Кит онемела. Она все еще не могла представить доктора Уитни, уважаемого в научных кругах, в роли главаря банды, охотящегося за собственными коллегами.

— Я понимаю, — тихо промолвил Рейс, — что все это звучит дико, но это факт. И если бы у Рика они нашли вещественные доказательства против себя, то не охотились за мной. Конечно, если сам Рик…

— Ты боялся, что он тебя выдал?

— Я… не исключил полностью такую возможность.

Боже, подумала Кит, как можно жить, подозревая всех, в том числе и человека, которого буквально боготворишь? Неудивительно, что он и ее заподозрил, ведь он никому не верит

— А ты точно знаешь, что они все еще охотятся за тобой?

— Все эти дни я только и делал, что скрывался от них, — усмехнулся Рейс. — Почему, ты думаешь, я так стремился уйти отсюда? Потому, что меньше всего на свете мне бы хотелось подставлять еще и тебя.

— Однако я, кажется, сумела привлечь к себе внимание и без твоей помощи.

— Да, Уитни, должно быть, испугался, что у твоего отца могут быть компрометирующие материалы. — Лицо Рейса стало угрюмым. Потом он исподлобья взглянул на Кит и медленно заговорил — Я понимаю, что ты не вполне еще доверяешь мне, но… не мог бы я посмотреть бумаги, о которых идет речь?

Кит взглянула на него, а потом решительно поднялась.

— Ладно.

— Ты неподражаема, солнышко, — улыбнулся Рейс. Он поднялся за нею по лестнице, неся с собой лампу, поскольку она предупредила о неполадках со светом. Когда новая настольная лампа была включена, парень, окинув взглядом, беспорядок на столе, невольно свистнул.

— Теперь понятно, почему мне нужна помощь?

— Это Монблан какой-то. Но посмотрим. Он подвинул кресло и сел.

— Я пыталась хоть как-то все рассортировать, но бумаги разложены в таком странном порядке, что я просто запуталась. Насколько я знаю, здесь отложены материалы, которые должны войти в монографию, но кое-что, по моему разумению, вообще не имеет к этому никакого отношения. Хотя, я не сильна в биологии и едва ли смогу различить между собой гифы и мицелии.

— Вторые состоят из первых, — пояснил Рейс, не отрываясь от исписанного размашистым почерком листа, который он взял из ближайшей стопки.

— Как это?

— Мицелий, или грибница, — вегетативное тело грибов, состоящее из гифов.

— Понятно, — со вздохом ответила Кит. Она не считала нужным скрывать свое невежество в этой области. — А что такое гифы?

— Это одноклеточные или многоклеточные нити, образующие мицелий.

— Ага. Большое спасибо.

И что бы она ни спрашивала еще, он отвечал с ходу, легко, не задумываясь, продолжая одновременно просматривать одну бумагу за другой.

— Что такое зооспора? — вновь спросила Кит.

— Клетка, служащая для бесполого размножения и передвигающаяся сама по себе, — тут же отозвался Рейс.

— Как это сама по себе?

— Обычно при помощи жгутиков в водной среде. Грибы, производящие эти клетки, растут, как правило, в условиях повышенной влажности.

Получается, что он работает в Центре, занимается тем же делом, что и ее отец, а она его даже не знает, хотя знала в лицо даже студентов университета, проходящих в Центре дипломную практику, не говоря уже о докторах.

— Калифорнийская персиковая ржавчина, — пробормотал Рейс.

— Что?

Он поднял глаза от листа бумаги.

— Я совсем забыл, что именно твой отец открыл эту болезнь.

— Ты имеешь в виду ту, что назвали его именем?

— К твоему сведению, это огромная честь.

— Ясное дело. Кэмруновская персиковая ржавчина.

— За этим годы колоссального труда, Кит. Выделить эту болезнь среди других, выявить переносчика, описать условия, способствующие и препятствующие ее распространению…

— Понимаю. Не думай, что совсем уж не чту память отца. — Девушка вздохнула. — Меня смущает другое, что человек с высшим образованием и неплохим коэффициентом интеллектуального развития ничего не смыслю в его профессии. Но то, что это очень важно, конечно, понимаю.

Рейс внимательно посмотрел на нее.

— Ты еще и очень честная, солнышко, и я тебе завидую.

Как-то странно это прозвучало, но Кит, не поняв почему, постеснялась спросить. Рейс тем временем снова погрузился в чтение бумаг, непроизвольно иногда подергивая больным плечом.

— Все еще болит?

— По сути, нет. Так, немного ломит. После такой помощи не могло, не пройти, док.

— Спасибо, — съязвила она. — Вот уже чего не хотела бы, так снова заниматься этим. — Потом, немного помолчав, добавила; — Между прочим, мог бы поиметь это в виду.

— Обязательно! — Нежная улыбка появилась на его лице,

Быстро просматривая бумаги, Рейс перекладывал их из одной стопки в другую, как вдруг внезапно остановился. Вглядевшись, она увидела, что в руках он держит случайно найденные ею вырезки из газет.

— Не представляю, что они делают среди этих бумаг, — сказала Кит. — Я нашла их в папиной записной книжке и на всякий случай выложила на стол, чтобы потом убрать.

Молодой человек не сразу заговорил, и Кит увидела, что он страшно взволнован.

— Больше ты нигде не находила таких вырезок?

— В этих стопках — нет. Правда, я не смотрела другие ящики, а разбирала только те, на которых стоит отметка, будто в них лежат документы, относящиеся к работе над книгой. Но я не понимаю, какое отношение имеют вырезки из старых газет ко всему происходящему?

— Самое непосредственное.

Девушка посмотрела на сложенные друг на друга ящики у стены и спросила:

— И все это нужно разобрать?

Рейс от удивления вскрикнул, а Кит невольно засмеялась.

— Видел бы ты, что он принес домой. Десятка два шкафов в отдельной комнате в Центре. Отец фиксировал на бумаге абсолютно все. Он… Что случилось? Почему ты изменился в лице?

— Вероятно, поэтому Уитни до сих пор не тревожил тебя. Он решил, что доктор Кэмрун все документы оставил в Центре.

— И тут звоню я… — медленно закончила Кит и снова взглянула на ящики. — Но что там может быть?

— Не знаю, не знаю. Факт тот, что Уитни заинтересовался ими, и этого достаточно, чтобы я их просмотрел.

Кит подошла к ящикам. Сложенные вместе они оказались выше нее.

— Если бы ты подсказал, что именно нужно искать…

— Газетные вырезки, больше ничего. По крайней мере, для начала.

Кит поставила на пол верхний ящик и уселась па корточки. Она предпочла бы точную информацию о предмете поисков вместо того, чтобы играть в покровительство и защищать ее от чего-то, о чем девушка не имела представления.

Время шло, и в процессе поисков Кит пришло в голову, что она перетаскивала ящики на чердак в обратном порядке, а значит, самые свежие материалы должны лежать внизу. Она попыталась вытащить нужный ящик, но у нее ничего не вышло, и Рейс помог ей.

— Спасибо, — раздраженно сказала она и открыла крышку ящика.

— Если устала, я могу сам все просмотреть.

— Отчего я устала, — взорвалась она, — так это оттого, что меня держат в неведении, от твоей привычки говорить мне полуправду и замолкать на полуслове, оттого, что я не вижу связи между газетными вырезками и бумагами отца. Но больше всего я устала…

— От меня? Я так тебя понимаю, Кит. Но не могу же я бросить это дело. У меня появился шанс, и упустить его нельзя. Все, что у меня есть на руках, — результаты лабораторного исследования в Дэвисе, но этого недостаточно. По крайней мере, без тех материалов, которые оставались у Рика.

— Но может быть, тебе еще удастся их раздобыть. Ты ведь сказал, что они не сумели отыскать документы.

— У Рика их могло не быть с собой. Возможно, он сперва собирался зайти домой, поскольку не хотел хранить материалы в Центре. Кто знает, сколько людей замешаны в этом деле. Но, судя по всему, документы у него были, и если я по-прежнему не даю им покоя, то, скорее всего, у него дома они ничего не нашли. В противном случае, я как свидетель ничего не стою.

— Так они думают, что эти улики у тебя?

— Да, хотя это не так.

— И ты найдешь их?