– Ты принесла в мой дом редкостную красоту, малышка, – сказала она. – Не только своим обликом, но и всем поведением. Ты перепевала наши песни так хорошо, как никто другой. Спасибо тебе за это.

Значит, я что-то значила для нее и для других хуторян, значит, они не рассматривали меня только как игрушку Гюнтера. От этого открытия из моих глаз потекли слезы, и я тут же вылила на голову черпак воды, чтобы их скрыть. Ни к чему было давать дополнительный повод меня жалеть. Закончив мыться, я вытерлась, и Линнеа помогла мне надеть платье из мягкой белой шерсти. Не знаю, где они всю дорогу его прятали. Ткань слегка измялась, но влажная ладонь разгладила складки. Я спокойно сидела на стуле, пока Хедвиг расчесывала мне волосы. Она аккуратно распутывала сбившиеся за восемь дней поездки колтуны, пока темные блестящие локоны не рассыпались по моей спине.

– Глянь-ка, где там солнце, – попросила Хедвиг Линнеа, и та, коротко кивнув, выскользнула из купальни.

– Значит, я готова? – поинтересовалась я.

Хедвиг в последний раз провела гребнем по моим волосам.

– Если Вальдемар Селиг видел хоть одну столь же прекрасную девушку, – довольно произнесла она, – я съем свои сапоги.

От неожиданности я засмеялась. Хедвиг улыбнулась и неуклюже стиснула меня в объятиях.

– Я буду скучать по тебе, деточка. По тебе и твоему красивому парню.

Тут в комнату ворвалась Линнеа с встревоженным лицом.

– Они уже собираются, – выдохнула она и принялась спешно хватать наши вещи.

Если в Городе Элуа я считалась подарком, достойным принцев, несомненно, в лагере варваров я была достойна их короля. Накинув меховой плащ, я покинула женский чертог бок о бок с Хедвиг и Линнеа, не обращая внимания на шепотки за спиной.

У главного чертога собрались представители нескольких племен. Люди Гюнтера гордо стояли дружным отрядом, выпрямившись во весь рост, и, уж поверьте, мы с Жосленом держались ничуть не хуже. Пусть ростом я была пониже скальдов, но в гордости ничуть им не уступала.

Заходящее солнце окрасило багрянцем высокие деревянные двери, обитые медью. С наступлением сумерек становилось все холоднее. Как и ожидалось, когда светило ровно на ширину пальца зависло над вершинами деревьев на горе, двери медленно отворились. Вальдемар Благословенный ждал нас.

Может, Вальдемар Благословенный и поставил церемониал себе на службу первым из скальдов, но по части умения красиво привлечь к себе внимание Гюнтер тоже был не лыком шит. Со своей обычной хитростью он пропустил вперед делегации от других селений, и мы вошли в чертог последними. В результате мое первое впечатление о чертоге стало таким: много-много скальдов, в основном мужчин, одновременно набившихся в один зал. Со своего  места я не видела почти ничего, кроме бравых вояк в одежде из шерсти и шкур.

За исключением впечатляющих размеров строение не могло похвастаться ничем примечательным. По планировке оно почти в точности повторяло чертог Гюнтера: вон там, наверное, кухня, рядом с ней кладовые, а по другую сторону – спальни. Зато камин был выше любого мужчины, и я не могла даже вообразить, какими огромными вымахали деревья, пущенные на потолочные балки.

Тем вечером аудиенции у Вальдемара Селига ждали четыре селения: два из племени марсов, включая наше, одно из маннов и одно из гамбривийцев. Многие другие племена, включая могущественных суэвов и вандалов, прибыли и представились раньше.

Все делегации несли дары королю – или Гюнтер был не единственным, кому пришла в голову такая мысль, или же это было в обычае у скальдов. Богатые гамбривийцы привезли золото, чем вызвали у многих зависть. Своими глазами я того золота не видела, зато слышала вокруг разговоры о нем. Другое селение марсов, в котором жил искусный резчик по дереву, доставило жезлы, украшенные рунами, что тоже считалось дорогим подарком.

Мы следовали за маннами с хутора Лейдольфа, которые развернули на всеобщее обозрение дюжину безупречных снежно-белых волчьих шкур. В зале заахали, поскольку добыть белых северных волков очень непросто и они являются тотемными животными Селига. Отобранные им лично доверенные тенны носили белые волчьи шкуры и назывались Белыми Братьями – я узнала об этом там же, в большом чертоге, ожидая за маннами своей очереди.

Спины рослых варваров загораживали мне обзор, но слышала я превосходно, и поэтому первым, что впечатлило меня в Вальдемаре Благословенном, стал его голос, когда он приветствовал гостей, вручавших дары. Голос был глубоким и с выверенными интонациями, создававшими у каждого из присутствующих иллюзию, будто король обращается именно к нему.

Наконец посланцы из селения Лейдольфа отошли, и настал наш черед предстать перед человеком, своею волей объединившим варваров.

Гюнтер шагнул вперед, и его тенны напряженно встали полукругом за спиной вожака. Хедвиг с женщинами держались чуть поодаль, как и мы с Жосленом: встреча с верховным военачальником – дело прежде всего воинов-скальдов. Поэтому впервые я увидела Вальдемара Селига в просвете между плечами теннов. Я не разглядела толком его лица, только отметила, что мужчина он крупный и широкоплечий. Благословенный восседал на огромном деревянном стуле, похожем на трон и по сути им являвшимся.

Ангелийцы преклонили бы колени, но не скальды. Гюнтер стоял перед главнокомандующим, гордо выпрямив спину.

– Гюнтер Арнлаугсон из племени марсов, рад встрече, брат, – тепло поприветствовал его Вальдемар Селиг низким бархатным голосом. – Мне греет душу, что ты, чье селение завоевывает нам славу на западных границах Скальдии, не преминул прибыть на Слет.

– Наш отряд прибыл на Слет, преследуя наилучшие намерения, – цветисто ответил Гюнтер, – чтобы заверить великого Вальдемара Селига в своей преданности. Я привел пред твое лицо вот этих теннов, чьи копья без устали сражаются с твоими врагами, и домовитую Хедвиг Арильдсдоттир, благодаря которой не гаснет огонь в нашем очаге.

Хедвиг взволнованно кивнула – она не могла похвастаться невосприимчивостью к ловушкам церемониала. Я сделала шаг в сторону, чтобы получше рассмотреть Селига, и наконец увидела его умные зеленовато-карие глаза.

– Добро пожаловать, люди селения Гюнтера Арнлаугсона.

– Мы тоже приготовили для тебя дар, Благословенный, – хитро продолжил Гюнтер, подавшись назад. Нас с Жосленом подтолкнули на пятачок перед троном. – Изволь принять, о командующий, этих двух ангелийских рабов, купленных на золото, завоеванное ценой скальдийской крови.

Не сомневаюсь, до Вальдемара уже дошли слухи о нашем приезде. Услышав слова Гюнтера, он не удивился, но разглядев нас с Жосленом, приподнял брови. Это я увидела совершенно ясно, поскольку мы стояли прямо перед ним и никто больше не загораживал мне обзор. Я посмотрела прямо в блестящие любопытные глаза и присела в реверансе – не в быстром и бессознательном, каким воспитанницы Двора Ночи выражают свое почтение, но в глубоком и значительном реверансе, каким пристало приветствовать чужеземного принца и которому я научилась у Делоне.

Вальдемар Селиг понял смысл моего жеста – судя по его оценивающему взгляду. Он был достаточно красив для варвара: высокий и крепкий, лет тридцати с небольшим, с живыми умными глазами на волевом лице. Его рыжевато-каштановые волосы перехватывала золотая заколка, а борода была разделена пополам и оплетена золотой проволокой. Для воина-скальда он обладал слишком чувственным ртом, но его лицо казалось непроницаемым.

Жослен отвесил ритуальный кассилианский поклон, годившийся на любой случай и не имевший особого значения. На несколько секунд задумчивый взгляд Вальдемара задержался на мне – сосредоточился на моих глазах, особенно на левом. Он, похоже, заметил алую крапинку и сделал себе мысленную зарубку.

– Ты привел ко мне еще два голодных рта, Гюнтер Арнлаугсон? – насмешливо спросил он.

По залу прокатился хохот, и мой бывший хозяин покраснел. Я поняла: Селиг не знал, кто мы такие, но признал за нами определенную ценность. Просто не до конца определился, велика ли она и стоит ли публичного оглашения.