– Достаточно, – оборвал его де Морбан и устало обмяк в седле. – У меня нет времени на твои россказни. Значит, Квинтилий Русс задумал обзавестись кавалерией? – Серые глаза сощурились. – Я мог бы сделать лучшее предложение касательно этих лошадей, тсыган. Что скажешь?

Члены семьи Неси возбужденно зашептались, но Гиацинт с грустью покачал головой.

– К сожалению, ваша светлость, я дал адмиралу свое честное слово. Поклялся духом своей матушки, да покоится она с миром.

Де Морбан скрестил руки на передней луке седла.

– Да? – с усмешкой переспросил он. – И чего же стоит честное слово тсыгана? Может, двойную цену Русса?

И снова семейство Неси зашепталось, но быстро притихло.

– Может и так, – улыбнувшись, сказал Гиацинт. – А может, у нас найдется, что еще  предложить вашей светлости. Памятный подарок в оплату за проезд? – Он погладил своего коня. – Смотрите, какой конь, ваша светлость, ходкий, из себя ладный… пригодится вам такая животина?

– Похоже, Русс с тобой не поскупился. На обещания. – Герцог бесстрастно взирал на Гиацинта. – Нет, зря стараешься, тсыган. Не в моих интересах позволять адмиралу покупать лошадей. Но я готов заключить с тобой справедливую сделку. Дам тебе цену Русса, и даже накину сверху.

Гиацинт пожал плечами.

– Ну что ж, сила солому ломит. Как пожелаете, ваша светлость. Только прошу у вас дозволения все же повидаться с адмиралом, чтоб повиниться перед ним за свою необязательность. – Тсыган обхватил себя руками, словно от холода, голос задрожал: – Боюсь, если он меня не простит, призрак покойной матушки будет вечно преследовать меня по ночам, лишать сна и отдыха, пока до смерти не уморит.

Отличное получилось представление; смею сказать, многие бы купились. Но кушелины с рождения очень подозрительны, а Куинсель де Морбан не удержал бы герцогства, будучи доверчивым или падким на жалость. Он откинулся в седле и, еще раз оглядев нашу пеструю компанию, покачал головой.

– Нет, тсыган, так мы тоже не поладим. Не хочешь еще чем-нибудь поделиться?

– Милорд! – воскликнул Жослен. Слегка ударив коня пятками в бока, он подъехал к переговорщикам, вытащил из ножен оба кинжала и одним быстрым жестом протянул их герцогу рукоятками вперед. – Осмелюсь предложить вам вот это чудесное оружие в обмен на разрешение проехать к адмиралу. Взгляните, настоящие кассилианские кинжалы, выкованные триста лет назад. Если пожелаете, я расскажу, откуда они у меня…

– Нет. – Де Морбан поднял руку. – Мне без надобности жреческие побрякушки, кассилианец, мендакант или кто там ты есть. Итак, лошадей у вас куплю я, если у вас нет к адмиралу никакого другого дела, о котором вы готовы мне рассказать, предлагаю на этом и закончить.

Его гвардия сноровисто выстроилась перед нами; сорок солдат между нашим маленьким табором и таким близким морем, где уже виднелся флот Квинтилия Русса. Подобраться к цели так близко и вдруг потерпеть неудачу! Может, удастся вернуться сюда ночью?

Должно быть, Жослен подумал о том же, и лицо его выдало.

– Гоните сюда своих кляч. Чем быстрее мы закончим, голубчики, – процедил де Морбан, – тем быстрее вы сможете отправиться восвояси. Я приставлю к вам конвой до границы Кушета, чтобы в пути вас никто не обидел.

Он подразумевал, чтобы мы не попытались вернуться. Я явственно расслышала эту заднюю мысль в его словах. Конечно, на шее у меня висело кольцо Исандры, которое, будь герцог лоялен трону, могло бы в два счета открыть нам путь. Я прикинула, а не предъявить ли де Морбану перстень. Но ведь будь герцог лоялен, зачем бы ему нам препятствовать? А вот если он союзник Мелисанды… нужно отыскать другой способ.

Дом Морбанов в Кушете не такой древний, как Дом Шахризаев, но достаточно стар, чтобы править герцогством. Передо мной потомок Кушиэля. Значит, есть одно предложение, над которым он наверняка призадумается.

– Милорд. – Забавно, что нежные, кроткие интонации воспитанницы Дома Кактуса усваиваются на всю жизнь. Я вскинула голову и выехала вперед, чтобы посмотреть де Морбану в глаза с достаточно близкого расстояния – пусть он увидит мою метку. – Милорд, в обмен на проезд мы можем предложить вам кое-что еще.

Куинсель де Морбан резко вдохнул, и лошадь под ним загарцевала.

– Ты! – выдохнул он, успокаивая скакуна, и прищурился: – Я думал, ты на поводке у Мелисанды. Слышал, что тебя осудили за убийство Делоне, поэта принца Роланда.

– Нет! – Жослен, с опозданием уяснив, что я наделала, схватил меня за руку. – Федра, нет!

Я стряхнула его пальцы, не сводя глаз с де Морбана.

– Вы знаете, кто я, ваша светлость. Вы знаете, что я предлагаю. Одна ночь. Беспрепятственный проезд. И никаких вопросов.

Герцог приподнял брови, но выражение его лица почти не изменилось.

– В Городе Элуа ты не стала бы диктовать мне такие условия, ангуиссетта. Почему бы мне попросту не поискать тебя там? Я достаточно богат, чтобы расплатиться с тобой деньгами.

– Теперь я сама владею своим туаром и сама определяю условия, – спокойно ответила я. – Свою цену я назвала. От вас я не приму никакой другой.

Взгляд де Морбана скользнул по Жослену, по его искаженному мукой лицу.

– Помнится, в связи с убийством Делоне ходили какие-то слухи о предателе-кассилианце. Сочтет ли королева достойными награды сведения об убийцах любимца ее отца? – Серые глаза вновь вперились в меня, оценивая воздействие этих слов. – Или, может, Дом Шахризаев проявит больший интерес? Мелисанде нравится знать все обо всем.

За спиной я слышала яростное бормотание Гиацинта, чувствовала нарастающий гнев Жослена. Они считали, что я совершила ошибку и подвела всех нас. Делоне порой тоже так думал, когда я шла на риск с некоторыми своими гостями. Но я была уверена в себе, потому что ни разу в жизни не ошиблась, угадывая желания гостя. И не стала отвечать на угрозы де Морбана, а лишь твердо выдержала его взгляд. «Вы знаете, что я такое, милорд, – думала я. – Единственная в своем роде, первая ангуиссетта за три поколения. Я рождена, чтобы служить таким как вы. Огонь Кушиэля в ваших жилах холоднее льда, и только я одна могу его воспламенить. Решайтесь сейчас, или не познаете меня никогда».

Напряжение между нами нарастало, будто жар костра. Наконец Куинсель де Морбан криво улыбнулся, отчего у меня по спине пробежали мурашки.

– Какое мне собственно дело до того, что некто подсылает тсыганских барышников, шлюх и жрецов к королевскому адмиралу? Хорошо, ангуиссетта, я принимаю твое предложение. – Он слегка поклонился и простер руку на юг. – Разрешаю вам всем на одну ночь воспользоваться моим гостеприимством. Утром можете выезжать к Квинтилию Руссу. Договорились?

– Это не… – запальчиво начал Жослен.

– Ваша светлость, может… – одновременно с кассилианцем заговорил Гиацинт.

– Да, договорились, – громко перебила я их обоих. – Давайте составим договор в ваших покоях, ваша светлость. Если ли у вас жрец, чтобы засвидетельствовать подписи?

На лице Куинселя де Морбана отразилось слабое изумление: очевидно, он не ожидал от меня таких предосторожностей.

– Я пошлю за жрецом в храм Кушиэля на Западном острове. Тебя устроит?

– Вполне.

Так мы и попали в гости к герцогу де Морбану. 

Бывало и хуже. Замок Морбан стоял на скальном уступе, обрывающемся в море, неприступный с трех сторон и хорошо укрепленный на входе. В пасмурный день он показался мне довольно угрюмым местом – весна пока только подступала к захвату позиций в этом суровом краю.

Поднимаясь по продуваемому склону, мы все дрожали; семья Неси – даже дети – испуганно хранила молчание. Но де Морбан не бросал слов на ветер и гостеприимно распорядился, чтобы людей разместили и накормили, а лошадей увели в конюшню.

Вместе с настоящими тсыганами он отправил на кухню и Гиацинта, который стиснул зубы, но спор затевать не стал. Де Морбан попытался отослать с ними и Жослена.