Она как раз собиралась свернуть на главную торговую улицу в старой части Города, когда чья-то сильная рука опустилась ей на плечо и потянула в сторону ближайшего переулка. В первое мгновение Валентина решила, что это зомби, и невольно вскрикнула. Тотчас же тяжелый кулак обрушился на ее губы, расшатав еще несколько зубов. От удара в голове у нее зазвенело (это был первый звук, который она услышала за сегодня), а фонарик выпал у нее из руки и закатился в какую-то щель в асфальте. Теперь его луч бил вертикально вверх, освещая обшарпанные, темные фасады выходивших в переулок домов и бледное, хрящеватое лицо напавшего на нее человека.

Это был совсем молодой парень в полувоенной форме бригады гражданской самообороны. Его щеки и лоб покрывали прыщи и язвочки, даже при неверном свете фонарика выглядевшие так, словно их искусственно вызвали при помощи каких-то химических препаратов. И пахло от него скверно. Жители Города давно забыли, что такое ванна или душ, но от этого парня пахло не только грязью и немытым телом. От него пахло гораздо хуже. Возможно, он страдал какой-то болезнью. Но главное, это был не зомби.

Обернувшись, Валентина увидела, как движутся его губы. Он что-то говорил, но она, разумеется, не слышала ни слова.

– Я глухая, - спокойно сказала Валентина. Должно быть, она все же произнесла эти слова слишком громко, потому что парень от неожиданности вздрогнул и втянул голову в плечи. Но уже в следующее мгновение он размахнулся и ударил ее снова - и намного сильнее, чем в первый раз. Не устояв на ногах, Валентина повалилась навзничь, а он грубо схватил ее за руки и поволок прочь, подальше от света.

Валентина почти не сопротивлялась, хотя и знала, что будет дальше. Подозрения ее только укрепились, когда прыщавый разорвал на ней рубашку и лифчик.

Мать Валентины была солдатом. В армии ее научили убивать, а она обучила этому дочь. Правда, от голода Валентина очень ослабла физически, зато она никогда не выходила из дома без выкидного ножа - того самого, который ее напарник нашел в кармане мертвого мужчины, сброшенного ими из окна пятнадцатого этажа несколько геологических эпох назад.

Нож лежал у нее в заднем кармане. Не отводя взгляда от парня, который никак не мог справиться с застежкой на своих брюках, Валентина незаметно просунула руку в этот карман и нащупала нож. Да, она знала, что будет дальше, а вот парень не знал. Чтобы усыпить бдительность противника, Валентина несколько раз всхлипнула, и теперь он был уверен, что жертва полностью в его власти.

Но когда он наклонился к ней, Валентина показала ему, что он ошибается. Первым ударом она отсекла ему два пальца и едва не распорола собственный живот. Парень попытался было вскочить, но Валентина схватила его за запястье и дернула на себя. Руку с ножом она отставила в сторону, чтобы он не придавил ее тяжестью своего тела.

Когда же парень повалился на нее, Валентина трижды ударила его ножом между ребер, а потом вонзила клинок в почку. Имея дело с выброшенными из окна трупами, она хорошо представляла, как устроено человеческое тело.

Уже давно Валентина не соображала так быстро и четко. Парень на ней отчаянно забарахтался и даже нанес ей один-два удара по голове, но Валентина не растерялась и полоснула его ножом сначала по шее, а потом по лицу. Только после этого она оттолкнула его, и он откатился в сторону, громко вопя. Прежде чем насильник успел подняться, Валентина сама оседлала его и снова пустила в ход нож. Парень несколько раз вяло трепыхнулся и наконец затих.

С трудом поднявшись на ноги, Валентина попыталась привести себя в порядок. Ее рубашка была разорвана в клочья, но лифчик почти не пострадал. Найти оброненный фонарик было проще простого - он по-прежнему лежал в щели мостовой и светил, словно маяк. Валентина извлекла его оттуда при помощи длинной щепки и, зажав в кулаке, двинулась дальше к дому Волшебника.

Дверь ей снова открыла Ана. На первый взгляд, она выглядела как обычно, и только потом Валентина заметила, что Ана тяжело опирается на палку, с какой обычно ходят старики.

– Я оглохла, - сказала Валентина. Она понимала, что выглядит крайне подозрительно - одежда в крови и вся разорвана, однако ей казалось, что Ану этим не смутишь. Все же та на мгновение растерялась, и Валентина воспользовалась этим, чтобы проскользнуть мимо нее в новенькую, только что «напечатанную» гостиную. Там она быстро приготовила себе кофе и влила в чашку хорошую порцию рома из бара.

– Я оглохла, - повторила она, увидев, что Ана глядит на нее в безмолвном удивлении. Показав на свои уши, Валентина приготовила еще порцию кофе с ромом для Аны и добавила: - Новая рубашка мне бы тоже не помешала, а вообще мне нужен Волшебник. Где он?..

Она неплохо помнила, как пользоваться кухонным матрикатором, однако, нажимая на кнопки, Валентина чувствовала себя так, словно спит и видит удивительный сон, в котором ей каким-то образом удалось вернуться в счастливое и сытое прошлое. Не обращая на Ану внимания, она приготовила себе целое блюдо пирожков с гусиной печенкой и белый соус. Наскоро вытерев с пальцев засохшую кровь, Валентина принялась за еду.

Ана долго смотрела на нее и молчала, потом покачала головой и, прихрамывая, отправилась за Волшебником.

Едва войдя в комнату, Волшебник начал что-то говорить, но Валентина только пожала плечами. Зато она во все глаза смотрела на него. Все жители Города - и старые, и молодые - выглядели по сравнению с ним глубокими стариками: они были одеты в лохмотья, покрыты грязью, многие лишились зубов. Но Волшебник, казалось, знал секрет вечной молодости. Как и в прошлый раз, он был опрятно одет, чисто выбрит и даже, похоже, немного поправился.

– «Напечатай» мне новую одежду, Волшебник, - сказала ему Валентина. - Видишь, эта вся в крови?.. Да, и не трудись разговаривать со мной - все равно я ни черта не слышу.

Волшебник уставился на нее. Казалось, он был потрясен. Валентина доела пирожки, облизала испачканные соусом пальцы. С самого утра у нее маковой росинки во рту не было - обнаружив, что оглохла, Валентина просто забыла поесть, и ее желудок время от времени давал о себе знать резкими спазмами. Теперь он успокоился: пирожки сделали свое дело, и боль отступила.