Остров Скаттери был невелик — полоска земли, вытянувшаяся на милю с севера на юг, шириной в полмили. Он глубоко сидел в воде. Деревья вдоль западного берега защищали дома от свирепых штормов. Невдалеке от селения возвышалась каменная крепость-часовня. Вокруг нее был разбит небольшой садик, а рядом высилась башня из серого камня высотой больше сотни футов с конической крышей. Окна, смотревшие на море, зияли черными провалами — как пустые глазницы черепа. Деревянная дверь была на высоте десяти футов от земли. Монахи взбирались к ней по лестнице, которую затем втаскивали за собой.

Теперь корабли двигались медленнее. И вот под днищем заскрипел песок. Первым на берегу оказался Ранульф. Он выкрикнул древний боевой клич, однако драться было не с кем. Гребцы бросили весла между скамейками и неторопливо вышли на берег. Халдор тоже не торопился. Он взял свой лук.

Ирландка Бриджит так и не поднялась с колен. Ее обуял ужас, настолько сильный, что она не могла даже плакать. Халдор услышал ее бормотание: «Восточное солнце пришло на святой остров… Восточное… Эли, Эли, ламах сабахтани…» Ерунда какая-то…

Он выскочил за борт. Вода доходила до пояса. Холодная и стремительная. Щита у него не было, так как он взял топор. Он стал помогать вытаскивать судно и увидел, что ирландка поднялась и протянула руки к башне. Это ему понравилось.

Подошли «Шарк» и «Регинлейф». Халдор просигналил, чтобы они причаливали. Здесь было вроде бы безопасно для больших кораблей.

— Идем! Идем! — кричал Ранульф.

— Спокойно! — одернул отец. — Никуда они не денутся.

Юноша изнывал от нетерпения, пока норвежцы выходили на берег, закрепляли корабли, выставляли стражу и собирали отряд, чтобы идти к башне.

По сигналу Халдора они двинулись и остановились на расстоянии полета стрелы от крепости. Несколько стрел вылетело из окон, но они упали недалеко от стен, и Халдор понял, что защитники крепости далеко не воины.

Он вышел вперед, уверенный, что ничем не рискует, и приблизился почти к самым стенам. Он смотрел вверх и видел облака, несущиеся над башней. Ему показалось, что эта громадина валится на него и земля уходит из-под мокрых заледеневших ног. Халдор переступил, судорожно нащупывая твердую почву под собой. Чайки метались над головой. Их хриплые крики разрезали шум ветра.

Халдор набрал воздуха и крикнул:

— Эй, вы! Будете говорить?

Немного погодя из окна башни высунулся человек. Хотя волосы вокруг тонзуры поседели, а зубов почти не было, голос его звучал твердо.

— Говорит Майкл, настоятель монастыря Святого Шона. Вы христиане?

— Нет, но я хорошо отношусь к ним. — Халдор не хотел оскорблять богов, а эта фраза ни к чему не обязывала. — Я торговал в Англии и Франции, Шотландии и Ирландии. Никто не сможет сказать ничего плохого о Халдоре Кетилсоне.

— Вы пришли не на торговых кораблях, а на узких судах со страшилищами на носах.

— О да. Это корабли викингов. Но я никогда не убиваю просто так. Сдайтесь, и все вы будете свободны. Я поклянусь чем пожелаешь. Клянусь честью перед своими товарищами.

Тощая фигура аббата напряглась:

— Неужели вы думаете, что в обмен на наши жизни мы отдадим на поругание дом нашего Бога, его святые сосуды и реликвии? Отдадим святилище грабителям? — Он плюнул. Будь порыв ветра посильнее, плевок попал бы в цель. — И это в тот день, когда родился Христос! У нас есть запасы воды и пищи, достаточно оружия, чтобы выдержать штурм. Бог поможет нам.

— Если вы не хотите сдаться, я ничего не обещаю вам, — предупредил Халдор.

— Чего стоит слово язычника? Нападайте, если хотите, убивайте нас, и мы умрем мучениками. Мы будем смотреть с небес, как вы корчитесь в адском пламени. — Аббат замолчал, стараясь подавить вспышку гнева, и охрипшим голосом выкрикнул: — Берегитесь, лохленнцы! Это святая земля. В старые времена Святой Шон изгнал отсюда чудовище более страшное, чем ваши жалкие лодки. Мы будем защищать это заповедное место. Шон не оставит нас. Берегитесь, лохленнцы!

Халдор уже слышал легенду о чудовище, когда рыскал в этих землях. Но мало ли подобных историй бродит по свету? Аббат просто хочет напугать его этой чепухой.

— Пока мы еще не начали штурм, вы можете уйти, — предупредил он и пошел прочь. Несмотря на уверенность, что монахи — плохие стрелки, он все же ощущал неприятный холодок между лопатками, пока не отошел достаточно далеко.

Он не хотел умирать. Правда, норвежцы любили потолковать о загробной жизни: пирах во дворцах богов, возрождении в новом теле и многом другом. Но Халдор принадлежал этому миру. Здесь были его друзья и родные, его дома и корабли, его жена и дочери, которые выйдут замуж и нарожают внуков, надежда его дома — Ранульф, далекие путешествия, нескончаемая смена времен года, волшебная игра неба и моря…

— Сожжем их, — предложил Эгиль. — Нарубим сучьев, положим их под стены, сунем факел и…

— И будем слушать, как они воют, — хрипло продолжил Ранульф.

Халдор хмуро взглянул на сына и ответил:

— Молодой должен быть скромен и молчалив, если ему нечего сказать. Тот волк получает больше мяса, который первым погонится за добычей.

Халдор увлекался стихосложением, и часто его изречения напоминали строки из саг. Юноша понурился и отошел.

Халдор возвысил голос, чтобы слышали все поблизости:

— Разве вы забыли? Нам нужна эта башня. Если мы сожжем ее, то где же будем отдыхать? А кроме того, там наверняка хранятся церковные сокровища.

— И хорошо, если сгорят их книги! — рявкнул Эгиль.

— Я брал в руки их книги, и ничего со мною не случилось, — ответил Халдор. — Стыдно бояться чужих богов. Их служители всего лишь люди в одежде, расшитой золотом и жемчугом…

— Что же нам делать? — спросил Сигурд.

— Мы сделаем лестницу, приставим ее к башне и пробьем дверь. А там все будет просто. Эти псалмопевцы не смогут устоять против нас.

Он уже чувствовал некоторую жалость к монахам. Они вели себя достойно, как подобает мужчинам.

После полудня все было готово. Халдор помог подтащить дубовую лестницу. Дерево под ладонями викингов было гладким и холодным. Камни и стрелы, сыпавшиеся на них сверху, не причиняли им большого вреда. Всего лишь несколько ран, которые грабители встретили смехом. Халдор полез наверх. Перекладины, привязанные веревками, легко выдерживали его тяжесть.

Он размахивал боевым топором. Следом за ним лезли еще двое. Тяжелые удары обрушились на дверь, полетели щепки, зазмеились трещины, и наконец дверь поддалась. За ней оказалась комната, пустая и темная, с дырой в потолке, через которую можно было проникнуть в башню. Монахи, видимо, укрылись наверху, под самой крышей. Воины столпились вокруг Халдора. Они принесли лестницу. Халдор поднялся наверх. Эхо разносило крики викингов по башне. У подножия возбужденно шумели не успевшие подняться. Они напоминали стаю волков возле дерева, на которое загнали добычу.

Вскоре крики превратились в вой. Можно было разобрать:

— Они кидают камни!

Ярость охватила грабителей.

— Я же говорил: держитесь в стороне от окон! — крикнул Халдор и выглянул наружу. Мимо него со свистом пронесся огромный камень — прямо на одного из викингов. Послышался треск костей. Во все стороны брызнула кровь.

Халдор бросился наверх. На пятом или шестом этаже его догнал Эгиль. Задыхаясь и дрожа, с трудом произнес:

— Халдор, камень попал в твоего сына, Ранульфа. Он скользнул по шлему. Ранульф еще дышит, но…

Халдор не сразу осознал ужас случившегося. Он просто повернулся и бросился вниз. Боль от страшных ран приходит не сразу.

Он забыл о монахах, не думал об их судьбе. Было бы разумно оставить в живых нескольких, наиболее состоятельных, чтобы получить выкуп за них. Но он потерял способность размышлять, и викинги убили всех…

Бриджит наблюдала, как лохленнцы готовились штурмовать башню, как Халдор руководил постройкой лестницы, но ничем не могла помочь монахам. Пришельцы были слишком сильны — она испытала это на себе. Девушка проскользнула в каменную часовню, чтобы спасти хоть что-нибудь.