Глава 79
Итак, мы вернулись в храм Хозяина Проливов на вершине горы вчетвером, а не впятером.
– Готовы? – спросил Повелитель Вод на свой волшебный манер, так что каждый услышал вопрос на своем родном языке. Опустошенная горем, я больше не удивлялась этому чуду.
– Покажите нам все, что сочтете нужным, милорд, – ответила я за всех.
Хозяин Проливов взмахнул рукой над бронзовой чашей, в свете догорающего солнца его рукав показался янтарным.
– Вот, смотрите! – пророкотал он. – Война.
В последнем слове прозвучал темный холодный ужас океанских глубин. Мы окружили треногу с чашей и во все глаза стали наблюдать за картинами, проявлявшимися на поверхности воды.
Несметные орды скальдов с копьями, мечами и топорами, в шлемах и щитках переходят ангелийскую границу через северный проход. Они вторгаются в прибрежные земли и беснуются вдоль Рейна, бросая копья в корабли на реке и уворачиваясь от ответного града стрел. Варвары на южных проходах караулят ущелья и заманивают ангелийские дозоры на восток.
В камлахских горах Исидор д’Эгльмор, сверкая доспехами, выжидает во главе пятитысячной группировки войск под знаком Союзников Камлаха – пылающим мечом.
Глядя на него, я зажала кулаком рот. Ангелийцам же было заранее известно о грядущем вторжении Селига и о его сговоре с д’Эгльмором, ведь я все рассказала в подробностях! Неужели Исандра мне не поверила? А может, я слишком многого ждала, полагая, что армия подчинится приказу юной королевы, основанному на ничем не подкрепленных словах служительницы Наамах, беглой скальдийской рабыни? «И вдобавок обвиненной в убийстве», – додумалась неприятная мысль. Но Исандре наверняка достало бы ума провести дополнительную разведку, чтобы убедить сомневающихся...
– Подождите-ка, – произнес Хозяин Проливов.
Картина на воде изменилась.
Полчища скальдов, словно саранча, текут через северный проход, сметая всех и вся на своем пути. Во главе левого фланга высится сам Вальдемар Селиг, восседающий на огромном боевом коне. Правый фланг доверено вести Колбьорну из племени маннов. Войско продвигается вперед полукругом, центральные отряды чуть отстают от фланговых.
Захватчиков так много, что мое предупреждение, учтенное или нет, ничего не решает.
Вот значительная часть ангелийской армии под знаменем с яблоней Перси де Сомервилля и под серебряным лебедем Дома Курселей оставляет южные проходы, перегруппировывается и спешит через Намарру на север, чтобы перехватить скальдов.
А в горах Камлаха Исидор д’Эгльмор вскидывает руку и выкрикивает какой-то приказ. Вояки д’Эгльмора, выстроенные в боевом порядке, изготавливаются к атаке.
Интересно, он уже знает, что Селиг его предал? Квинтилий Русс рыдающим голосом принялся призывать проклятия на голову мятежного герцога.
И вдруг в рядах д’Эгльмора начинается непонятное смятение: Союзники Камлаха разворачиваются, руша построение.
Я до рези в глазах вглядывалась в воду, пытаясь понять, что там происходит.
А когда поняла, то заплакала.
Удар в спину. Солдаты из арьергарда вдруг обращаются против своих боевых товарищей, ожесточенно рубя и разя мечами. То тут, то там, в местах особенно ожесточенных схваток, видны поднятые на древках копий флажки Дома Тревальонов – три корабля и Путеводная звезда. Бунтари храбро сражаются не на жизнь, а на смерть.
По движению их губ угадывался боевой клич, который они выкрикивали, наскакивая на противников. Давным-давно я слышала, как они скандировали это священное для себя имя в победном марше: «Бодуэн! Бодуэн!» Видимо, не без задней мысли Каспар де Тревальон придумал отправить Искателей Славы в Камлах. Какую бы роль они ни сыграли в интригах Львицы Аззали, в конце концов гвардейцы принца Бодуэна отдали свой долг короне с лихвой.
Но Искатели Славы не одиноки в своем самоубийственном порыве. В рядах Союзников Камлаха находятся и другие бойцы верные трону. Наверняка они понимают, что обрекают себя на верную смерть.
Я в ужасе смотрела на побоище.
Вот д’Эгльмор что-то беззвучно кричит, скорее всего, команды своим солдатам.
Но после короткой междоусобицы контратака герцога захлебывается. Немногие выжившие мятежники отступают и, разделившись, бросаются вскачь к горам. Конники д’Эгльмора рвутся в погоню, но герцог их удерживает и снова выстраивает войска.
Он всегда был слишком умен, чтобы кидаться в бой очертя голову.
Вместо этого он допрашивает мятежников, захваченных живьем. Один из них – явный Искатель Славы, – рассмеявшись, плюет герцогу в лицо. Смельчака тут же валят на колени и приставляют к шее мечи. Д’Эгльмор задает какой-то вопрос.
Даже не слыша ответа, я догадалась, о чем речь, по тому, как сильно герцог побледнел.
Видимо, до того момента он не подозревал о предательстве Вальдемара Селига.
Воина, принесшего дурную весть, убивают.
Вопреки моим ожиданиям, волшебная чаша Хозяина Проливов показала, что случилось со сбежавшими мятежниками.
Вот они, оглядываясь, спускаются с гор в поля Намарры. Наверное, удивляются, почему нет погони. Стремясь побыстрее ускакать от Союзников Камлаха, уцелевшие Искатели Славы налетают прямо на скальдов Вальдемара Селига.
Жослен придушенно вскрикнул. Я отвернулась.
– Смотри, – безжалостно приказал Хозяин Проливов.
Происходит новое побоище. По крайней мере, оно не затягивается: скальды умеют убивать по-быстрому, особенно воины Селига. Они поют, сражаясь, и обагряют кровью мечи.
Не сомневаюсь, что уже слышала эти песни.
Вдалеке мелькают флаги с ястребами гвардейцев д’Эгльмора, поспешно отступающих, пока захватчикам не до них.
И тут появляется ангелийская армия.
Битва развертывается так широко, что невозможно наблюдать за всем полем боя одновременно.
Перед нами мелькали одна картина на другой.
Вот на острие атаки скачет граф Перси де Сомервилль, скорее всего, намереваясь войти клином в слабый центр вражеской группировки.
О Элуа, сколько крови! Ужасное зрелище.
Я попыталась сосчитать ангелийские знамена и не смогла, так их было много.
Сражаются воины Домов Сьоваля, Эйсанда, Ланьяса, Кушета, Намарры. Ни одного флага из Аззали – тамошние войска ждут неприятеля на северной границе, удерживая Рейн. И ни одного из Камлаха, поскольку камаэлиты либо с д’Эгльмором, либо уже мертвы.
Золотой лев королевского дома Арагонии реет над отрядом копьеносцев примерно в тысячу человек в стальных шлемах с плюмажами. Арагонцы храбро пускают в ход длинные копья и останавливают скальдийскую пехоту.
Там же и герцог Баркель л’Анвер во главе двух сотен обученных в Хеббель-им-Аккаде кавалеристов. Они осыпают стрелами правый фланг скальдов.
Заметив герцога, я, признаться, удивилась. Друстан маб Нектхана с живым интересом наклонился вперед. Ничего подобного он наверняка еще не видел.
Л’Анвер улыбается до ушей, концы его бурнуса развеваются из-под конического шлема. Всадники вертятся на одном месте, словно дервиши, поливая противника смертоносным дождем стрел. Одна из них втыкается в глаз Колбьорна из племени маннов.
Вот уж кого мне ничуточки не жаль.
Да, я сомневалась в Баркеле л’Анвере, который так долго враждовал с моим наставником, но теперь обрадовалась, убедившись, что герцог на нашей стороне.
В конечном счете сказывается численный перевес скальдов – их просто-напросто слишком много.
Клин графа де Сомервилля пробивает центр скальдийского войска, верша кровавую жатву; правый фланг варваров рассыпается в тщетной попытке увернуться от стрел лучников л’Анвера.
Но левым флангом, на востоке, командует Вальдемар Селиг.
Вот он, беззвучно крича, собирает войска в крепкий кулак и наносит мощный удар, отсекая от основной части ангелийской армии далеко зашедший авангард во главе с графом.
Недавняя атака сменяется массовым отступлением, но, к чести Сомервилля, оно происходит организованно.