кто же третий в этом многовековом manage a trois?

В последующих рассказах Агнона описана типичная ситуация "рокового треугольника": народ Израиля – Страна Израиля – Закон Израиля. Исторически говоря, Бог дал Израилю Землю его: привел сюда праотца нашего Авраама и обещал ее его семени, возвратил сынов его под водительством Моисея из египетского плена и на пути в Землю Обетованную дал народу Израиля Тору Закон, и тогда обусловил вечное владение Страной Израиля – соблюдением законов Торы. Иными словами, народ Израиля заново пережил судьбу своего родоначальника двоеженца Иакова-Израиля: тот получил возлюбленную Рахиль только после получения старшей сестры ее Лии, да и брак со старшей сестрой был условием для брака с младшей. С тех пор как история поставила оба брака под знак вопроса, Израиль лишился покоя – две чуть ли не противоположные страсти эти измучили его. Что важнее – исполнять Закон Торы или жить в Стране Израиля? Ответа на этот вопрос нет, и спор идет уже многие века.

Восхваление Страны Израиля в Талмуде и позднейшей раввинистской литературе бесчисленны: Страна Израиля создана первой, и сам Господь упояет ее, 10 мер мудрости спустились в мир дольний, и девять даны Стране Израиля, и от воздуха ее мудреют, в Стране Израиля и потопа не было, легче вскормить легион галилейскими маслинами, чем одного ребенка за морем. Все страны измерил Господь, но лучше Страны Израиля не нашел, чтобы дать Израилю. И сказал Господь: "Введу милый мне народ в милую мне страну". А вот еще один красивый рассказ: когда сыновья Иакова решили погубить Иосифа, Рувим (Реувен) уговорил братьев бросить сына Рахили в яму, а не убить. Затем мимо проходил караван измаильтян, и те вытащили Иосифа и продали его в Египет (Бытие 37). Здесь, казалось бы, два спасения: одно – от немедленной смерти, когда Иосифа бросили в яму, вместо того чтобы убить на месте, а другое – от смерти неминуемой, которая ждала бы его в яме, полной змей и скорпионов. Однако в повествовании лишь один раз (ст.21) употребляется слово «избавление» – по отношению к спасению от меча. Дело в том, говорит толкователь, что предпочтительнее яма со змеями и скорпионами в Земле Израиля, чем пост премьера на чужбине в Египте, поэтому второе спасение Иосифа не было настоящим избавлением – ведь оно привело его к смерти в чужой земле.

А поскольку получена нами Земля Израиля от Бога, она полна и святости не меньше, чем старшая ее сестра – Тора. Даже две святости есть в Земле Израиля: одна – от Божия Присутствия, а другая – от Израиля. И земля эта посвящена Богу, и лишь здесь дается пророческий дар. Даже Храм потому и был построен в уделе колена Вениаминова, что Вениамин – единственный из сыновей Иакова – родился в Стране Израиля. И вообще: бывает – одежа пригожа, а рожа негожа, а другой – пригож, а в одежде и на себя не похож, но Израиль к лицу Стране Израиля, и Страна Израиля к лицу Израилю, говорится в трактате Танхума.

А вот и прямое сравнение со старшей сестрой: Страна Израиля дороже всех Законов, и житие в ней приравнено к исполнению всех заповедей. Но отношение это крайне амбивалентно, и можно найти полно цитат за и против. Ведь евреям приходилось зачастую выбирать между Законом и Страной Израиля: богатые духовные академии, где создавался Талмуд, находились в Месопотамии, в Стране же Израиля заботы о пропитании приводили к забвению Торы. Поэтому, например, английские и французские раввины, взошедшие на Землю Израиля в средние века, наложили запрет на Землю сию, ибо в ней забывается Тора и нет возможности учить Закон. Применили они к ней слова Талмуда: нельзя жить в стране, где невозможно учиться Торе. Но их противники приводили и другие цитаты: лучше жить в Стране Израиля в городе среди иноверцев, чем вне ее в городе среди евреев, ибо всякий, живущий в Стране Израиля, – как человек, с которым Бог, а живущий за морем – как безбожник. И даже ханаанской рабыне в Стране Израиля суждено царствие Грядущее, и горстка мужей в Стране Израиля милее Господу, чем целый Синедрион вне ее. А те отвечали им: с тех пор, как разрушен Храм, нет святости в Стране Израиля, Божия Присутствия нет, и у Бога ничего, кроме Закона, не осталось. Когда речь идет в молитвах о Стране Израиля и о Иерусалиме, имеются в виду не пустынная страна меж Азией и Африкой и не маленький пыльный город, но идеал, состояние души, предчувствие пришествия Мессии. Ведь знаменитую молитву "В будущем году в Иерусалиме" следует произносить и в Иерусалиме, потому что речь в этой молитве идет о пришествии Мессии. Поэтому ясно, что Страна Израиля – лишь идеал, а не вещность.

Так ли это на самом деле? В чем заключалась и заключается роль Страны Израиля для народа Израиля, да и была ли такая роль? Еврейский народ распространился так широко, что невольно задумываешься – при чем тут, собственно, Земля Израиля? Авраам – праотец наш – пришел сюда из Месопотамии, походил, ушел в Египет, затем вернулся. Его внук Иаков-Израиль провел юность в Месопотамии, дни свои окончил в Египте. Можно сказать, что рассеяние присуще еврейскому народу с самого начала. Даже в золотые дни Второго Храма большинство еврейского народа жило за пределами Страны Израиля. Почему же далась праотцам нашим Земля Израиля, почему именно она стала родиной слишком большого для ее народа?

Страна Израиля, земля Ханаанская, дала нечто нашим предкам, то, что они не смогли найти в двух великих империях и центрах цивилизации, составляющих центры тогдашней бифокальной западной ойкумены. С самого начала речь шла именно о поиске, об осмысленном движении: Авраам не просто кочевал – он оставил империю, посетил ее антипод – другую империю, и затем осел на периферии обеих, в точке равнодействия сил. Эта осмысленность движения заставляет нас задуматься, что именно искал наш предок. (Не вся история человечества осмысленна – нельзя сказать: "Для чего мы прошли через гибель шести миллионов" или, как говорил один славянофил, "Для чего мы прошли опричнину, петровские казни и т. д.", как будто еврейский народ добровольно пошел на испытание Освенцимом или русский народ предпочел опричнину демократии. Но наши легконогие предки явно предпочли Страну Израиля двум суперцивилизациям. И поэтому мы можем искать этому объяснения.).

Месопотамия и Египет были из первых цивилизаций человечества, и, как таковые, они были «речными» цивилизациями возникшими в долинах великих рек. В таких цивилизациях, по словам Маркса, "климатические условия… сделали систему искусственного орошения при помощи каналов и ирригационных сооружений основой земледелия", а поэтому потребовалась "централизующая власть правительства". В этих странах вода, а значит, и жизнь находились в руках правительства. В Египте для выражения подчинения крестьянин говорил: я нахожусь на воде такого-то, на канале такого-то (по В. Струве). Вся вода была под контролем, а в результате и вся жизнь населения была под контролем. С другой стороны, развитие цивилизации было фактически высоким – по сложности цивилизации Египет и Вавилон немногим уступали современным нам сверхдержавам. Сложность эта, вместе с особенностями экономической системы (ирригтация), вызвала невероятное порабощение – все были рабами, хоть для некоторых рабство было комфортабельным. Несмотря на все различие между луной Вавилона и солнцем Египта, сходство было разительным – это были две высокоцивилизованные тирании и деспотии, где не было места свободному духу.

Вот оно, главное достоинство Страны Израиля в глазах наших праотцев: это была страна свободы, потому что в ней вода не текла в реках и каналах, но падала дождем с неба. Это потрясающее ощущение описано в гл. 11 Второзакония: "Ибо земля эта не такова, как земля Египетская, где ты, посеяв семена, поливал их, как масличный сад. Земля, в которую вы переходите, есть земля с горами и долинами и от дождя небесного напояется водою". Для людей, желавших избегнуть власти всемогущих фараонов и владык, дождь был свободой деспоты не могли перекрыть его. Человек мог перейти с места на место неподконтрольно и кормиться, как ему вздумается. Мне эти первые евреи чем-то напоминают первых сибиряков, русских, бежавших на окраину империи, подальше от тяжкой руки белого царя, первых американцев, пуритан, бежавших от центральной власти и религиозной деспотии в Англии. С другой стороны, они не были носителями цивилизации, как сибиряки и американцы, – они не хотели отстроить лучший Вавилон или Египет на свободных холмах Ханаана, в этом смысле они были ближе к тем современным нам калифорнийцам, что основывают натуральное хозяйство в джунглях Гватемалы. Авраам, праотец наш, был ретроградом в лучшем смысле этого слова: он вырос в самой развитой цивилизации мира, отмахнулся от нее и ушел пасти овец в степи. История повторяется многократно – и Моисей, выросший в Египте при дворе фараонов, пошел тем же путем. Евреи действительно были рабами в Египте – но все египтяне были рабами. Закон Моисея – Тора – зачастую обвиняется в отсталости и устарелости – но обвинители забывают, что Тора была консервативным законом уже в дни Моисея. Авраам, а за ним – Моисей смотрели назад, а не вперед. Они не хотели создать развитое общество с сильной центральной властью, тюрьмами и налогами, хоть эти институции и были им хорошо известны. Закон Торы – это закон функционирования без общества, без государства и без принудительного аппарата.

Существует точка зрения, по которой первые евреи – «хабиру» Ханаана были не этнической, а социальной группой – беглецами от цивилизации, искавшими свободу. Они поняли, что государство со временем становится настолько исправно функционирующим, что жизнь в нем делается невозможной. Этот антицивилизационный настрой остался в еврейских генах, и хотя бы поэтому еврей-ученик Хулио Хуренито оказался единственным, предпочитающим слово «нет» слову «да».

Поэтому в глубоком и подлинном смысле слова не может быть Торы вне Страны Израиля; Страна Израиля – порукой Торе. Ее холмы, ее долины, ее дождь – вся эта вещность является основой связи евреев с Богом. На эту вещность намекает Псалом 102,15: "Возжелали рабы Твои каменья ея (Земли Израиля)", и поэтому, как говорится в трактате Брахот, "спустившись на берег у Аккры, целовали землю учителя наши". Агнон намекает в нескольких местах на возможность гармонии между Торой и Землей, хотя у него нет ответа и нет линии, видной во всех произведениях или хотя бы в приводимых здесь рассказах.

Один ответ просто приравнивает работу на земле службе Господу. Пахать не хуже, чем молиться, и убирать не менее важно, чем учить Талмуд. "Хорошо Израилю блюсти закон Торы, да много работы возложил на нас Господь: жать и сеять, и молотить, и провеивать, и давить лозу, но великое дело – житье в Стране Израиля, и оно превыше всех заповедей", – заключает герой прямо и откровенно тенденциозного, «завербованного» рассказа "Под деревом". Этот рассказ – сионистская агитка в лучшем смысле этого слова, как «1900» Бертолоччи – красная агитка. В нем содержится намек на мистический смысл рабочего социалистического сионизма: "Обусловил Господь свою посадку нашими посадками. Если мы посадим саженцы, заведомо привьются и саженцы Божьи". Можно сказать, что работа на земле представляется Агнону идеальным решением проблемы. Но у него есть и дополнительные линии обороны. Вторая линия обороны – это причастие Святой Земли, изучение Торы и погребение в Святой Земле. Это сравнение становится ясным в романе "Вчера, третьего дня". Светский сионист Ицхак Кумер восходит на Землю Израиля, но вместо того, чтобы обрабатывать землю, присоединяется к "старому поселению" – к религиозным евреям в Меа Шеарим, подрабатывает ремеслом, живет в городе. Он умирает от укуса бешеной собаки. Как только он умирает, хляби разверзаются, кончается страшная засуха и "полились благодатные дожди" – те самые дожди, что потрясали беглецов из Египта. И тогда "наши избранные братья в Кинерете и в Мерхавии… вышли на работу в полях и садах, на ту самую работу, которой не удостоился друг наш Ицхак. Ицхак не удостоился работать на земле, пахать и сеять, но зато он сподобился быть погребенным в Святой Земле". На третьей линии обороны находится герой рассказа "Прах Земли Израиля", удостоившийся погребения с комком Земли Израиля в своей могиле на чужбине, чисто светский сионист, продававший акции Еврейского фонда в Польше, но так и не взошедший на Святую Землю.

Эти ответы касаются лишь нашего времени. В прошлом, которое Агнон рисует днями гармонии, "когда лишь Тора правила в народе", восхождение религиозных евреев на Святую Землю казалось вполне достаточным, как мы видим в романе "Сретение невесты" и в повести "В сердцевине морей". Но потомкам тех евреев не досталось в наследство духовное богатство предков, и для них работа на земле – единственное спасение. Ведь и Ицхак Кумер – потомок героя "Сретения невесты" р. Юдля, но "наследство р. Юдля деды и отцы протратили, и сыновьям уже ничего не осталось".

В книгах Агнона так часто видны поиски гармонии именно потому, что эта гармония утрачена. Он видел несколько направлений и групп в еврействе религиозные антисионисты Изгнания, религиозные антисионисты Старого Поселения Страны Израиля, ассимилированные евреи, светские сионисты – жители Польши и Тель-Авива, – и все они ему, в общем-то, не нравились. Сионисты, работавшие на земле, ему нравились, но были невероятно чужды, и о них он не писал – Ицхак Орен остроумно сравнил ненаписанный Агноном роман о халуцах-первопоселенцах – "Участок поля" – со второй частью "Мертвых душ". Но все же за многими неприятными лицами Агнон угадывал великую душу Израиля, народа святых и праведников, и это приносило ему покой.

Все же для человека религиозного на свой манер, для Агнона сама проблематика Торы и Страны Израиля оставалась спорной по крайней мере. Не следует думать, как иногда представляют современные вульгаризаторы, что еврейская религия однозначно требует от еврея переезда в Страну Израиля. Восхождение даже не значится меж 613 заповедями ортодоксального еврея, но, может быть, именно поэтому оно приравнено к сумме всех заповедей. Как религиозный акт такой переезд, восхождение, неразрывно связан с приходом Мессии-Избавителя. Только с его приходом народ Израиля соберется в Земле Обетованной – такова основная религиозная догма. Так как Господь покарал Израиль, рассеяв его между народами, негоже бунтовать против Божьей воли. Легенда рассказывает, например, о попытке сынов Эфраима (Ефрема) освободиться из египетского рабства и завоевать Землю Обетованную до прихода Избавителя – Моисея. Все они, по словам легенды, погибли от рук филистимлян вблизи Гата. И лишь когда настало время, Господь послал Моисея и вывел евреев из египетского плена. Эта легенда, конечно, возникла как реакция на лжемессианские течения средневековья.

Сказание подводит под это базу: в Песни Песней Суламифь трижды заклинает дщерей Иерусалима "оленями и сернами", "не будить и не тревожить любви – любимого, – пока не наступит время". Почему трижды? А этому соответствуют три запрета – заклинания Всевышнего. Господь заклинает народ Израиля не восставать против народов мира, не освобождать Страну Израиля с оружием в руках, пока не наступит время. Третье заклинанье обращено к народам мира – Господь заклинает их не истреблять Израиль.

Теперешние религиозные сионисту утверждают, что эти три запрета упразднены, так как Израиль признан Организацией Объединенных Наций ("народами мира"), освобождать с оружием в руках ничего не надо, потому что страна уже освобождена, и надо только защищать ее. И в-третьих, народы мира нарушили третий запрет в дни нацизма, уничтожая евреев, и этим аннулировали все три запрета. Да и вообще в последнее время в Стране Израиля возникла целая религиозная националистическая школа последователей раввина Кука, видящая в наших днях время исполнения пророчеств, национально-религиозного возрождения, то есть близкая к мессианству.

С самого начала сионистского движения и потом во времена Агнона религиозные евреи подозревали, что сионизм – это скрытое мессианство. Евреям, видимо, присуще апокалипсическое видение мира, предчувствие его близкого конца – уже тысячи лет, – и поэтому в народе Израиля появляются мессии. Мессия – это грядущий избавитель народа Израиля, потомок царя Давида, который соберет сынов Израиля со всех концов земли, отстроит Храм, возвратит еврейству его былую славу. Мессия – по-русски «помазанник», по-гречески Христос – должен быть победоносным, и поэтому евреи не признали Иисуса из Назарета Христом.

(И после Иисуса были претенденты на трон царя Давида, от бар Кохвы до Саббатая Цви.) Сионизм казался религиозным евреям новым лжемессианством без Мессии, секулярным лжемессианством, особо противным и опасным. Эта точка зрения не исчезла и поныне – крайне ортодоксальные религиозные группы в Стране Израиля и в Рассеянии не признают государства Израиля, считая его символом бунта против Божьей воли и против "народов мира".

Но большинство религиозного еврейства, не признававшего сионизм, было физически ликвидировано немцами, что значительно изменило статус Израиля в глазах оставшихся в живых религиозных евреев. С другой стороны, угроза гибели привела в Сграну Израиля тысячи и сотни тысяч человек, чуждых идеалу сионизма: отстроить Страну Израиля и перестроиться самим. Этот новый поток не собирался перестраиваться, не задумывался о создании "нового еврея", но совершенно спокойно открыл лавочки, занялся ремеслами, стал играть на бирже. Эта «идеология» была описана еще сто лет назад Салтыковым-Щедриным, у которого один еврей задумывается, в промежутках между сведением счетов в лавке и мечтами о любовнице мадам Анжу, об идее национального возрождения еврейства в Стране Израиля. "Шхем, – думает он, – ну и что? И в Шхеме можно зажить припеваючи, с лавочкой и мадам Анжу".

Мечта героя Щедрина была реализована несионистским потоком, искавшим спасения в Стране Израиля. Агнону глубоко противны такие люди, и все же он не предает их анафеме – и они удостоятся лечь в святую Землю Израиля, о которой сказано, что она приносит искупление (Второзаконие 42, 34).

Мидраш – у евреев, кроме синагоги (греческое наименование Соборного дома, Собора Израиля – места, где только молятся), есть еще и мидраш (или бет-мидраш), Дом толкования, учения и молитвы, где жители агноновской страны проводят все свое время в учении Торы. Этот мидраш – слово однокоренное и близкое по смыслу к мусульманскому «медресе» – выполняет роль одновременно и клуба, и молельни, и библиотеки, и университета.

Талит – покрывало с кистями. Собственно говоря, есть два вида покрывал с кистями – большой талит (или просто "талит"), которым покрывают плечи при молитве, и малый талит (или "цицит"), который постоянно носят на теле под верхней одеждой так, что только кисти торчат. Появление покрывал с кистями объясняют так: во время исхода из Египта один еврей нарушил субботу. Господь тогда сказал Моисею: в будние дни филактерии – тфилин – напоминали ему о Законе, но что напомнит ему о Законе по субботам, когда не возлагают тфилин? Пусть отныне евреи носят всегда одеяния с кистями по краям, и пусть "эти кисти всегда будут пред вашими глазами".

Малый талит помог одному праведнику ответить на вопрос въедливого хасида. В Талмуде говорится: "Иноверец, исполняющий субботу, достоин смерти" потому ли, что суббота дана лишь Израилю и посягающий на нее – как отбивающий невесту, потом ли, что написано это было во времена гонений, когда евреи боялись всех, приближавшихся к ним. Прочтя это, хасид спросил своего рабби: мы знаем, что праотец Авраам, мир праху его исполнял все заветы Торы еще до того, как заключил с Богом Завет и стал евреем (есть такая легенда), и соблюдал субботу. A раз соблюдал субботу, будучи иноверцем (евреев еще не было), значит, был достоин смерти, а не наград от Бога! Но праведник ответил ему раз он исполнял все заветы, то носил и талит по субботам. А раз не был евреем, то носил талит, как носят тяжести – и этим уже нарушал субботу (в субботу нельзя носить тяжести и совершать работу). Раз нарушил субботу, значит, не касается его это решение. Так оправдал рабби праотца Авраама, а с ним всех тех, кто "учится на еврея" – готовится перейти в иудаизм.

Как легко заметить иерусалимским утром, талит похож на накидку бедуинов-арабов, особенно если накидывают ее наголову. У Дамасских ворот бедуины в белых накидках с черным обручем на голове и евреи в талитах с обручем филактериев чередуются, не выделяясь. То, что кажется странным и диким в Европе, становится на свои места в Стране Израиля.

…потрясло меня это зрелище… – "Земля Израиля от всякой суеты очищена, и денег взять там неоткуда, кроме того, что привозят из-за границы" ("В сердцевине морей"). До XX века евреи в Земле Израиля почти не занимались продуктивным трудом, да и никто не занимался тут продуктивным трудом, и феллахи, и бедуины были бедны и с трудом кормились, евреи же сидели и молились и тоже с трудом кормились – от щедрот евреев из-за границы. Щедрот сыпалось мало, у каждого еврея за границей и у каждой общины за границей были более срочные нужды, чем тратиться на бедняков Земли Израиля, приходилось слать то и дело посланцев – выпрашивать денег, а тут – так и сыплются червонцы и серебро! Неудивительно, что рассказчика потрясло это зрелище и волосы стали у него дыбом.

"Удержи голос твой от рыдания" – вся еврейская культура после разрушения Первого Храма и до наших дней была основана на толкованиях и интерпретациях Библии. Хоть это – книга немалых размеров, вывести из нее все нормы поведения и массу предсказаний нелегко, если не воспользоваться хитрым приемом толкования вне контекста. То, что говорилось отдельному лицу по какому-то конкретному поводу, обобщается и принимает космическую значимость. Например, пророк Иеремия, описывая возврат изгнанников Израиля в Святую Землю, говорит: "Рахиль плачет о детях своих… так говорит Господь: удержи голос твой от рыдания и глаза от слез… ибо возвратятся они из земли неприятельской". Из этого извлекается общее правило: вообще – удержи голос твой от рыдания. Читатель заметит, что такое толкование, заключающееся в произвольном, на взгляд постороннего, выхватывании куска текста, основано на традиции не менее древней, чем сама Тора – на "устной Торе", полученной, по традиции, Моисеем на горе Синай вместе с "писаной Торой". Талмудист расскажет о 13 способах вывода толкований из слов Торы, один из которых Применен и здесь. А еще можно предположить, что тут – цитата не вырванная, а согласованная с контекстом; тогда ее надо понимать так: евреи плачут, о чем же им плакать, если не об изгнании и разрушении Храма, а об этом плакать не след, ибо обещал Господь Рахили: "Удержи голос твой от рыдания… ибо возвратятся они из земли неприятельской".

…законами о святости и чистоте… – на самом деле нет такого трактата и раздела, который не напоминал бы нам о Храме. Например, легенда о разрушении Храма помещена в трактате «Разводы» в главе "Ущерб и вред". Почему в трактате «Разводы»? Ибо намекает это на брак между Всевышним и Собранием Израиля, брак, заключенный с помощью кольца, – Страны Израиля и Храма; и тогда разрушение Храма сходно с разводом. Но почему в главе "Ущерб и вред", а не, скажем, в главе "Изгоняющий жену" или "Разводное письмо"? По сказанному в Исх. 22:6: "Плату уплатит разжегший пожар", а кто разжег пожар, в котором сгорел Храм, если Господь Бог, а значит, Он же и уплатит за это воздвигнув нам новый Храм, краше прежнего, вскорости, в дни жизни нашей, аминь; и поэтому включили мудрецы наши легенду о разрушении Храма в раздел об исках главы "Ущерб и вред".

Корона царская – "Если умер мудрец, горюют о нем, а умер царь неважно, ибо любой из Израиля достоин быть царем", – сказано у мудрецов. И евреи часто сравнивают себя с царями, а еще чаще – с любимым царским сыном, царем именуя Царя царей. И любое объяснение, любая притча начинается словами: "К примеру, царь…" Может, поэтому у евреев нет и монархии – если каждый достоин быть царем, кто ж такую честь уступит другому, по крайней мере, до прихода Мессии, сына Давидова.

…голос – Иакову, руки – Исаву. – Вот еще один красивый пример толкования Библии вне контекста. Праотец Иаков собрался обманом получить благословение своего отца Исаака, выдав себя за своего брата Исава. Для этого он обмотал себе руки шкурами, чтоб стали как у волосатого Исава. Потрогал слепой Исаак руки сына и удивился: "Вот ведь, руки – руки Исава, а голос – голос Иакова", но благословил все же. Затем уже знакомым нам приемом эти слова извлекаются из контекста и толкуются, как указание Божье: голос для славословий Богу и молитв – дан Иакову, евреям, а руки – то есть власть и сила – даны иноверцам. Это понимание фразы обыгрывается и здесь: дал бы, мол, Господь Иакову – евреям – не только страх Божий, но еще и силу – тут бы и разорвали рассказчика на радостях. По мнению Теодора Гастера, в библейском рассказе о шкурах видны следы древнего обряда, не понятые уже древним составителем книги Бытия. У многих племен Африки и по сей день достижение совершеннолетия или усыновление ("передача первородства") производится с помощью обряда "рождения от овцы": усыновляемый или достигающий совершеннолетия зашивается в овечью шкуру и выходит из нее во время обряда уже новым человеком, как бы родившись заново. Гастер считает, что подобного рода обряд прошел Иаков, чтобы получить первородство. Составитель, не понявший смысл древнего обряда, объяснил его обманом.