– Отводил, – признался Шутт. – Но все равно, понимаю твое нежелание. Мне просто придется придумать какой-нибудь другой способ…

– Не утруждайтесь, капитан, – перебил его Суси. – Я сделаю это с одним условием. Если я почувствую, что теряю самообладание, или если вы лично сочтете, что я нырнул слишком глубоко, вы меня оттуда вытащите, даже если для этого придется запереть меня в комнате и приставить охрану, чтобы не пускать к столам. Договорились?

– Договорились. – Шутт кивнул и улыбнулся. – Ладно. Ты очень облегчил мне задачу. Посмотрим… тебе понадобится банковский счет, чтобы расплачиваться… скажем, сто тысяч для начала?

– Простите, капитан, но если – подчеркиваю, если – я случайно выиграю, кому достанется прибыль?

– Ну… я об этом не думал, но полагаю, если ты играешь на средства роты, то весь выигрыш должен пойти в фонд роты.

– В таком случае, – сказал Суси, сверкнув мальчишеской улыбкой, – думаю, что использую собственный банковский счет, если не возражаете. Я все же припрятал на черный день несколько долларов перед вступлением в Легион, как раз на такой черный день, как этот.

"Не стану даже пытаться излагать бесконечные подробности сборов роты к новому месту назначения. Во-первых, они скучны и утомительны; во-вторых, они мало добавляют к рассказу об этом конкретном задании. Но, вероятно, важнее всего то, что сам я не присутствовал при этих сборах. Поэтому ограничусь следующим замечанием: зная привычку моего босса стремиться лично проследить за всем, а также склонность лейтенанта Армстронга действовать точно по уставу и дотошно выполнять все приказы, какими бы незначительными они ни были, я очень рад тому, что в то время находился в другом месте, по крайней мере, был рад, пока не увидел состояние гардероба босса, оставленного на попечение другого лица.

Конечно, я был занят в другом месте, а именно – на планете Драгоценность, помогая лейтенанту Рембрандт найти и нанять актеров, необходимых для замены тех легионеров, которые будут переодеты гражданскими лицами при выполнении этого задания.

Как это часто случается с большими начальниками, мой босс сильно недооценил, или просто предпочел проигнорировать трудности выполнения данного поручения, давая его своей подчиненной. Он просто свел всю свою помощь и поддержку к одному короткой фразе: "Просто возьмите и сделайте это. Ладно?" Возможно, это и хороший способ для вышеупомянутого руководителя свалить основную ответственность с собственных плеч, но исполнителя это просто повергает в состояние, когда, как говорят, "мозги набекрень", и кроме того, на него падает основная ответственность за методы выполнения и за исход порученного задания.

Тем не менее, с моей скромной помощью лейтенант Рембрандт выполнила поручение до прибытия роты на Драгоценность, или, скажем так, выполнила его большую часть."

Дневник, запись № 197

Шутт едва узнал старшего лейтенанта, когда сошел с челнока в космопорте Драгоценности. Он бы и вовсе не обратил на нее внимания, если бы она не стояла рядом с Бикером в зале для встречающих.

Обычно стянутые в лошадиный хвост темно-каштановые волосы Рембрандт теперь свободно падали почти до середины спины. Никаких следов привычной черной формы легионеров: одета они была нарочито просто в обычную белую блузку и темную юбку, а на плечи набросила свитер цвета верблюжьей шерсти, свободно завязав рукава вокруг шеи. Этот наряд в сочетании с грудой папок, которые лейтенант прижимала обеими руками к груди, и карандашом, засунутым за ухо, делали ее похожей на молодую ассистентку какого-нибудь деятеля из индустрии развлечений – чего она, разумеется, и добивалась.

– Здравствуйте, лейтенант… Привет, Бикер, – произнес Шутт, останавливаясь перед ними. – Это новый для вас облик, не так ли, Рембрандт?

Обычно бледное лицо Рембрандт внезапно залилось ярким румянцем.

– Простите, сэр. Бикер сказал… То есть, я думала… Ну, вы говорили, что я не должна позволить догадаться, что служу в Космическом Легионе, и я подумала…

– Ба! Прекратите эти песни! – воскликнул командир, предостерегающе поднимая руку. – Нет никакой нужды оправдываться. Я просто вас слегка поддразнил. У вас прекрасный вид… правда. Вам необыкновенно идет этот наряд. Вы должны почаще носить юбку.

Вместо того, чтобы испытать облегчение, Рембрандт стала почти такой же красной, как помидор на картинке в каталоге семян.

– Благодарю вас, сэр, – пробормотала она, отводя глаза. – Бикер помог мне выбрать его.

Явственно ощущая, что его попытки разрядить атмосферу только портят дело, Шутт с отчаянием оглянулся, ища предлог сменить тему.

– Итак… что там у вас для меня? – спросил он, упираясь взглядом в папки, которые прижимала к себе Рембрандт.

– Краткие сведения об актерах и мои заметки о них, просмотрите, сэр, – ответила лейтенант, с облегчением возвращаясь к более привычному военному стилю общения, и протянула всю охапку командиру.

– Отлично, – ответил Шутт, принимая пачку и небрежно раскрывая верхнюю папку, чтобы взглянуть на содержимое. При этом трехмерная голография, всегда находящаяся под внутренней обложкой досье любого актера, ожила, и на папке появилась проекция миниатюрной фигурки. Он не обратил на нее внимания, а стал просматривать страницы. – Полагаю, они готовы погрузиться на корабль сегодня вечером?

Рембрандт нервно облизнула губы.

– Я… это всего лишь мои последние рекомендации, сэр. Я отложила окончательное решение до получения вашего одобрения.

Командир резко поднял голову.

– Вы хотите сказать, что их не известили о необходимости быть готовыми к отлету?

– Ну, я велела им быть готовыми, но объяснила, что вы должны одобрить все кандидатуры, поэтому они…

Шутт захлопнул обложку верхней папки, придавив изображение актера, и отдал всю кипу обратно, прервав лейтенанта на середине фразы.

– Свяжитесь с ними и сообщите, что они приняты, – твердо приказал он.

– Но сэр! Разве вы не хотите…

– Лейтенант, – прервал ее командир, – я поручил вам это задание потому, что доверяю вашему выбору. Если вы говорите, что это – лучшие кандидатуры, то на них мы и остановимся.

– Но я не совсем уверена в некоторых их них, сэр. И надеялась, что вы…

– Быть уверенным – это роскошь, которая редко доступна офицеру, лейтенант. Вы исходите из самой лучшей догадки в отведенное вам время, а потом делаете так, чтобы выбор оказался правильным.

– Но…

– Наш главный критерий – чтобы они подошли к мундирам тех размеров, которые у нас имеются. Вне этого критерия – они всего лишь украшение витрины. Что касается личностей… ну… если помните, с нашей ротой нам сперва тоже пришлось положиться на удачу. Сомневаюсь, что среди них найдется кто-нибудь, кто создаст нам больше проблем, чем те легионеры, которые у нас уже есть. Согласны?

– Да… наверное, сэр.

– Чудесно. Как я уже говорил, Рембрандт, вам следует быть более решительной. У меня нет времени дублировать вашу работу – и у вас его тоже нет, если вы хотите дать новичкам время сложить вещи и подняться на корабль до старта. Пора вам приниматься за дело.

– Есть, сэр!

На секунду забыв о гражданской одежде, Рембрандт вытянулась по стойке смирно и отдала честь, а потом убежала.

– Ну, Бик, – сказал Шутт, наконец-то поворачиваясь к дворецкому, – как идут остальные дела?

– Гораздо лучше, по-видимому, чем у вас, сэр… – в голосе дворецкого не было ни капли теплоты.

– Что опять такое? – нахмурился Шутт. – Что-то не так, Бик?

– Вовсе нет, сэр. Всегда душа радуется, глядя на то, с каким тактом и пониманием вы обращаетесь со своими подчиненными. Конечно, я заметил, что уровень вашего мастерства прямо пропорционален количеству отведенных для сна часов… сэр.

Командир бросил взгляд в том направлении, куда исчезла Рембрандт.

– Вы пытаетесь сказать мне, в вашей традиционно тонкой манере, разумеется, что по вашему я только что немного сурово обошелся с Рембрандт. Правильно?