Он долго смотрел на меня, прежде чем вновь взял меня за руку — без разрешения, хотелось бы добавить, — и заявил.

— Я не обманываю.

Он сказал это так уверенно, что мне захотелось поверить ему. Меня вывели из уборной и повели вниз по коридору, и я спросила.

— Почему ты помогаешь мне?

Не смотря на меня, он продолжил вести меня вперед и ответил:

— Ты выглядишь так, будто тебе нужна помощь.

Чем позднее становилось, тем тише было в клубе. Паоло поминали всю ночь, и хотя постоянные клиенты уже уходили, клуб оставался открытым до трех утра, даже если бы был пуст.

Я вел девчонку по комнате и просто не мог не заметить, какой крошечной была ее ручка. Мне нравилось, как она ощущалась в моей руке. Но мне не нравилось, какой холодной была ее кожа. Надо будет купить ей пальто потеплее.

Я взглянул на нее. Зачеркните это. Мне надо купить ей пальто — любое пальто — ее размера.

На пороге фойе я наклонился к уху девушки и приказал:

— Оставайся здесь, — а затем прошел к Анике, которая стояла за барной стойкой. Ее лицо засияло, когда она приметила меня.

Мои губы дернулись. Мне нравилась Аника. Она всегда была добра ко мне. Мы знали друг друга с детства, а ее брат, Виктор, был своего родом членом нашей семьи, его легко можно было обнаружить на кухне, поглощающим нашу еду.

— Приветик, Лев, — сказал она, аккуратно перекидывая свои длинные, рыжие волосы через плечо. Она выдохнула, сдувая пару прядок со лба. — Вот это ночка, ага?

Мне нравилось, как Аника говорила. Это всегда успокаивало меня. В ее голосе были такие нежные нотки, и мне казалось, что она ангел.

— Привет, Ани, — я передал ей Сашин кошелек. — Можешь удостовериться, что мой брат получит его?

Она мило улыбнулась.

— Конечно. Ты уходишь?

Я кивнул.

— Хорошей ночи.

Ее улыбка исчезла из-за моего быстрого прощания. Она тихо произнесла:

— И тебе того же, красавчик.

Подойдя обратно к девчонке, я был почти удивлен увидеть, что она осталась на месте, нервно жуя ноготь большого пальца. Часть меня предполагала, что она испарится к моему возвращению. Но в ее сложном положении, я знал, что ей, вероятно, некуда идти.

Я подал ей руку, и она без вопросов вложила в нее свою крошечную ладонь. И, черт возьми, это обрадовало меня. Сильно. Рука в руке мы пересекли парковку, где стоял мой черный «Шевроле Камаро». Я нажал кнопку на пульте и услышал двойной щелчок, а затем открыл пассажирскую дверь для девушки, помогая ей забраться внутрь.

— Пристегнись.

Вероятно, меня должно было насторожить, что она, не колеблясь, села в машину к незнакомцу. Но было очевидно, что в любом месте было лучше, чем здесь.

Как только я уселся, то завел машину и выехал с парковки. Не спрашивая, поехал вниз по улице к круглосуточном бургер-кафе и подъехал к окошку для автомобилей. Когда остановился у динамика, повернулся к девчонке и спросил:

— Хочешь что-то определенное?

Она посмотрела на меню и покачала головой. Затем облизнула губы.

— Я непривередливая.

Я заказал ей самый большой гамбургер и еще чизбургер на всякий случай, если она сможет поглотить и его. Хотя на этот счет я сомневался. Она была крошечной. Как только еду отдали, я передал ее ей, и она прижала бумажный пакет к своей груди, как будто боялась, что кто-нибудь мог отобрать у нее.

Я ждал. И ждал. И еще ждал.

Я нахмурился, припарковав машину.

— Ты разве не собираешься есть?

Ее взгляд метался туда-сюда. Она молчала какое-то время, но затем неуверенно произнесла:

— Я не хочу сорить в твоей машине.

Ее живот громко заурчал в возражении.

Я потянулся, открыл пакет, вытащил гамбургер, аккуратно развернул его и передал ей. Она приняла его дрожащими руками, прикрыла глаза и откусила, затем медленно прожевала.

Она ела беззвучно. Я открыл окно, включил радио и терпеливо ждал. Я не мог остановить себя и периодически поглядывал на нее. Она была такой тихой. Минуты текли, и я повернулся, чтобы посмотреть как у нее дела, и в груди что-то кольнуло.

Ее плечи тряслись, пока она плакала в полной тишине, поглощая еду. Девчонка, вероятно, почувствовала мой взгляд, потому что повернулась к пассажирской дверце, спиной ко мне, а ее дыхание тихонько замерло, пока она роняла слезы.

И наступил тот самый момент. Я был эмоционально перегружен. Я не знал, что делать, и глубоко внутри это раздражало меня.

Я вытянул платок из своего кармана и осторожно протянул его ей. Она взяла его, пробормотав:

— Спасибо, — затем я вышел из машины, чтобы дать ей время успокоиться.

Через десять минут я увидел, что девушка сидит в машине в полной тишине, а ее руки крепко сжимают бумажный пакет. Забравшись обратно в машину, я потянулся за пакетом, но она отдернула его подальше.

Я приподнял брови.

Ее волосы стали проблемой для меня. Видимая часть ее щек покраснела, пока она объясняла:

— Я не все съела. Там много еды, — затем она, колеблясь, добавила: — Я хотела бы взять ее с собой, если ты не против.

Как я мог быть против? Я купил ей еду, в конце-то концов.

— Конечно не против. Куда тебя отвезти? У тебя есть место, где ты живешь?

Она помолчала.

— Да, ну... всего-то в паре кварталов от этого места, поэтому могу пройтись пешком.

Я тут же покачал головой.

— Я отвезу тебя, — она вновь пыталась возразить, но я добавил: — Я настаиваю.

Она долго смотрела на меня, затем кивнула.

— Хорошо. Поверни налево и едь до вывески «Кафе Алонзо».

Я знал, где это. Я не знал, что там есть какое-то жилье, но в любом случае поехал. Замедляясь, перед тем как остановиться, я посмотрел в окно, совсем неуверенный, что она здесь жила.

— Ты уверена, что живешь здесь?

Она слабо улыбнулась.

— Уверена, — на мое хмурое выражение лица, она добавила: — Это не супер, но все же мой дом. — Затем она повернулась ко мне и сделала то, о чем я мечтал с того самого момента, как увидел ее.

Положив кончики пальцев на щеки, она убрала волосы со своего лица, аккуратно заправив их за уши.

Я был поражен.

Она была красивой. Ошеломительно красивой.

Ее лицо в форме сердечка выглядело очень худым, а рот был маленьким, но губы полные и розовые. Ее зеленые глаза выглядели огромными и выразительными в окружение длинных, темных ресниц. Она была бледной, ее кожа казалась безупречной. Под глазами была размазана черная тушь, но я видел ту красоту, которую она пыталась спрятать от мира. И мог сказать, она была девушкой редкой красоты.

Ее выражение лица было мягким, она избегала зрительного контакта и опустила подбородок, когда заговорила:

— Я хочу поблагодарить тебя за доброту. Очень мало людей сделали бы что-нибудь подобное, — ее ротик, похожий на бутон розы, изогнулся в неловкой улыбке. — Я в долгу перед тобой. В большем, чем ты даже можешь представить.

Чувствуя себя, мягко говоря, не в своей тарелке от ее благодарности, я заглушил машину, игнорируя ее встревоженное выражение лица.

— Ты сможешь сама добраться завтра в клуб к семи? Если нет, то я заберу тебя.

Я заберу ее.

Она нахмурилась и прикусила внутреннюю часть губы, раздумывая.

— Думаю смогу. У меня нет часов, но я точно приду, даже если чуть пораньше.

Я приподнял свой рукав, расстегнул свои часы от TAG Heuer и подал ей. Она нахмурилась.

— Что... — Когда я не убрал часы, ее глаза расширились. — Я не возьму их.

Я изо всех сил боролся со своим гневом. Стиснув зубы, спокойно произнес:

— Ты можешь вернуть их завтра.

Ее выражение лица стало испуганным.

— Ты хоть представляешь, что может случиться, если кто-то увидит их на мне? Меня ограбят.

Я нахмурился. Да пусть только попробуют. Пусть, черт побери, отважатся.

— Тогда я куплю другие.

Ее выражение лица изменилось так молниеносно, что я даже моргнул. Она осторожно взяла часы и пробормотала: