«Что же это за дурацкая такая упаковка? – рассеянно думал Вовка, рассматривая полиэтиленовое полотно, разделенное на маленькие пакетики, – для бисквитов, что ли?»

Он швырнул пакеты на диван и подумал о том, где же могла произойти подмена. Мысли сами собой вернулись в кафе и вдруг Вовка вздрогнул. Он вспомнил четко и ясно, что заметил такую же сумку на плече у высокого гоблина, когда тот появился в зале. Вовка снова схватил в руки упаковки:

– Не смеши людей, Вова, – произнес он вслух дрожащим голосом. Зачем браткам мука?! Не будь дебилом!

– Ты что-то сказал? – громко спросила с кухни Алена.

– Нет! – крикнул Вовка, вскочил с дивана и закрутился по комнате. Из угла за мебельной стенкой он вытащил пакет с журналами «Юный художник» – единственное свое приданое, которое он принес в эту квартиру. Быстро и нервно вытряс журналы там же на пол и, подбежав к дивану, запихал в освободившийся пакет упаковки с «мукой».

– А почем же нынче кокаин и героин? – спросил он сам у себя самым тихим шепотом, и тут же ответил:

– Лучше героин, потому что он должен быть дороже.

Вовка вышел в коридор и, сняв трубку телефона, приложил ее к уху и прижал плечом. Слушая ровное гудение, он достал из кармана висящей на вешалке куртки записную книжку и, пролистав, нашел нужную страницу.

Набрав номер рабочего телефона бывшего одноклассника Бориса Гриншпуна, Вовка, затаив дыхание, начал ждать. Пронеслась страшная мысль, что, может быть, Борька уехал в Святую Землю, ведь последние три месяца, сойдясь с Аленой, Вовка запрятался от почти всех прежних знакомых. Это был бы кошмар, если бы Соня разузнала, где он так счастлив!..

Борька никуда не уехал, но уже собирался уходить домой, о чем и сообщил Вовке после вступительных радостных восклицаний.

Надавив на всевозможные психологические кнопки, Вовка убедил его не уходить с работы, а дождаться его. Забежав обратно в комнату, он посуетился, затем нашел свою новую футболку и бросил ее в пакет – маскировка: если кто заглянет сверху, что он увидит, кроме тряпки? Подумав, Вовка положил еще и несколько журналов.

– Ты куда-то уходишь? – удивленно спросила его Алена, выходя в коридор.

Вовка несколько раз поцеловал ее в ушко, лобик, носик, глазки – чтобы женщина не волновалась, будто бы ее хотят бросить, и торопливо объяснил, что ему очень нужно уехать на пару часиков, но он обязательно вернется к ужину. Или немного позже. Быстро оттарабанив эту ценную информацию, Вовка выбежал из квартиры. Алена посмотрела на хлопнувшую дверь, пожала плечами и вернулась на кухню. Она подумала, что если мужчина захочет удрать, его остановить трудно. Не сумеет удрать явно, будет убегать тайно...

Борька Гриншпун работал начальником химлаборатории на комбикормовом заводе и поэтому в химии должен был разбираться. Вот Вовка и задумал предложить ему провести экпертизу содержимого пакетов. Хорошо мечтать о том, что это героин, а значит – бабки немеренные, а если это – черт те что и только для специальных целей?.. Для свиноводства, например. Сейчас торговать мясом – выгодно, почему же туда не могут влезть гоблины?

– Могут, запросто, – вслух сказал Вовка, и шедшая впереди него по улице женщина оглянулась и поздоровалась.

Будь она поаппетитней, он, может быть, и остановился, но смотреть было не на что – и Вовка побежал дальше...

Завод располагался недалеко от нынешнего места жительства Вовки и пешком было – рукой подать. Подойдя к стеклянной проходной, Вовка постарался выровнять дыхание и, толкнув высоченную дверь, вошел.

Хмурый парень в камуфляже, сидевший за столом справа от входа, кашлянул, обращая на себя внимание.

– Здравствуйте, – улыбнулся ему Вовка, – у меня назначена встреча с начальником химлаборатории Капроненко.

Охранник кивнул и набрал номер внутреннего телефона.

Борька, начавший учиться в школе как Гриншпун, закончил ее как Капроненко. Но для своих он так и остался с прежней фамилией.

Вовка помялся перед ленивым охранником минут пять, не больше: послышались торопливые шаги сбегающего по лестнице человека, и из-за угла показалась длинная сухая фигура.

Одноклассники пожали друг другу руки и поднялись на второй этаж. Закрыв за собою дверь с большой табличкой «Посторонним вход воспрещен», Борька пошел, не останавливаясь, до открытой двери маленького кабинетика, но уже по пути не выдержал: зачмокал губами и затянул волынку – всегда был занудой:

– Володя, ну что за дела на ночь глядя? У меня планы могут быть? Могут. Ты завтра мог подойти? Мог. Но все равно я рад тебя видеть.

– Здесь еще есть кто-нибудь? – тихо спросил у него Вовка.

Борька посмотрел на него очень подозрительно:

– Ты что, собрался мне морду бить?

Вовка рассмеялся и положил на обшарпанный стол свой пакет, пододвинул ногой стул, плюхнулся – внезапно так застучало сердце от мысли, что в пакетиках у него дерьмо какое-нибудь, а не особо ценный товар, —сил не осталось уже стоять.

– Что-то случилось? – Борька садился так, словно выискивал для своей тощей задницы удобное положение – а не получалось. Когда он, наконец, устроился, то сразу же превратился из бывшего одноклассника в чужого начальника. Хорошо он смотрелся на этом месте!

– У меня к тебе просьба, Боря, – доверительно начал Вовка, – даже две.

Гриншпун наклонился вправо и поднял с пола электрический чайник.

– Кофе будешь? Про булочки не спрашиваю.

– Наливай, – улыбнулся Вовка, – а кофе будет то, что для себя, или для гостей?

Борька застыл на секунду, затем наклонился влево и из ящика стола достал банку «Нескафе».

– Только булочки делались вчера, – вздохнув, сказал он, ставя на стол все свои запасы.

– Я это знал, поэтому и пришел завтра, – Вовка вынул из сумки журналы и аккуратно положил их стопочкой на край стола. Сверху положил помятую футболку.

– Я надеюсь, ты не бомжом стал? – Борька не без удивления посматривал на Вовкины маневры, совершенно не понимая, что же от него может понадобиться. Он поставил чашки, в обе засыпал кофе и стал наливать в них воду. В этот момент Вовка начал выуживать из пакета нестандартную полиэтиленовую упаковку. Посмотрев на нее, Борька забыл, что у него в руках чайник с горячей водой, перед ним стол и еще что-то на этом столе. Он лил кипяток... на стол, а сам все глаз не отрывал от Вовкиного сюрприза.

– Ты где это взял? – Борька, наконец, заметил, что льет не туда, вскочил и, поставив чайник, схватил тряпку. Пока он устраивал из пролитой воды запруды, Вовка поняв по поведению друга, что он в своих подозрениях недалек от истины, испытывал приступ восторга, но изо всех сил постарался сдержаться.

– Ты где это взял, Вова? – настойчиво повторил Борька, наведя относительный порядок и снова присаживаясь.

– Была возможность, – пожал плечами Вовка, затемняя максимально происхождение упаковки. – Вот об этом я и хотел попросить тебя: проверь своими способами, что это такое.

Борька бросил быстрый взгляд на Вовку, пододвинул к себе ближе одну сторону упаковки и вынул из ящика стола скальпель, блестящую лопаточку и пинцет.

– А вторая просьба? – тихо спросил он, взрезая краешек пакетика.

– Ты уже выполняешь ее: делаешь экспертизу прямо сейчас.

– Тоже мне, экспертиза... – проворчал Борис, понюхав и попробовав на вкус несколько крупинок. – Сразу же скажу тебе, это – героин с приличной степенью очистки. А теперь рассказывай: где взял и куда несешь. Ты вообще-то знаешь, сколько здесь денег?

– Сколько? – Вовка почувствовал, что неудержимо краснеет и почему-то не может никак зафиксировать взгляд на Гриншпуне: глаза начали метаться, отражая взрывы эмоций во всех Вовкиных нейронах.

Борька откинулся в кресле, пристально посмотрел на него, подумал, встал и, взяв всю упаковку в руки, пошел с нею из кабинета в помещение лаборатории. Вовка, вскочив, затрусил следом, не выпуская груз, ставший для него родным и дорогим, из виду.

Борька подошел к специальным весам необычной конструкции и начал взвешивать. Потянуло на три с половиной килограмма.