— Честное слово, мне перед тобой неудобно…

— Ладно, как сказали бы уличные мальчишки — наплевать… — мне стало стыдно за собственный срыв. Что ни говори, но Патрик не виноват в том, что эта дерзкая девица умудрилась выманить у меня серьги. И потом, я их отдала сама, безо всяких просьб со стороны дорогого супруга.

— Наплевать, говоришь?.. — Патрик удивленно приподнял брови. — А я и не знал, что ты такие слова знаешь. Вроде бы девушка с хорошими манерами…

— Я еще и не то знаю, а вот ты сделай вид, будто ничего не слышал… — мне только и оставалось, что вздохнуть. — Извини за грубость. Просто я стараюсь не произносить ничего такого, за что меня могут осудить посторонние, только вот это не всегда получается — иногда прорывается словечко-другое. Разве твой дядюшка, когда выяснял мою подноготную, не сказал тебе, что мое детство проходило едва ли не на самых бедных улицах нашего города? Там, как понимаешь, не до учителей, бонн и воспитателей, так что среди детей бедноты я невольно успела нахвататься как не самых лучших манер, так и слов, довольно далеких от изящества. Правда, при родителях я никогда не позволяла себе ничего такого — им и без того приходилось несладко, не хватало еще неприятностей от меня. Ну, а после их смерти меня в свою семью взял брат отца, и там правила поведения были другие, куда более строгие, соответствующие тому, как должны себя вести люди нашего сословия.

— Я этого не знал… — развел руками Патрик. — Дело в том, что дядюшка Эрнил выяснил лишь то, что ты сирота, и… В общем, ничего особенного.

Понятно: ему рассказали о том, что я бесприданница и о том, что меня бросил жених — наверное, это главное, что сейчас интересовало наших городских сплетников, и все это выложили графу Фиер, причем наверняка с соответствующими комментариями. Честно говоря, я не собиралась ничего рассказывать Патрику, но, как видно, досада от потери сережек была так велика, да и в моей душе к этому времени много чего накопилось, и потому я, неожиданно для самой себя, рассказала Патрику о своих родителях, о семье дяди Тобиаса и о бабушке. Правда, не стоило бы говорить о Тигу, то так вышло, что я поведала и о нем, своем бывшем женихе.

— Сочувствую… — сказал Патрик. Кажется, он говорил серьезно и без уже привычной насмешки. — Похоже, ты предпочла бы остаться круглой сиротой, чем иметь такую родственницу, чем твоя бабуся. Но, к сожалению, в жизни многое складывается не так, как бы нам того хотелось. Что же касается твоего бывшего жениха, то дяде Эрнилу кое-что о нем рассказали, и, должен сказать — как это ни удивительно, но парню многие сочувствуют. Оказывается, его семья находится на грани банкротства (вернее, уже за этой горестной чертой), так что там одна надежда — на удачную женитьбу сына, ведь без невесты с богатым приданым благородное семейство может лишиться всего. Поговаривают, что вначале молодой человек не возражал против решения своих родителей найти для него новую невесту, куда более богатую и состоятельную, а вот сейчас, по слухам, он вовсе не выглядит счастливым женихом, которого ждет безоблачная семейная жизнь. Без денег в этой жизни никак не прожить, но и сердцу не прикажешь…

— Не могу отделаться от впечатления, что ты ему сочувствуешь.

— Видишь ли, я уже успел насмотреться на самые разные браки и сделал определенные выводы. Так вот, частенько приданое значит гораздо больше, чем призрачные связи в среде аристократии или хорошенькое личико. Ну, а как будут жить те, кто решился на брак ради денег — это отдельная история, и часто не всегда счастливая.

— Если мы поговорили обо мне, то не помешает упомянуть и тебя… — усмехнулась я. — Ты тоже решил жениться ради приданого?

— Обижаешь… — Патрик даже немного обиделся. — Розамунда — очень красивая девушка, но ее семья совсем небогата, да и большим приданым она похвастаться не может. Просто эта девушка мне давно нравилась, я оказывал ей знаки внимания, но все было в разумных пределах, не превышающих обычной любезности. Знаешь, я как-то не думал о женитьбе до одного случая. Все случилось спонтанно…

— Если не секрет, то что произошло? Ты меня заинтриговал.

— Не знаю, как и сказать… Ну, если коротко… В доме одного из моих друзей был праздник — его сестра выходила замуж, и на роскошную свадьбу родители денег не пожалели. Торжество, гости, музыка, море цветов — короче, все, что и положено в таких случаях. Так вот, среди музыкантов находился некий красавец-певец, который считал себя едва ли не подарком для всего человечества, а особенно для его женской половины, и наглец находился в полной уверенности, что перед ним не устоит ни одна дама. А еще этот человек позволил себе немыслимую дерзость — стал едва ли не открыто преследовать Розамунду, причем его поведение было столь неприличным и вызывающим, что переходило все допустимые границы. Я уж не говорю о том, что подобное ухлестывание могло скомпрометировать молодую девушку. Вполне естественно, что я должным образом оценил все происходящее, и счел необходимым показать негодяю его место.

— Ты что, вступился за честь дамы?

— Вроде того. Для начала я расколотил лютню о спину мерзавца, а потом свернул ему набок нос. Вдобавок посоветовал наглецу как можно быстрей убраться на все четыре стороны, и он без промедлений последовал моему совету.

Да уж, могу вообразить, какой тогда разразился скандал! Его последствия я тоже хорошо представляю… Понятно и то, что подобный поступок трудно совершить на трезвую голову.

— И тебе дали понять, что после столь демонстративно-рыцарского поведения кавалеру следует сделать предложение прекрасной девушке?

— Конечно… — кивнул головой Патрик. — К тому же окружающая обстановка очень этому способствовала, да и я был не против подобного развития событий.

— Интересно, сколько же к тому времени ты успел выпить?

— А причем здесь вино?.. — недовольно произнес Патрик. — Это же свадьба, многие позволяют себе лишнее.

Не знаю, что в то время могли подумать другие, но, на мой взгляд стороннего человека, если бы в то время Патрик не был в хорошем подпитии, то еще неизвестно, стал ли бы он столь скандальным образом защищать честь прекрасной дамы. Естественно предположить, что после такой эскапады предложение руки и сердца напрашивалось само собой.

— Как я успела заметить, граф Фиер не в восторге от твоего выбора.

— К сожалению. Он относится к Розамунде с заметной неприязнью, и даже не пытается это скрыть. Зато моему отцу очень нравится эта девушка, и он считает ее вполне подходящей парой для своего сына, то есть для меня.

— Интересно, что скажет твоя невеста, если выяснится, что ты женился?.. — съехидничала я.

— Очень надеюсь, что это она никогда не узнает… — покрутил головой Патрик. — Ну, а если это все же произойдет… Придется выдумывать нечто вроде того, что будто бы я, случайно увидев на улице прекрасную девушку, решил позволить себе перед свадьбой некоторую вольность, но девушка оказалась строгих правил, так что пришлось вступить в светский брак, который можно легко расторгнуть. Конечно, подобная история вызовет небольшой скандал, который, надеюсь, можно будет легко уладить, особенно если учесть, что отец Розамунды в свое время поступил точно так же.

— То есть?

— Он тоже незадолго до своей свадьбы заключил светский брак с некой очень милой особой, причем дама была довольно-таки низкого происхождения. Правда, впоследствии она наотрез отказывалась разводиться, дело закончилось крупным скандалом, потому как молодая супруга оказалась в интересном положении, и требовала деньги на содержание себя и ребенка, но на то и светский брак, чтоб его можно было легко расторгнуть. Скажу больше: старший брат Розамунды, весьма легкомысленный молодой человек, трижды вступал в светский брак, и потом, естественно, разводился. Разумеется, это было до того, как он заключил церковный брак с девушкой нашего сословия.

— Ну, скажу тебе, и нравы у твоих будущих родственников!

— Какие есть…

Что-то мне не очень нравится семейка, с которой собирается породниться Патрик. Впрочем, это его дело, пусть женится, на ком хочет, лишь бы потом от меня отстал раз и навсегда.

— Ладно, хватит говорить о постороннем… — вздохнула я. — Сейчас нам надо запастись едой в дорогу…

— А заодно и самим перекусить… — добавил Патрик. — Не стоит отправляться в долгий путь на пустой желудок.

— Тут я не спорю…

Быстро перекусили в общем зале — по счастью, ни вчерашних рудокопов, ни знакомых Патрика с утра там не было. Ну, это понятно: рудокопы отсыпаются после вчерашних возлияний, а военным все же положено быть на службе. Вот и хорошо, надеюсь, обойдемся без неприятностей.

Первым делом вновь посетили лавку старьевщика, и там купили мне мужскую одежду и обувь. Правда, это была та простая одежда, в которой здесь ходят рудокопы, но она хотя бы оказалась сравнительно новой и чистой. Разумеется, можно было бы проискать магазинчик, где торгуют не ношеной, а новой одеждой, только вот лишний раз ходить по городку нам не хотелось — в этом маленьком городке все на виду, так что не стоит привлекать к себе ненужное внимание. Заодно, все у того же старьевщика, приобрели пару больших фляжек для воды и еще кое-какие мелочи, необходимые в пути. Что же касается еды в дорогу, то с этим проще — закажем ее на постоялом дворе.

Через пару часов, погрузив на лошадь припасы, мы покидали Кряжник. Перед тем я переоделась в мужскую одежду, спрятала волосы под шапку, и, как сказал Патрик, если не присматриваться, то вполне могу сойти за парня. Не знаю, можно ли это считать комплиментом, потому как я чувствовала себя очень непривычно в этой грубой одежде, но тут уж не до выбора.

А еще незадолго до отъезда в нашу комнату вновь постучалась все та же служанка, правда, в этот раз она принесла мое платье, которое успела выстирать и высушить.