Морден покачал головой:

– Ты прилетел, чтобы освободить меня. Что ж, я нахожу эту идею неслыханной и эксцентричной. Но я – не раб. Если тебе хочется освободить кого-то, здесь полно более подходящих кандидатур. Я добровольно пошел служить им. Но там есть другие, которые отказались служить им. Члены экипажа "Икара", и не только. Те, кого принудили сделать выбор люди, подобные мне, решившие не сопротивляться Теням. Внутри всех кораблей Теней заключены живые существа, исполняющие роль центральных процессоров. А на самом За'ха'думе их во много раз больше. Вспомни о покоренных нарнах, которых ежедневно обращают в рабов. Отправляйся освобождать их, не меня, – он махнул рукой. – Мне это не нужно. Я не хочу этого. Я этого не заслуживаю.

Морден сел.

– Ты сам не понимаешь, что говоришь. Должно быть, ты все еще находишься под их влиянием.

– Как и ты, – ответил Морден.

– Я могу освободить тебя.

– Почему бы тебе не освободить самого себя?

– Я собираюсь это сделать, – ответил Гален. – И очень скоро. Но сначала мне нужно услышать от тебя, как добраться до За'ха'дума. Возможно, я смогу помочь тамошним рабам.

Уголки губ Мордена приподнялись в подобии улыбки:

– Нет, не за этим ты собираешься на За'ха'дум. Ты хочешь убить двух магов, которые сейчас там находятся. Но знай, что тебе не выбраться оттуда живым. Никогда.

– Они убили тех, кого я любил.

– Так ты убиваешь во имя тех, кого потерял?

– Хотя знаю, что они возненавидят меня за это.

Последние слова Элрика: "Не убивай, мстя за меня".

Морден потер висок:

– Система защиты За'ха'дума называется "Око". Я не знаю, как ты сможешь преодолеть ее. Она очень сложная. Когда мы подлетаем, оно узнает нас и позволяет пройти.

Когда Гален был связан с Анной, она думала о чем-то, что называлось "Око". Оно отдавало ей приказы. Видимо, Око не только координировало деятельность кораблей, но так же управляло защитной системой За'ха'дума.

Морден поднял на него глаза:

– Больше от меня ты ничего не узнаешь.

– Тогда пришло время выбирать, – произнес Гален, хотя заранее знал ответ. – Свобода или смерть.

Тени потребовали от магов, чтобы те присоединились к ним, или маги умрут. Гален задумался, чем его предложение Мордену отличалось от предложения Теней.

– Ты знаешь мой ответ.

Гален прицелился в голову Мордена. Пора выполнять задание. Он уже подверг опасности всех обитателей Вавилона 5 для того, чтобы попытаться расправиться с Морденом. Если он не сделает этого сейчас, другого шанса ему не представится. Тогда Морден продолжит инспирировать убийства и провоцировать войны. Продолжит искушать магов. Но Гален все еще колебался.

– Как ты сможешь жить, оставаясь таким?

– Я лишь предлагаю людям то, что они хотят, – на лицо Мордена вернулась привычная улыбочка, обнажившая ряд белоснежных, ровных зубов. – Гален, ты знаешь, что можешь по-настоящему радоваться жизни, радоваться намного сильнее, – его рука скользнула в карман. – Так чего ты хочешь? Что сделает тебя счастливым?

Похоже, на станции еще оставались Тени, и теперь они были так близко, что могли снова влиять на Мордена.

Дверь отъехала в сторону, и у Галена была всего доля секунды на то, чтобы краем глаза заметить в дверном проеме нескольких вооруженных людей. Он мгновенно создал у себя под ногами летающую платформу, бросил ее в дыру в стене и протолкнул туда свое тело. По стенам забарабанили плазменные заряды. Энергия бешеным вихрем взвилась внутри него, отчаянно желая защищаться и нанести ответный, смертельный удар.

Гален поднял оружие, выстрелил в сияющую мембрану. Она, как вода, расплескалась по стенам шахты, и он пронесся мимо, стремясь затеряться в узких, изгибающихся переходах.

Теперь он не знал, что именно собирается делать дальше. У него все было спланировано. Он хотел убивать, и Круг приказал ему убить. Но он не убил. И, в то же время, не освободил Мордена. В очередной глупой попытке творить благо он опять не сделал ничего достойного.

Невозможно было разрубить ниточки, связывающие Теней с их марионетками. Он не сумел спасти ни Анну, ни корабль-гибрид, ни Мордена. К свободе вела всего одна тропа: та, которую открыл Гауэн. Свободы, обещанной Галеном Мордену, на самом деле не было. Только смерть могла принести свободу.

Больше он не повторит этой ошибки.

Смутные образы, жившие в разуме Анны за барьером из сияющей, белой пустоты, обретали форму. Ощущение вовсе не походило на то, что она чувствовала во время вторжения Банни в свой мозг. Ни боли, ни давления. Вместо этого барьер в разных местах становился прозрачным, видневшиеся за ним туманные силуэты обретали цвет и материальность.

Она видела разных людей, различные места. Эти картины всплывали в ее разуме лишь на короткое время, затем снова тускнели. Ни одно из этих воспоминаний не могло сравниться по яркости с воспоминаниями о работе с машиной, но она внимательно рассматривала всплывающие образы.

Джон Шеридан стоит на пляже, разговаривает с ней. Указывает рукой куда-то вдоль побережья, и Анна видит там башню. На вершине башни то вспыхивает, то гаснет свет. Лучи света обегают пространство вокруг башни, проверяя, что там происходит, точно так же, как Око исследует окрестности За'ха'дума. Откуда-то ей было известно, что такие башни называются маяками. Джон Шеридан улыбнулся ей, ветер трепал его короткие, песочного цвета волосы.

Она была в темной комнате, заполненной книгами, бумагами, примитивными устройствами, странными предметами. Занималась изучением маленького объекта эллиптической формы, который лежал на ее столе под лампой. Анна узнала объект – одно из устройств освободителей. Но кожа его была тусклой, неживой.

Она лежала в кровати рядом с Джоном Шериданом. Он разговаривал с ней, а она положила голову ему на грудь.

Человек сидел, опираясь спиной о стену пещеры. Единственным источником света в темноте был фонарь, укрепленный на кислородной маске, которая скрывала лицо сидящего. На нем был оранжевый комбинезон. На одной руке – черное пятно ожога.

Анна просматривала кусочек за кусочком, но они не были ее воспоминаниями в полном смысле этого слова. Они не вызывали у нее никаких эмоций, вовсе не казались чем-то важным. Просто обрывки, вытащенные из общей кучи. К тому же они были неполными, фрагментарными, оторванными от контекста. Анна не понимала их.