— Неплохой метод, он мог бы пригодиться и мне в институте, особенно при обсуждении планов. — Имре невольно улыбнулся. — Если бы только найти время!..

Пришел Салаи, дежуривший по управлению. Его удалось подменить, чтобы он тоже смог принять участие в оперативном совещании. Имре пожал ему руку и начал свой рассказ.

Начал он с описания «загородного замка». Это не составило труда, Имре всегда отличался хорошей зрительной памятью.

Затем Имре долго и подробно говорил о хозяине резиденции. Портрет получился достаточно ярким. Но Имре не ограничился только описанием внешности.

— Говорит он коротко, отрывисто, громко, — вспоминал он. — Возможно, был прежде военным высокого ранга, в манере держаться бросается в глаза властность, привычка повелевать. Агрессивен, беспощаден и лишен каких-либо эмоций, что делает его похожим на механизм или думающего робота. Был момент, когда я подумал, что этот человек, собственно говоря, даже не питает к нам ненависти, ведь ненависть тоже чувство. Нет, он просто делает свое дело и работает против нас, причем с огромным упорством и энергией, используя мощь своего разума и массу информации, которой он располагает.

— Да, противник серьезный, — в раздумье согласился Рона, но тут же перевел свою мысль в практический аспект: — Завтра же постараемся создать на него мозаичный портрет! Ты поможешь нам, Бела, не правда ли?

Имре охотно согласился и начал чуть ли не слово в слово пересказывать свой диалог с Бенксом в ходе переговоров. Упомянул и об итальянце-фотографе, которого запомнил еще на свадебной церемонии Норы и Габора, а потом встретил в «замке».

Слушая Имре, Кути не мог удержаться от одобрительных восклицаний, а однажды даже заметил:

— Как видно, товарищ Имре оказался не лыком шит!

Подполковнику и Салаи тоже импонировала твердость, которую проявил Имре в трудном для себя положении. Салаи спросил:

— Интересно, в какой момент вы начали делать вид, что сломлены и сдаетесь на милость победителя?

Имре умолк, затем обвел всех долгим взглядом:

— Не начал. Никакой игры не было.

Лица молодых контрразведчиков вытянулись и окаменели. Рона же с любопытством уставился на друга, ожидая пояснения.

— Вы должны понять, — глухо проговорил Имре. — В этой игре ставки слишком высоки. Речь идет уже не обо мне, о моем престиже и чести и даже не о судьбе моих детей…

— Тогда о чем же, объясни, — спокойно сказал Рона.

— Речь идет об инспирированной кампании в печати, о манипуляции общественным мнением демократических сил Европы. Мне пригрозили массовыми демонстрациями протеста против моей родины, народной республики, которая сажает в кресло генерального директора бывшего офицера СС, совершавшего массовые убийства невинных людей.

Такой оборот дел привел в замешательство даже Рону.

— Вон оно что… Об этом я должен доложить наверх, и немедленно. Клара, свяжите меня с начальством. Если никого нет в министерстве, позвоните домой. Продолжай же, Бела, продолжай!

— Этот человек потребовал от меня передать им всю документацию по программам «Солнце-13» и «Солнце-14»…

— И, разумеется, поставить подпись на каждой странице в отдельности, — подсказал Рона.

— Откуда тебе известно?

— Знаю их повадки, в своей профессии я ведь тоже не первый год замужем. — Рона с досадой махнул рукой и хотел было задать очередной вопрос, но тут послышался голос Клары:

— Добрый вечер, товарищ генерал! Передаю трубку подполковнику Роне.

Рона подошел к аппарату и, сославшись на неотложность, стал кратко докладывать суть дела.

Остальные молча ждали окончания разговора.

— Будет доложено в соответствующие инстанции, — положив трубку, сказал Рона, но утаил от собеседников вторую часть фразы. Генерал дословно сказал так: «Хорошо, спасибо, доложу в инстанции, но уверен, что ты, Балинт, и сам справишься с этим делом».

Вернувшись в свое кресло, подполковник продолжил разговор.

— До тех пор пока наших молодоженов держат в качестве заложников, положение наше сложное. Понимаешь, Имре, мы могли бы уже сейчас начать операцию, арестовать кого-то из их людей, но это только щупальца. Не думаю, чтобы такой ход возымел результат.

— Это означает, что вы уже знаете их агентов здесь, в Будапеште? — Имре с удивлением смотрел на Рону.

Подполковник не спешил с ответом.

— Скажем скромнее: за время твоего отсутствия мы не бездельничали. Кое-что, я подчеркиваю, кое-что удалось нащупать. Правда, пока очень немногое, — осторожно добавил он и кивнул Кути: — Начинай, Пишта.

Капитан нажал клавиш дистанционного блока управления, и на экране появилось первое изображение.

— Нандор Саас, собственной персоной. Ну и рожа! — прокомментировал Рона. — Это он возил тебя в машине, не так ли?

— Он! — воскликнул Имре. — Высокий ростом, изрядно заплывший жиром мужчина. Отвратительный тип! Вы, надеюсь, арестовали его?

— Пока нет, — ответил Рона, бросив косой взгляд в сторону Салаи. Тот на мгновение прикрыл веки, дав понять начальнику, что уловил его мысль.

Кути, сидя чуть поодаль, не видел лица Роны, но понял по его тону, что надо продолжать показ. Еще нажим на клавиш, и на экране возникло новое лицо.

— Этого я тоже видел, — оживился Имре.

— Томас Форстер, — продолжал Рона. — Его роль нам еще не полностью ясна. Он улетел в Мюнхен одним рейсом с тобой, но вернулся на другой же день вечером.

— Тереза по дороге в аэропорт показала мне его фотографию. В самолете, незадолго до посадки в Мюнхене, он подошел ко мне и очень вежливо сказал: «Моя задача сопровождать вас, господин Имре». У трапа ждал автомобиль, который и отвез нас в загородную резиденцию прямо с аэродрома. Он принимал участие в переговорах, ассистировал, так сказать, своему шефу, хранил и передавал документы.

Рона на секунду задумался.

— Не думаю, чтобы он вернулся в Будапешт в качестве архивариуса и хранителя документов. Очевидно, его шеф хотел, чтобы Форстер сам слышал и знал все, о чем вы договорились.

— После переговоров в замке я его больше не видел. Когда я вышел в парк, он остался в гостиной с шефом.

— Я понял. Кути, теперь давай фильм, — обернулся к капитану Рона.

Капитан исполнил приказание, и на экране замелькали первые кадры, отснятые оперативной группой в аэропорте Ферихедь. Люди двигались в замедленном темпе, тянулись, словно резиновые. Галерея лиц, стоявших на террасе аэропорта, толпа провожающих и пассажиров в огромном холле, у касс и стендов зала ожидания, у входа и выхода в нейтральную зону.

Неожиданно крупным планом выплыло лицо Сааса, затем показалась вся его фигура. Было ясно видно, что он наблюдает за пассажирами, садящимися в самолет. Затем он поднял левую руку, немного вывернув ее внутрь, и подержал так секунду.

— Кто-то спросил, вероятно, который час, а вместо ответа Саас показал циферблат, — заметил Салаи. — Но так поступают обычно только со знакомыми.

— Кути, стой! Давай назад, — сказал Рона. — Возможно, Золтан прав. Посмотрим еще раз.

Кути повиновался и начал крутить пленку еще раз. Снова зрители, провожающие и просто зеваки на террасе, зал ожидания, вестибюль аэропорта. По мере приближения эпизода с Саасом капитан максимально замедлил движение пленки. В момент, когда на экране появилось плечо Сааса, Кути остановил аппарат на стоп-кадре. Рядом с Саасом, чуть впереди, привлекало внимание лицо мужчины лет сорока с приоткрытым ртом. Очевидно, он-то и задал вопрос о времени. Это был Стенли Миллс.

— Дальше, — распорядился Рона.

Фильм двинулся вперед, стало видно, как медленно шевелятся губы незнакомца.

— Глядите, куда он смотрит! — воскликнул Салаи. — Прямо на часы Сааса, который показал ему циферблат!

— Пожалуй, Салаи прав, — заметил Имре. — Он действительно смотрит на часы Сааса.

— Согласен, — подтвердил Рона. — Кути, на сегодня хватит. Кларика, распорядитесь, чтобы в лаборатории срочно напечатали и увеличили нам лицо этого типа. Один экземпляр немедленно послать в фототеку информцентра. Пусть попробуют идентифицировать по въездному разделу. Возможно, конечно, это случайный человек, но не исключено, что прав Золтан: рядом с Саасом стоял его сообщник.

— Я пошла, — сказала Клара, взяла коробку с лентой и поспешно удалилась.

— А ты, Бела, с ним не встречался? — Рона вопросительно взглянул на Имре.

Имре покачал головой в знак отрицания.

— Никогда. Я не видел этого человека ни здесь, ни там.

— Ладно, дружище. Думаю, с тебя и в самом деле хватит. Поезжай-ка ты домой и выспись хорошенько. Нелегкие выдались тебе деньки, другого не скажешь.

Имре поднялся.

— Двадцать седьмого числа мне надо опять быть в Мюнхене для передачи документации. Надеюсь, ты не забудешь об этом, Балинт?

— Об этом мы еще поговорим.

— Но когда же? Они следят за каждым моим шагом, прослушивают телефон. Даже сегодня меня доставили сюда как контрабандное венгерское салями!

— Пусть это вас не тревожит, товарищ Имре, — успокоил его Кути. — Наш начальник великий маг, волшебник, жонглер и контрабандист в одном лице, положитесь на него.

Рона знаком остановил капитана.

— Продолжай вести себя так, — посоветовал он Имре, — как будто ничего не случилось. Бывай там, где бываешь всегда: квартира, работа, министерство, цеха твоего комбината и так далее. Свой «дипломат» таскай с собой по возможности повсюду, пусть слушают, что ты говоришь. У них не должно возникнуть никаких подозрений.

— Все равно вам надо подводить итоги за второй квартал, — вставил Кути. — Говорите, пожалуйста, как можно больше о делах института и комбината. О проблемах снабжения, о повышении производительности труда, о трудовой дисциплине, о снижении себестоимости, ритмичности производства и тому подобных вещах. Забивайте их головы цифрами, данными, всякой всячиной, чтобы им до смерти опротивело прослушивать ваши разговоры!